Чуть-чуть Германии
Прекрасная, чудесная Германия! Чистая, тёплая, весенняя и почему-то родная. С двухэтажными электричками, не работающими по воскресеньям магазинами и тысячной толпой туристов в столице. Германия - это царство автоматов :). Там нет кассиров, контроллеров, продовцов мелких повседневных товаров. Есть автомат для продажи билетов на метро. Автомат для продажи билетов на междугородние поезда (именно после общения с таким, когда он распечатал мне нечто, что я приняла за билет и благополучно села в свой поезд до Фалькенберга, у меня возникли проблемы с прелестными полицаями :)). Автомат для продажи почтовых марок. Автомат для продажи сигарет. Автомат для продажи билетов в зоопарк. автомат для продажи билетов в кино. (Матрица заполоняет :)))
Но, если оставить тему автоматизации повседневной жизни (кстати, ivy_parazit , почти тема твоих научных интересов с вековой разницей! :)) . . . Сказка.
Ещё позволю себе лирическое отступление...
Германия - страна божествнно красивых мужчин! :)
ivy_parazit : "внуки Вермахта, говоришь? Блондинистые бюргеры aka Самая Зеленоглазая Нация Европы тебя покорила? :) а как же оперативная деятельность в тылу врага?".
и Пасха:
Милый, тихий Торгау.
Полощут небывалые ветра
Наш гордый флаг над старым магистратом.
И город взят. И отдыхать пора,
Раз замолчать приказано гранатам.
А жителей как вымела метла,
В безлюдном затеряешься просторе...
Как вдруг наперерез из-за угла
Метнулось чье-то платьишко простое…
Под ситцевым изодранным платком
Иззябнувшие вздрагивают плечи...
По мартовскому снегу босиком
Ко мне бежала девушка навстречу.
И, прежде чем я понял что-нибудь,
Меня заполонили гнев и жалость,
Когда, с разбегу бросившись на грудь,
Она ко мне, бессчастная, прижалась.
Какая боль на дне бессонных глаз,
Какую сердце вынесло невзгоду...
Так вот кого от гибели я спас!
Так вот кому я возвратил свободу!
Далекие и грустные края,
Свободы незатопанные тропы...
- Как звать тебя, печальница моя?
- Европа!
Памятный знак на месте соединения Советской армии и войск США. 1945 г.
вот она, Эльба!
Гнёздовская шпана, прошу обратить внимание на надпись на трапе :)
Самым жизненноважным элементом моего снаряжения была.......карта берлинского метро. Я, словно предчувствуя грядующий квест, только приобретя её, ещё в поезде из Торгау, с сужасом вглядывалась в схему, больше напоминающую какой-нибудь разобранный компьютер или электронные платы в самолёте с миллиардами тонюсеньких проводков, цвета которых различаются лишь тончайшими оттенками...
Вот оно! Самое сердце адской Берлинской паутины! Пятиэтажный Hauptbahnhoff! Собственно, пятый этаж :) А под нами, а под нами.....ещё десятки путей.
Я сидела на пустнной станции Kurfürstenstrasse и мне хотелось повеситься от невозможности спокойно и логично перейти с одной ветки на другую как в Нашем Родном, основанном в 35 году!
"Ja ne mogy ponjat' sistemi etix elektri4ek i metro, oplati proezda, i magazini ne rabotaut, i est' ho4etsja, a vse zakrito!! I ja s trydom voobsche predstavlau, gde оa naxozhys'... Kak ti tyt vizhil?!?".
"A ja kak raz delal segodnya fotki iz Berlina starie :-)"..
Я чувствовала себя ребёнком из деревни Пеньки Ребрихинского района Алтайской области, оказавшимся в Нью-Йорке.
Трептов-парк.
Итальянцы в Трептов-парке.
Было апрельское утро 1945 г. Передовая проходила вдоль улицы, на противоположной стороне яростно оборонялись остатки разбитой эсесовской части. Посреди улицы - ничейная земля: широкая аллея старых буков, и между ними - уличный туалет. Монументальный кирпичный туалет, разрушенный артиллерией. Там, и это было видно и нашим, и немецким наблюдателям, возле руин туалета мертвая женщина, а около нее маленькая белокурая девчка лет двух-трех. Был слышен детский плач. Спасать ребенка - значило идти на верную смерть. И тогда я увидел то, что навсегда врезалось в мою память как самое большое воспоминание о минувшей войне. Высокая фигура солдата вдруг переметнулась через кирпичный бруствер. По обе стороны передовой вдруг наступила тишина. Он дополз, взял ребенка на руки и пополз обратно. Дополз до бруствера, привстал, чтобы перекинуться через каменную оградку. И в это время с вражеской стороны грянул один единственный выстрел. На следующий день мы вместе с моим другом, корреспондентом газеты «Правда» Мержановым, посетили этого солдата в госптале в районе Шпандау. Ранение было тяжелым: немецкий стайпер повредил ему аорту. Нам дали лишь 5 минут на разговор, и мы узнали лишь кое-какие репортерские данные: Трифон Андреевич Лукьянович из Минска, 1919 г.р.
Приступая к созданию мемориала воину-освободителю, скульптор Е.Вучетич не раз с пристрастием расспрашивал меня, каким он был человеком, этот самый Трифон Лукьянович. Что мы могли ему рассказать? Однажды, во время спортивных соревнований к нему подошел человек в гражданской одежде и сказал: «это он!». Скульптор нашел «русское лицо». Гвардеец Иван Одарченко был на полгода прикомандирован к штабу строительства монумента.
из рассказа Б. Полевого "Ребенок из Трептова".
Мемориальная церковь Кайзера Вильгельма, напротив которой я жила.
Берлинская стена.
Очередь.
Было ужасно мерзко, мокро и ветренно. Я стояла на этом гигиантском газоне и, закусив губу, смотрела на стеклянный купол Рейхстага.
Как сейчас помнила твой рассказ о нём, о символическом нахождении народа над правительством. И это характерное: "представляешь?)" :).
И з97ешдтн7гещ87к!!!!!!! Не было времени и желания слечь с воспалением лёгких (даже в супер-клинику Германии :)). Ибо очередь...................
....очередь впечатлила :)
(прямо как у нас за проездными на метро в первое число месяца :))
Тиргартен.
А вот это меня вскрыло.
Наши Николаи и Ленины с казаками и Жуковыми просто произведения актерского и декораторского искусства! Но местные гастеры в роли американского и советского солдат... (кстати, ощущаете, что, наконец-то слово Gastarbeiter оказалось на своей Родине? :)
А вот эту, последнюю фотографию я делала стоя на разделительном газончике между двумя направлениями движения. Люди проезжали мимо, улыбаясь и махая мне, а под ногами бегали десятки малюсеньких мышей. Мне даже сначала на секунду показалось, что это начался дождь. Они были очень мелкие и юркие и сфотографировать их было никак невозможно, ибо я оставила вспышку дома. Так и пришлось довольствоваться банальным вечерним пейзажем :)
Но, милые берлинские мышки, вы остались в моём сердце навсегда! :)
