(no subject)
Час сорок ночи. Мы тряслись в тёплом вагоне московского метро, уткнувшись друг в друга щеками. Только ветер не морозит открытые части лица. Только уши не закладывает от давления. Только страх не подгоняет эмоции от взгляда вниз из разбитого окна маятниковой кабинки. Но тепло как там. Потому закрываем глаза, чтобы представить. И ещё ближе тянемся друг к другу.
Напротив сидит девушка. В сапожках и десятке серёжек. Холёными ручками с голубыми ногтями сжимает банку ягуара. Смотрит на нас, размеренно жуя жевательную резинку. Сонно, раз в пол минуты, моргает...
И в этих лаковых сапожках, на этих шпильках, в этой замкожевой короткой курточке - её бы в эту секунду на Приют.
А потом с Гарабаши. Чтобы ветер безжалостно лез под куртку, а шпильки, вместе с ногами, проваливались в четырехметровый пухляк и в рот и лёгкие набивалась пыль из снега, а солнце безжалостно слепило глаза..
Мы одновременно прыснули. Девушка, подняв бровь, отвернулась и продолжила жевать в окно.
Если бы... )
