Вся правда об УИК№ 1797 и избиении сотрудниками полиции Сорокина Никиты.
Оригинал взят у vartlokkurв Вся правда об УИК№ 1797 и избиении сотрудниками полиции Сорокина Никиты.
Как и многие старающиеся обеспечить честность выборов люди я решил принять участие в контроле над выборами. Рано утром 4 марта я начал свою деятельность как член УИК с правом совещательного голоса в участковой избирательной комиссии №1797 по адресу Марата 27.
Сделали первое видео перед входом в Инжэкон (так называется мой избирательный участок). После того как мы познакомились с полицейским, дежурившим у входа, мы (я и член комиссии с решающим голосом Антон Чемакин) прошли дальше.
В моих руках была камера, и председатель УИК №1797 Алла Клюка попыталась нам вменить несанкционированную съемку. Доказать факт нарушения не смогла и, ощутив сильный отпор, не стала препятствовать. После того как мы разделись и в раздевалке повесили куртки, я и Антон сели в ожидании начала выборов. Я подал бумаги с просьбой зарегистрировать мое оборудование, на что получил ответ о том, что председателю некогда. Дальше на видео камеру была зафиксирована сцена проверки ящиков на принадлежность в них каких либо посторонних бумаг. Урны были пусты, и их тут же опечатали.
При открытии участка нарушений, за исключением запрета съемки и отказа удалить лишнего члена УИКа с правом совещательного голоса от Единой России председателем А. Клюкой, зафиксировано не было.
Мы сразу же познакомились с молодой девушкой наблюдателем от «СР» («Справедливой России») и членом комиссии с решающим голосом от Яблока. Была попытка подружиться и с остальными членами УИКа и наблюдателями, но она не увенчалась успехом.
Так же я сделал осмотр помещения участка и что фиксируют веб камеры:
После первых минут начала работы УИКа нами была составлена первая жалоба о нарушениях со стороны председателя.
Председатель отказалась фиксировать данную жалобу. После чего был составлен акт об отказе фиксации жалобы и ее рассмотрения. После этого происшествия председатель комиссии пропала, и долго не выходила в зал УИКа из кабинета. На а рабочем месте ее не было почти 1,5 часа. После выхода она при помощи полиции сообщила, что будет удален член с решающим голосом Чемакин Антон. Мы сообщили, что данное решение противоречит закону, и так делать нельзя. Члена комиссии можно только отстранить от работы, но не удалить. В ответ появились дополнительные сотрудники полиции. В это время мы составили еще одну жалобу о том, что листы на книгах учета граждан были не сброшурованны и лежали отдельно. Подписались под этим наблюдатели от КПРФ и СР, а так же я и Антон.
Член УИК с решающим голосом от Яблока отказался. Дальше он сам следил за этими листами., где вскоре образовалась огромная очередь.
Приехал член ТИК с совещательным голосом Богачев Алексей Михайлович и попытался объяснить председателю УИК, . Чемахина Антона нельзя удалять с участка, а можно, как было сказано выше, только отстранить от работы.
Но, сразу после того как уехал Алексей Михайлович, отряд полиции обступил нас и председатель комиссии зачитала акт об удалении Чемакина. В акте сказано было о том, что Чемакин Антон удаляется из УИКа по причине того, что он препятствовал открытию избирательного участка, препятствовал выносу урны для тех, кто заказал вынос урны на дом. В это время сзади нас уже собирались очереди людей, голосовавших по открепительным удостоверениям. Обычные избиратели проголосовать не могли из за очереди. Чемакин сообщил о том, что действия полиции в отношении него не правомерны и попросил полицейских ознакомиться с законом о выборах президента. Полиция отказалась. Так же мы задали вопрос полковнику Юрию Николаевичу:
Антон отказался выходить. Я пришел Чемакину Антону на помощь, так как считал действия сотрудников полиции вопиющим нарушением, а акт об удалении - клеветой. Во время открытия участка мы спокойно сидели в холле, а урну выносили спустя 1,5 часа после удаления Антона. Полиция пошла на «штурм», осуществляя таким образом заведомо антизаконное действие. Я закрыл Антона своим телом, а полицейский попытался меня отодвинуть, наступая мне на ноги, делая вид, что старается отцепить руки. Я испытал жуткую боль, и до сих пор еле передвигаюсь. Я - инвалид второй группы, и любое повреждение, даже самое не значительное на ногах, вызывает массу неудобств и боли. После того как я вытерпел и не отошел от Антона, мне стали выкручивать пальцы. Один из сотрудников полиции часами, которые у меня на руке, старался повредить мне запястье. Я терпел. Пальцы гнули, как могли, и я чувствовал, как они вылетают из суставов. Сотрудник полиции Леван Харадзе с особой жестокостью выкручивал большой палец. Он старался раздавить и сломать ногти вдоль на большом пальце, что бы отодвинуть меня. Им удалось. Харадзе сетовал вслух о том, что я очень сильный,и ему тяжело. После щелчка в моей кисти им удалось расцепить пальцы. Дальше мне пытались завернуть руки за спину, и я не давался, так как это причиняло мне жуткую боль. У меня вывих обоих плеч был в детстве, и до сих пор это является моим слабым местом. Конечно, я размахивал руками, что бы их отпустили, чтобы избавится от сильнейшей боли., Я всего лишь путался спасти свои руки. Сотрудники полиции сразу начали говорить о том, что я старался попасть в пах сотруднику полиции. Мало того, что они причинили мне жуткую боль, они еще и оклеветали меня Дальше Антона увели. У меня болели руки, пальцы и лучезапстные суставы.
Позже было составлено еще множество жалоб. Незнакомые люди ходили по участку. Об этом я неоднократно сообщал полиции, но те в свою очередь игнорировали мои просьбы. Я позвонил по 02, но полиция так и не приехала. По 02 звонил несколько раз. Дальше удалили двух наблюдателей от прессы.
Повода не было. Я успел составить еще несколько жалоб, в числе которых были показания женщины, которая рассказала о том .что ее не оказалось в списке избирателей и ее записали не в книгу сброшурованную. а на отдельный листок. На ее просьбу пояснить, почему так происходит, ее просто проигнорировали.
Примерно в 2 часа дня был зачитан и мой приговор об удалении. Меня так же по закону не имели права удалять из участка. Меня обвинили в том, что я мешал работе комиссии, нападении на сотрудника полиции,. что в виду моего состояния произойти не могло. Я сел на стул. Мне снова стали ломать пальцы. В этот раз двоих сотрудников полиции не хватило. Я собрал все силы что были во мне, и терпел, сжав зубы. Сотрудники ломали руки, пальцы, кисти рук. Металл кресла врезался мне в кожу. Но я терпел. Члены УИК на это не обратили внимание, очередь голосовавших по открепительным выстроилась до двери. Меня отцепили и поставили на ноги. Я не устоял и упал. Снова взялся за стул, меня поднимали вместе со стулом три полицейских. Но только спустя некоторое время им удалось снова вывихнуть мне пальцы. Все тело жутко болело. Меня вынесли.
В машину посадить не могли. Позвали еще двух полицейских и только впятером меня затолкнули в машину, предварительно ударив по рукам и голове и туловищу. Пока меня везли, сотрудники полиции ругались на меня матом , и их мат описывал мое состояние здоровья. Называли уродом. Говорили , что я продажная тварь и безмозглый инвалид, который не умеет спокойно жить и лезет не в свои дела. Когда мы приехали в Отделение полиции №28 (Крылова пер, 3), у меня отобрали трости и сказали, что без них я смогу спокойно дойти, так как и так здоров. Несмотря на боль в стопе и ногах и гололед который был у входа в здание полиции, головокружении и жутких болях в позвоночнике ,я дошел до кушетки в отделении. Сел. Мне стало плохо. Я попросил вызвать скорую или оказать мне помощь. Сотрудники полиции посмеялись и сказали, что обойдусь. Телефон они не успели отнять. Я позвонил сам в скорую. Мне ответили отказом и сказали, что их должна вызвать полиция. Я снова обратился в полицию. Надо мной посмеялись в очередной раз. Отношение сотрудников полиции было унизительное и не соответствовало моральному облику служителей закона. Вскоре я дозвонился до Богачева Алексея Михайловича, который и вызвал скорую помощь. Как оказалось, скорую помощь параллельно вызывали и мои друзья в контакте, которым я успел рассказать что со мной происходит. У меня шла кровь из пальцев. На ладони то же была кровь. Голова кружилась, и я чуть пару раз не потерял сознание. Вскоре приехали адвокат от КПРФ и скорая. Мне поставили обезболивающий укол.
Во время этого, на участок приехал Алексей Васильевич Воронцов депутат законодательного собрания и стал лично выяснять обстоятельство случившегося.
Затем я был госпитализирован в больницу. В больнице врачи были в ужасе, они вытирали тампонами кровь с рук, пытались успокоить меня, так как от нервов я весь трясся. После больницы я дал интервью сотрудникам НТВ, но репортаж так не вышел - его запретили к показу. Далее мы попытались попасть в ТИК , что бы опротестовать мое удаление. Нас не пустили сотрудники полиции. Я попросил объяснить, на каком основании в день выборов меня не пускают написать жалобу в ТИК, ответа мне не дали. Вскоре из за дверей выглядывала женщина, как оказалось, представительница ТИКа. Когда я ее заметил, она быстро закрыла дверь, и нам обещали, что нас пустят, но после часа на морозе о нас забыли. И только после того как я стал пикитировать из последних сил вход в здание ТИКа с просьбой пустить, нам сообщили о том, что сегодня никого уже не примут. Меня довезли домой. Всю ночь я не спал. Кружилась голова, все тело болело. на ногу еле наступаю, пару раз вырвало, кушать не могу из за нервного срыва.
Прошу общественность города обратить внимание на то, что нынешний режим, так или иначе обеспечивая нужные ему результаты, идет даже на то, чтобы издеваться над инвалидами нарушая их права не только как граждан государства но и как людей.
Материалы видео и фото будут добавляться по мере поступления.
Как и многие старающиеся обеспечить честность выборов люди я решил принять участие в контроле над выборами. Рано утром 4 марта я начал свою деятельность как член УИК с правом совещательного голоса в участковой избирательной комиссии №1797 по адресу Марата 27.
Сделали первое видео перед входом в Инжэкон (так называется мой избирательный участок). После того как мы познакомились с полицейским, дежурившим у входа, мы (я и член комиссии с решающим голосом Антон Чемакин) прошли дальше.
В моих руках была камера, и председатель УИК №1797 Алла Клюка попыталась нам вменить несанкционированную съемку. Доказать факт нарушения не смогла и, ощутив сильный отпор, не стала препятствовать. После того как мы разделись и в раздевалке повесили куртки, я и Антон сели в ожидании начала выборов. Я подал бумаги с просьбой зарегистрировать мое оборудование, на что получил ответ о том, что председателю некогда. Дальше на видео камеру была зафиксирована сцена проверки ящиков на принадлежность в них каких либо посторонних бумаг. Урны были пусты, и их тут же опечатали.
Click to viewПри открытии участка нарушений, за исключением запрета съемки и отказа удалить лишнего члена УИКа с правом совещательного голоса от Единой России председателем А. Клюкой, зафиксировано не было.
Мы сразу же познакомились с молодой девушкой наблюдателем от «СР» («Справедливой России») и членом комиссии с решающим голосом от Яблока. Была попытка подружиться и с остальными членами УИКа и наблюдателями, но она не увенчалась успехом.
Так же я сделал осмотр помещения участка и что фиксируют веб камеры:
После первых минут начала работы УИКа нами была составлена первая жалоба о нарушениях со стороны председателя.
Председатель отказалась фиксировать данную жалобу. После чего был составлен акт об отказе фиксации жалобы и ее рассмотрения. После этого происшествия председатель комиссии пропала, и долго не выходила в зал УИКа из кабинета. На а рабочем месте ее не было почти 1,5 часа. После выхода она при помощи полиции сообщила, что будет удален член с решающим голосом Чемакин Антон. Мы сообщили, что данное решение противоречит закону, и так делать нельзя. Члена комиссии можно только отстранить от работы, но не удалить. В ответ появились дополнительные сотрудники полиции. В это время мы составили еще одну жалобу о том, что листы на книгах учета граждан были не сброшурованны и лежали отдельно. Подписались под этим наблюдатели от КПРФ и СР, а так же я и Антон.
Член УИК с решающим голосом от Яблока отказался. Дальше он сам следил за этими листами., где вскоре образовалась огромная очередь.
Приехал член ТИК с совещательным голосом Богачев Алексей Михайлович и попытался объяснить председателю УИК, . Чемахина Антона нельзя удалять с участка, а можно, как было сказано выше, только отстранить от работы.
Но, сразу после того как уехал Алексей Михайлович, отряд полиции обступил нас и председатель комиссии зачитала акт об удалении Чемакина. В акте сказано было о том, что Чемакин Антон удаляется из УИКа по причине того, что он препятствовал открытию избирательного участка, препятствовал выносу урны для тех, кто заказал вынос урны на дом. В это время сзади нас уже собирались очереди людей, голосовавших по открепительным удостоверениям. Обычные избиратели проголосовать не могли из за очереди. Чемакин сообщил о том, что действия полиции в отношении него не правомерны и попросил полицейских ознакомиться с законом о выборах президента. Полиция отказалась. Так же мы задали вопрос полковнику Юрию Николаевичу:
Антон отказался выходить. Я пришел Чемакину Антону на помощь, так как считал действия сотрудников полиции вопиющим нарушением, а акт об удалении - клеветой. Во время открытия участка мы спокойно сидели в холле, а урну выносили спустя 1,5 часа после удаления Антона. Полиция пошла на «штурм», осуществляя таким образом заведомо антизаконное действие. Я закрыл Антона своим телом, а полицейский попытался меня отодвинуть, наступая мне на ноги, делая вид, что старается отцепить руки. Я испытал жуткую боль, и до сих пор еле передвигаюсь. Я - инвалид второй группы, и любое повреждение, даже самое не значительное на ногах, вызывает массу неудобств и боли. После того как я вытерпел и не отошел от Антона, мне стали выкручивать пальцы. Один из сотрудников полиции часами, которые у меня на руке, старался повредить мне запястье. Я терпел. Пальцы гнули, как могли, и я чувствовал, как они вылетают из суставов. Сотрудник полиции Леван Харадзе с особой жестокостью выкручивал большой палец. Он старался раздавить и сломать ногти вдоль на большом пальце, что бы отодвинуть меня. Им удалось. Харадзе сетовал вслух о том, что я очень сильный,и ему тяжело. После щелчка в моей кисти им удалось расцепить пальцы. Дальше мне пытались завернуть руки за спину, и я не давался, так как это причиняло мне жуткую боль. У меня вывих обоих плеч был в детстве, и до сих пор это является моим слабым местом. Конечно, я размахивал руками, что бы их отпустили, чтобы избавится от сильнейшей боли., Я всего лишь путался спасти свои руки. Сотрудники полиции сразу начали говорить о том, что я старался попасть в пах сотруднику полиции. Мало того, что они причинили мне жуткую боль, они еще и оклеветали меня Дальше Антона увели. У меня болели руки, пальцы и лучезапстные суставы.
Позже было составлено еще множество жалоб. Незнакомые люди ходили по участку. Об этом я неоднократно сообщал полиции, но те в свою очередь игнорировали мои просьбы. Я позвонил по 02, но полиция так и не приехала. По 02 звонил несколько раз. Дальше удалили двух наблюдателей от прессы.
Повода не было. Я успел составить еще несколько жалоб, в числе которых были показания женщины, которая рассказала о том .что ее не оказалось в списке избирателей и ее записали не в книгу сброшурованную. а на отдельный листок. На ее просьбу пояснить, почему так происходит, ее просто проигнорировали.
Примерно в 2 часа дня был зачитан и мой приговор об удалении. Меня так же по закону не имели права удалять из участка. Меня обвинили в том, что я мешал работе комиссии, нападении на сотрудника полиции,. что в виду моего состояния произойти не могло. Я сел на стул. Мне снова стали ломать пальцы. В этот раз двоих сотрудников полиции не хватило. Я собрал все силы что были во мне, и терпел, сжав зубы. Сотрудники ломали руки, пальцы, кисти рук. Металл кресла врезался мне в кожу. Но я терпел. Члены УИК на это не обратили внимание, очередь голосовавших по открепительным выстроилась до двери. Меня отцепили и поставили на ноги. Я не устоял и упал. Снова взялся за стул, меня поднимали вместе со стулом три полицейских. Но только спустя некоторое время им удалось снова вывихнуть мне пальцы. Все тело жутко болело. Меня вынесли.
В машину посадить не могли. Позвали еще двух полицейских и только впятером меня затолкнули в машину, предварительно ударив по рукам и голове и туловищу. Пока меня везли, сотрудники полиции ругались на меня матом , и их мат описывал мое состояние здоровья. Называли уродом. Говорили , что я продажная тварь и безмозглый инвалид, который не умеет спокойно жить и лезет не в свои дела. Когда мы приехали в Отделение полиции №28 (Крылова пер, 3), у меня отобрали трости и сказали, что без них я смогу спокойно дойти, так как и так здоров. Несмотря на боль в стопе и ногах и гололед который был у входа в здание полиции, головокружении и жутких болях в позвоночнике ,я дошел до кушетки в отделении. Сел. Мне стало плохо. Я попросил вызвать скорую или оказать мне помощь. Сотрудники полиции посмеялись и сказали, что обойдусь. Телефон они не успели отнять. Я позвонил сам в скорую. Мне ответили отказом и сказали, что их должна вызвать полиция. Я снова обратился в полицию. Надо мной посмеялись в очередной раз. Отношение сотрудников полиции было унизительное и не соответствовало моральному облику служителей закона. Вскоре я дозвонился до Богачева Алексея Михайловича, который и вызвал скорую помощь. Как оказалось, скорую помощь параллельно вызывали и мои друзья в контакте, которым я успел рассказать что со мной происходит. У меня шла кровь из пальцев. На ладони то же была кровь. Голова кружилась, и я чуть пару раз не потерял сознание. Вскоре приехали адвокат от КПРФ и скорая. Мне поставили обезболивающий укол.
Во время этого, на участок приехал Алексей Васильевич Воронцов депутат законодательного собрания и стал лично выяснять обстоятельство случившегося.
Затем я был госпитализирован в больницу. В больнице врачи были в ужасе, они вытирали тампонами кровь с рук, пытались успокоить меня, так как от нервов я весь трясся. После больницы я дал интервью сотрудникам НТВ, но репортаж так не вышел - его запретили к показу. Далее мы попытались попасть в ТИК , что бы опротестовать мое удаление. Нас не пустили сотрудники полиции. Я попросил объяснить, на каком основании в день выборов меня не пускают написать жалобу в ТИК, ответа мне не дали. Вскоре из за дверей выглядывала женщина, как оказалось, представительница ТИКа. Когда я ее заметил, она быстро закрыла дверь, и нам обещали, что нас пустят, но после часа на морозе о нас забыли. И только после того как я стал пикитировать из последних сил вход в здание ТИКа с просьбой пустить, нам сообщили о том, что сегодня никого уже не примут. Меня довезли домой. Всю ночь я не спал. Кружилась голова, все тело болело. на ногу еле наступаю, пару раз вырвало, кушать не могу из за нервного срыва.
Прошу общественность города обратить внимание на то, что нынешний режим, так или иначе обеспечивая нужные ему результаты, идет даже на то, чтобы издеваться над инвалидами нарушая их права не только как граждан государства но и как людей.
Материалы видео и фото будут добавляться по мере поступления.