ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ. К третьей годовщине начала Русской Весны
Оригинал взят у haile_rastafari в ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ. К третьей годовщине начала Русской Весны
"Революцию делают те, кому нечего терять" (с).
/Герберт Уэллс/
Когда происходит нечто важное - чаще всего в учебниках истории потом оно описывается, как нечто, произошедшее в одно мгновение. Но в жизни так бывает редко. Та же революция - это, чаще всего, довольно продолжительное событие. И годовщины их празднуются, обычно, в те дни, когда произошло что-то знаковое - выстрел "Авроры", взятие Бастилии, захват Гаваны. Но такие дни - лишь эпизод. После которого, как правило, всё только начинается.
Донбасс не является исключением. Революция 1 марта дала старт событиям, продлившимся два с половиной месяца. Мощному, постепенно набиравшему обороты процессу, в ходе которого были ещё два ключевых события - переломные точки, после которых становилось понятно, что этот процесс необратим. И первой из этих точек невозврата стал день, до которого с момента начала революции прошло пять недель - 7 апреля. День, когда Донбасс объявил о том, что он больше не Украина. День провозглашения суверенитета. Сегодня я расскажу вам о том, как это было.
Как я уже сказал - скорость и мощь события набирали постепенно. И осознание того, что всё изменилось, что это уже больше не политический протест, а война за свою свободу, так же приходило не сразу. 1 марта (в день начала и революции, и Русской Весны) народ, взявший штурмом Донецкое ОГА, предъявил свои требования региональной власти и разошёлся по домам. Но уже через два дня стало очевидно, что со стороны Облсовета, к которому люди первоначально апеллировали, как минимум, нет реакции, а, как максимум, производится явный саботаж и попытки свернут протесты. В этот момент в протесты включается целый ряд региональных политических и общественных организаций, ранее пытавшихся держать нейтралитет. В том числе донецкая компартия, отмежевавшаяся от киевской КПУ, по факту изъявившей покорность к новой бандеровской власти.
Борис Литвинов (в 2014 году - глава донецкого обкома компартии, депутат горсовета Донецка): "На тот момент легитимной властью Донбасса был Облсовет. За его депутатов голосовали люди. И логично было потребовать от них перейти на сторону этих людей. Однако, они этого не сделали - у них были свои интересы в жизни. За тот месяц мы несколько раз предлагали им поддержать собственных избирателей. Но свой выбор они сделали. Нам с самого начала было понятно, что состоявший из регионалов местный парламент - это не то место, в котором кто-то может проявить мужество. Но мы с самого начала хотели решать вопросы миром. И для людей, повторяю, они были единственной законной властью - в Киеве таковой больше не существовало. Как и самого Киева, по сути. Так что с ними, как минимум, надо было поговорить. Впрочем, на открытый разговор они так и не пошли" (с).
3 марта люди, собранные донецкими республиканцами, снова захватывают ОГА. В котором находятся до 5 марта.
Андрей Пургин: "В ночь на 4-е число мы зашли в зал заседаний обсовета. Там на полу спали люди. Я и ещё несколько человек с зарегистрированным охотничьим оружием обходили периметр. Захваченное здание надо было охранять. И мы осматривали его, чтобы оценить, насколько пригодно оно к обороне. И выводы наши, честно говоря, были не утешительными. Во-первых, люди к обороне были ещё морально не готовы. А прислать к нам в любой момент могли кого угодно - тот же милицейский спецназ с Западной Украины (что, собственно, они, в итоге, и сделали). Во-вторых, само здание нуждалось в серьёзном укреплении - в случае серьёзного штурма оно не продержалось бы вообще ни сколько, а зал заседаний и вовсе становился ловушкой. А внутри ведь был основной костяк наших активистов. Сохранить людей мы были обязаны. Произвести необходимую фортификацию мы на тот момент ещё не могли. И, в общем-то, мы пришли к выводу, что удерживать ОГА не имеет смысла. Пока что... А потом, когда через день милиция сделала провокацию и люди вышли из здания - мы не стали препятствовать" (с).
5 марта, под предлогом того, что здание заминировано, всё ещё лояльная Киеву донецкая милиция убеждает людей выйти из ОГА. Всё происходит мирно и без потасовок. Но в самом городе события разворачиваются всё быстрее.
По факту, к середине марта в Донецке устанавливается двоевластие.
Митинги по выходным продолжаются и на них начинает приезжать всё большее количество людей из райцентров. Наиболее активны из них представители города Славянска во главе с Вячеславом Пономарёвым.
Одновременно с этим, сначала в конференц-зале гостиницы "Ева", а потом в большом зале гостиницы "Централь" двое профессоров Донецкого Национального Университета (Сергей Барышников и Кирилл Черкашин) начинают собирать и проводить совместные собрания донецких активистов и представителей других городов Донбасса.
Сергей Барышников: "По факту, это был предпарламент. Именно там постепенно начала формироваться новая власть, которую признавал народ. Потому, что каждый из этих людей представлял свой город. Сначала это было очень тяжело - люди просто не слышали друг друга. Но, постепенно, с приходом представителей всё новых и новых городов и населённых пунктов, из них сформировалась абсолютно реальная и вполне легитимная в глазах народа альтернатива старой региональной власти. За несколько недель они стали готовым Верховным Советом нашей Республики. Который просто преступил к работе, когда она появилась" (с).
Андрей Пургин: "Когда мы вышли из ОГА, мы изменили нашу тактику. Тогда во всех городах области уже тоже начались митинги. И мы предложили людям на этих митингах избирать делегатов в Донецк. И на каждый новый донецкий митинг в выходные этих делегатов начало приезжать всё больше и больше. Большая часть потом уезжала по домам (всем надо было в понедельник на работу). Но некоторые оставались и действовали в Донецке на постоянной основе, осуществляя прямую связь своих городов с кипевшей столицей Донбасса" (с).
Принимается решение провести в Донецке большой съезд политических сил и местных громад. Который должен был напрямую заявить волю народа. Именно в качестве его будущих делегатов избирали своих представителей другие города.
Вместе с тем растерявшаяся новая киевская власть, которая меньше всего ожидала восстания, начала оказывать активное противодействие. Уже 2 марта, указом тогдашнего главы бандеровской хунты Турчинова, главой Донецкой области назначается Сергей Тарута (местный "мини-олигарх", со времён Ющенко активно поддерживавший антирусские силы). В Донецк были введены полицейские подразделения из центральной и западной Украины. На погранпереходах произошла замена личного состава по тому же принципу.
Но это только обостряет обстановку. Даже на бытовом уровне - донецкие водители откровенно посылают киевских ГАИ-шников, говоря им: "Убирайтесь обратно в Киев".
16 марта митингующие захватывают прокуратуру и СБУ.
На дорогах начинают устанавливать блокпосты. В ответ на это местные жители начинают устанавливать собственные. На дорогах Донбасса начинается противостояние, которое, в итоге, выливается в настоящую "войну блокпостов".
В то же время в Донецке начинаются попытки похищения руководителей восстания. С 1 марта по 7 апреля одного Андрея Пургина пытаются арестовать трижды.
Первый раз вместо него арестовывают активиста из России Алексея Худякова.
Андрей Пургин: "Его подвёл яркий московский акцент. Те, кого послали за мной, искали "клятого ворога" их Украины и тут увидели двух человек, один из которых ещё и говорит характерным образом. Можешь себе представить, как они обрадовались?" Представь себе картину - в самом центре Донецка, возле гостиницы "Централь", мы двое стоим, и тут как в американских боевиках визг тормозов, "маски-шоу", они красиво выпрыгивают из микроавтобуса и хватают не того" (с).
Второй раз его всё же задержали, но тут же выпустили - ему пытались предъявить обвинение в соучастии в преступлении, на момент совершения которого у него оказалось алиби. В итоге, местная милиция, проводившая задержание и уже вполне очевидно перестававшая понимать суть происходящего, просто освободила его.
Третий раз происходит в начале апреля и едва не заканчивается массовым побоищем на погранпереходе "Успенка".
Андрей Пургин: "Я на пару дней выезжал в Россию. И уже там получил сообщение о замене пограничников на "западэньцев". То, что переход в обратную сторону может для меня плохо закончиться, было очевидно. И стоя в очереди на паспортном контроле я на всякий случай набрал sms о том, что меня задержали, поставил в качестве адресатов сразу несколько человек и ждал, что будет. Когда, взяв мой паспорт, пограничник как-то побледнел и сразу куда-то ушёл, я своевременно успел её отправить до того, как на меня надели наручники" (с).
Произошедшее дальше глубоко впечатлило и таможенников и выехавшую по их звонку опергруппу СБУ. В течении получаса люди, получившие sms, обзвонили все ближайшие "народные блокпосты". В результате, когда стемнело, приграничный комплекс уже окружала толпа в несколько сотен человек с цепями, арматурой и охотничьими ружьями.
Андрей Пургин: "Я не думал, что так будет. Серьёзно, вообще не предполагал. То, что снаружи происходит нечто, я понял, когда услышал, как командир "ивано-франкiвских" пограничников звонит в Киев и кричит на своей мове: "Я його не вивезу! Я його не вивезу!". Кричал громко. Слышно было через стену. В итоге они просто сняли с меня наручники и предложили идти на все четыре стороны. Когда я увидел собравшихся людей, я понял - всё, теперь мы готовы" (с).
В то же время в Донецке ситуация накаляется настолько, что едва не начинаются уличные бои. Накануне событий 6-7 апреля донецкая милиция пытается провести массовые аресты на митинге возле здания управления СБУ. Около сотни человек хватают и бросают в автобусы. Задержание проводится демонстративно грубо и не избирательно: захватывают кого попало, включая случайных прохожих.
Активист Русской Весны (имя не называю по его просьбе): "Да запугать они нас хотели. Мол, смотрите, как мы можем. Ну, что, по итогу они увидели, как можем мы" (с).
Горожанами моментально было оказано ожесточённое сопротивление. Митингующие, которых не задержали, окружили автобусы, мешая им двигаться. К ним тут же присоединились жители окрестных домов, до этого не принимавшие участие в митинге и наблюдавшие за ним в окна. Автобусы всё же двинулись, но очень медленно. Когда же они с грехом пополам доехали до пересечения с проспектом Мира, там их ждало то, чего Донецк не видел со времён гражданской войны столетней давности - баррикады. Их возвели буквально за полчаса из всего, что смогли принести. Люди останавливали троллейбусы и перегораживали ими проезд. Причём, пассажиры троллейбусов, узнав, что происходит, сами начинали активно помогать восставшим. Автобусы с задержанными остановились.
Активист Русской Весны (имя не называю по его просьбе): "Когда менты увидели, что происходит - они сломались. Они вдруг поняли, что больше не являются большими и страшными представителями власти - теперь они просто жители Донецка. У которых есть соседи. И за то, что они творят, эти соседи могут с них спросить. А ещё они поняли, что если сейчас они сделают хоть одно неудачное движение - к вечеру такие баррикады будут по всему городу. И не факт, что стоять на них будут безоружные люди. И они просто отошли в сторону. Больше от них проблем не было. В этот момент украинская милиция в Донецке перестала существовать" (с).
Сотрудники милиции освободили всех задержанных и разошлись по домам. С этого момента за дело взялось СБУ.
Заявление делает губернатор Тарута. Он говорит о том, что "органы безопасности" планируют задержать "500 смутьянов", списки которых уже составлены.
Андрей Пургин: "Он фактически выдал нам планы власти. Он вообще не очень умный человек - такое за ним водилось. Ну, и мы поняли - для нас отсчёт пошёл уже даже не на недели. Удерживать темп митингов бесконечно было нельзя. Надо было переходить к решительным действиям. Надо было переходить Рубикон" (с).
Борис Литвинов: "Первоначально мы планировали провести большой съезд местных громад и политических сил Донбасса. Он планировался на середину или вторую половину апреля. Но стало ясно, что если ничего не предпринять - мы до этого съезда не доживём" (с).
К тому времени силовые структуры киевского режима начали предпринимать чрезвычайные меры противодействия донецким митингам. Дело доходило до того, что на выходных блокировались дороги, ведущие в Донецк из райцентров. Организаторы сопротивления понимали, что долго так продолжаться не может. Наступал момент истины. И акции протеста в ближайшие выходные должны были стать критическими.
В воскресенье 6 апреля в Донецке на площади Ленина собирается большой митинг. В переулках вокруг дежурят опергруппы СБУ. В случае обострения ситуации им поставлена задача блокирования трибуны и локализации тех, кто выступит с радикальными призывами. За пять недель, прошедшие со дня начала революции (1 марта) лозунги очень сильно изменились. О "федерализации" и "восстановлении законной власти в Киеве" больше никто не говорит. Им на смену постепенно приходят требования о независимости и воссоединении с большой Россией. Обстановка на площади накалена. Радикальные республиканцы принимают решение действовать по ситуации.
Александр Матюшин (в 2014 году - командир боевого крыла старой "Донецкой Республики"): "Мы ждали, когда кто-нибудь с трибуны призовёт к новому штурму ОГА. Необходимость этого была очевидна. Эта мысль витала в воздухе. СБУшники, видимо, ждали того же. Как они должны были среагировать конкретно - сие мне не известно. Но, в любом случае такой призыв должен был стать для нас сигналом" (с).
Митинг идёт два часа. За это время никто из выступавших так и не решается выступить с таким призывом. Уровень энтузиазма начинает падать. Становится ясно, что если ничего не произойдёт - следующего митинга уже не будет. Протест достиг пиковой точки, дальше пойдёт спад. Ведущий объявляет об окончании митинга. Решение о том, что произошло дальше, было принято одним человеком.
Александр Матюшин: "Ещё минут десять - и народ начал бы расходиться. Тогда один из наших подбежал к Пургину и спросил: "Что мы делаем дальше?". И в этот момент Пургин отдал нам приказ молча выстраиваться в цепь поперёк улицы Артёма, разворачивать флаги и начинать движение в сторону ОГА" (с).
Дальнейшее происходит очень быстро. Видя происходящее, люди начинают выстраиваться следом. Спустя несколько минут за не особо многочисленной группой республиканцев уже идёт весь многотысячный митинг. Идут в молчании. Все понимают, куда и зачем.
Перед ОГА выставлено оцепление из бойцов внутренних войск. Милиция в оцепление не встала.
Андрей Пургин: "Там стояли 18-летние пацаны призывники. Стоят со щитами - в глазах ужас. А на них идёт угрюмая толпа здоровенных взрослых мужиков, шахтёров и рабочих, которые даже ничего не скандируют. Просто идут на них и понятно - порвут. В любом случае" (с).
Колонна восставших с ходу врезается в оцепление. Которое мгновенно оказывается прижато к фронтону здания. У солдат начинают отнимать щиты.
Одновременно с этим боевое крыло "Донецкой Республики" и ещё рад радикальных республиканских групп атакуют боковые ворота правительственного комплекса со стороны бульвара Пушкина. С этой стороны здание уже затянуто "спиралями Бруно", но это никого не останавливает. Милицейская охрана ворот почти не сопротивляется. Им кричат: "Идите домой!".
У центрального входа противостояние продолжается ещё несколько минут. И в этот момент офицер, командовавший ВВ-шниками, вдруг громко произносит: "Бойцы, слушай мою команду. РАЗОЙДИСЬ!"
Андрей Пургин: "Он просто не захотел брать грех на душу. Сказал бойцам, что это политика и он не позволит сделать их крайними. Просто отпустил ребят по домам - честь офицера. Дай ему Бог здоровья" (с).
Оцепление уходит с площади. Восставшие заходят в ОГА. Там их встречает донецкая милиция, охранявшая здание изнутри. После коротких переговоров, она передаёт здание восставшим. Сотрудники милиции так же расходятся по домам.
На первом этаже происходит совещание командиров групп, бравших ОГА. Принимается решение: что бы ни происходило дальше - здание уже не отдавать. Создаётся оргкомитет. Начинается укрепление периметра. На площади разбирается брусчатка, начинают возводиться баррикады, блокироваться оконные проёмы на первом этаже
Борис Литвинов: "Мы предъявили ультиматум депутатам Облсовета. Было сказано, что завтра, 7 апреля, в 12.00 состоится сессия законного представительского собрания Донбасса. И, либо они придут и встанут на сторону народа, как законный Облсовет, либо эта сессия состоится без них. Облсовет, пошедший против собственного народа - больше не Облсовет. Представителей других городов, приехавших в Донецк на воскрестный митинг, мы попросили никуда не уезжать. Они не уехали" (с).
Поздно вечером, в 23 часа, в ОГА происходит закрытое совещание оргкомитета. И на нём принимается окончательное решение - завтра будет повозглашён суверенитет Донбасса. Декларация о суверенитете пишется в режиме секретности. Вызвано это тем, что, в случае утечки информации, не ожидавшая такого развития событий киевская власть могла пойти на что угодно. О тексте декларации знают только трое её авторов: Борис Литвинов, Андрей Пургин и Кирилл Черкашин. К полуночи согласовываются основные тезисы и положения, после чего Борис Литвинов едет домой и оформляет согласованное в текст. Самой последней поправкой в декларацию о суверенитете, внесённой Борисом Литвиновым, было добавление к первоначально согласованному названию "Донецкая Республика" слова "Народная". С этим согласились все.
Борис Литвинов: "7-го числа я приехал рано и просто напечатал 200 экземпляров текста в магазине "Документ-Центр" прямо за ОГА. После чего спокойно прошёл в здание мимо всех СБУшников, даже не представлявших себе, что за стопку бумаги я несу" (с).
В здании ОГА, тем временем, начинают собираться люди. Облсовет заседание бойкотирует - из всех его депутатов приходит только шесть человек, и то в качестве зрителей. Но приходит множество других жителей Донбасса - в том числе и активистов начавших создаваться политических групп будущей Республики.
Яна Мануилова (активист Русской Весны): "Мы уже какое-то время располагались прямо напротив ОГА - в одной из бывших штаб-квартир "Партии регионов" на Шевченко 2, которую мы заняли накануне. В то время там был организован штаб "Патриотических Сил Донбасса" и СВД "Беркут". В ОГА мы зашли уже 7 апреля. До этого смотрели, не будет ли здание сдано. Но его не сдали. Более того - мы убедились, что всё серьёзно. И для нас это было очень важно. Вся моя семья с первых же дней присоединилась к протестам. А осознание того, что то, о чём ты мечтал, может вот-вот произойти - это очень мощное чувство" (с).
Несколько недель спустя Яна Мануилова возглавит секретариат Верховного Совета ДНР - первого революционного парламента Республики, председателем которого станет Борис Литвинов. 7 апреля ей поручили вести протокол сессии.
В половине двенадцатого, когда становится очевидным предательство Облсовета, места в зале начинают занимать избранные делегаты от городов Донбасса, приведённые Сергеем Барышниковым. В 12.00 сессия открывается. В зале находится 140 делегатов. 87 из них позднее станут депутатами Верховного Совета Республики.
Но, помимо них, зал забит людьми до отказа. Все ждут.
Яна Мануилова: "Меня, как юриста, попросили следить за процедурой. Честно говоря - было тяжело. Никто даже близко не имел опыта таких заседаний. Включая ведущего. Которого я в тот момент видела впервые. Откуда он взялся? Не знаю. Кто-то его привёл и посадил в президиум. Но кто на это обращал внимание? Все шумели. Но когда на трибуну поднялся Владимир Макович - в зале вдруг наступила полная тишина" (с).
Зачитывать "Акт о провозглашении государственной самостоятельности Донецкой Народной Республики" было поручено главе донецкого "Общества частных предпринимателей" Владимиру Маковичу. Микрофоны в зале не работают и ему вручают громкоговоритель.
Зал взрывается овациями. Документ утверждают единогласно. Зал скандирует: "Донбасс - Россия".
Андрей Пургин: "Мы до последнего опасались провокаций. Но после того, как народ сказал своё слово - пути назад уже не было ни у кого. И сделать уже было ничего нельзя. С момента провозглашения Республики началась новая реальность. И её было уже не отменить, не затереть политическими интригами и даже не утопить в крови. Родился новый мир. А что они могут сделать с целым миром?" (с).
На площади перед ОГА к тому времени собралась огромная толпа людей. О провозглашении независимости им сообщают по громкой связи, зачитав "Акт о государственной самостоятельности". В городе начинается массовое ликование. Именно этого люди ждали долгие годы.
Над уже бывшим зданием ОГА поднимают флаг Донецкой Народной Республики.
Яна Мануилова: "Что я тогда испытала? Гордость. За своих земляков. За их смелость. За нас всех. То решение, которое они приняли тогда, требовало невероятной смелости. Каждый из находившихся в зале, знал, чем ему это грозит. Каждый из тех, кто голосовал, прекрасно понимал, какие могут быть последствия. Но люди решили. Они просто взяли на себя ответственность. Не позволили превратить себя в стадо испуганного скота. Когда я смотрела в зал - я видела глаза этих людей. И понимала - рабами они уже не станут. И сейчас, три года спустя, когда я вспоминаю этот день - я продолжаю чувствовать гордость. И так будет всегда. Потому, что в тот день мы все эту гордость обрели. Это навсегда" (с).
Видимо, поэтому Донбасс и не удаётся сломить. Из-за этой самой гордости. Которую и сам Донбасс, и его люди обрели в тот день.
А дальше власть стремительно начала переходить в руки Республики. Один за другим города и сёла начали поднимать её флаг. Но это уже совсем другая история.
(с) Павел Раста (позывной "Шекспир").
Текст на ИА "Новороссия": https://www.novorosinform.org/opinions/2055
Блог автора на "КОНТе" - https://el-pablo.cont.ws/
Группа "В контакте" - http://vk.com/russkoe_gosudarstvo
Группа на "facebook" - http://www.facebook.com/groups/RussRevo/
Инстаграм - https://instagram.com/shakespeare1976/
"Революцию делают те, кому нечего терять" (с).
/Герберт Уэллс/
Когда происходит нечто важное - чаще всего в учебниках истории потом оно описывается, как нечто, произошедшее в одно мгновение. Но в жизни так бывает редко. Та же революция - это, чаще всего, довольно продолжительное событие. И годовщины их празднуются, обычно, в те дни, когда произошло что-то знаковое - выстрел "Авроры", взятие Бастилии, захват Гаваны. Но такие дни - лишь эпизод. После которого, как правило, всё только начинается.
Донбасс не является исключением. Революция 1 марта дала старт событиям, продлившимся два с половиной месяца. Мощному, постепенно набиравшему обороты процессу, в ходе которого были ещё два ключевых события - переломные точки, после которых становилось понятно, что этот процесс необратим. И первой из этих точек невозврата стал день, до которого с момента начала революции прошло пять недель - 7 апреля. День, когда Донбасс объявил о том, что он больше не Украина. День провозглашения суверенитета. Сегодня я расскажу вам о том, как это было.
Как я уже сказал - скорость и мощь события набирали постепенно. И осознание того, что всё изменилось, что это уже больше не политический протест, а война за свою свободу, так же приходило не сразу. 1 марта (в день начала и революции, и Русской Весны) народ, взявший штурмом Донецкое ОГА, предъявил свои требования региональной власти и разошёлся по домам. Но уже через два дня стало очевидно, что со стороны Облсовета, к которому люди первоначально апеллировали, как минимум, нет реакции, а, как максимум, производится явный саботаж и попытки свернут протесты. В этот момент в протесты включается целый ряд региональных политических и общественных организаций, ранее пытавшихся держать нейтралитет. В том числе донецкая компартия, отмежевавшаяся от киевской КПУ, по факту изъявившей покорность к новой бандеровской власти.
Борис Литвинов (в 2014 году - глава донецкого обкома компартии, депутат горсовета Донецка): "На тот момент легитимной властью Донбасса был Облсовет. За его депутатов голосовали люди. И логично было потребовать от них перейти на сторону этих людей. Однако, они этого не сделали - у них были свои интересы в жизни. За тот месяц мы несколько раз предлагали им поддержать собственных избирателей. Но свой выбор они сделали. Нам с самого начала было понятно, что состоявший из регионалов местный парламент - это не то место, в котором кто-то может проявить мужество. Но мы с самого начала хотели решать вопросы миром. И для людей, повторяю, они были единственной законной властью - в Киеве таковой больше не существовало. Как и самого Киева, по сути. Так что с ними, как минимум, надо было поговорить. Впрочем, на открытый разговор они так и не пошли" (с).
3 марта люди, собранные донецкими республиканцами, снова захватывают ОГА. В котором находятся до 5 марта.
Андрей Пургин: "В ночь на 4-е число мы зашли в зал заседаний обсовета. Там на полу спали люди. Я и ещё несколько человек с зарегистрированным охотничьим оружием обходили периметр. Захваченное здание надо было охранять. И мы осматривали его, чтобы оценить, насколько пригодно оно к обороне. И выводы наши, честно говоря, были не утешительными. Во-первых, люди к обороне были ещё морально не готовы. А прислать к нам в любой момент могли кого угодно - тот же милицейский спецназ с Западной Украины (что, собственно, они, в итоге, и сделали). Во-вторых, само здание нуждалось в серьёзном укреплении - в случае серьёзного штурма оно не продержалось бы вообще ни сколько, а зал заседаний и вовсе становился ловушкой. А внутри ведь был основной костяк наших активистов. Сохранить людей мы были обязаны. Произвести необходимую фортификацию мы на тот момент ещё не могли. И, в общем-то, мы пришли к выводу, что удерживать ОГА не имеет смысла. Пока что... А потом, когда через день милиция сделала провокацию и люди вышли из здания - мы не стали препятствовать" (с).
5 марта, под предлогом того, что здание заминировано, всё ещё лояльная Киеву донецкая милиция убеждает людей выйти из ОГА. Всё происходит мирно и без потасовок. Но в самом городе события разворачиваются всё быстрее.
По факту, к середине марта в Донецке устанавливается двоевластие.
Митинги по выходным продолжаются и на них начинает приезжать всё большее количество людей из райцентров. Наиболее активны из них представители города Славянска во главе с Вячеславом Пономарёвым.
Одновременно с этим, сначала в конференц-зале гостиницы "Ева", а потом в большом зале гостиницы "Централь" двое профессоров Донецкого Национального Университета (Сергей Барышников и Кирилл Черкашин) начинают собирать и проводить совместные собрания донецких активистов и представителей других городов Донбасса.
Сергей Барышников: "По факту, это был предпарламент. Именно там постепенно начала формироваться новая власть, которую признавал народ. Потому, что каждый из этих людей представлял свой город. Сначала это было очень тяжело - люди просто не слышали друг друга. Но, постепенно, с приходом представителей всё новых и новых городов и населённых пунктов, из них сформировалась абсолютно реальная и вполне легитимная в глазах народа альтернатива старой региональной власти. За несколько недель они стали готовым Верховным Советом нашей Республики. Который просто преступил к работе, когда она появилась" (с).
Андрей Пургин: "Когда мы вышли из ОГА, мы изменили нашу тактику. Тогда во всех городах области уже тоже начались митинги. И мы предложили людям на этих митингах избирать делегатов в Донецк. И на каждый новый донецкий митинг в выходные этих делегатов начало приезжать всё больше и больше. Большая часть потом уезжала по домам (всем надо было в понедельник на работу). Но некоторые оставались и действовали в Донецке на постоянной основе, осуществляя прямую связь своих городов с кипевшей столицей Донбасса" (с).
Принимается решение провести в Донецке большой съезд политических сил и местных громад. Который должен был напрямую заявить волю народа. Именно в качестве его будущих делегатов избирали своих представителей другие города.
Вместе с тем растерявшаяся новая киевская власть, которая меньше всего ожидала восстания, начала оказывать активное противодействие. Уже 2 марта, указом тогдашнего главы бандеровской хунты Турчинова, главой Донецкой области назначается Сергей Тарута (местный "мини-олигарх", со времён Ющенко активно поддерживавший антирусские силы). В Донецк были введены полицейские подразделения из центральной и западной Украины. На погранпереходах произошла замена личного состава по тому же принципу.
Но это только обостряет обстановку. Даже на бытовом уровне - донецкие водители откровенно посылают киевских ГАИ-шников, говоря им: "Убирайтесь обратно в Киев".
Click to view16 марта митингующие захватывают прокуратуру и СБУ.
На дорогах начинают устанавливать блокпосты. В ответ на это местные жители начинают устанавливать собственные. На дорогах Донбасса начинается противостояние, которое, в итоге, выливается в настоящую "войну блокпостов".
В то же время в Донецке начинаются попытки похищения руководителей восстания. С 1 марта по 7 апреля одного Андрея Пургина пытаются арестовать трижды.
Первый раз вместо него арестовывают активиста из России Алексея Худякова.
Андрей Пургин: "Его подвёл яркий московский акцент. Те, кого послали за мной, искали "клятого ворога" их Украины и тут увидели двух человек, один из которых ещё и говорит характерным образом. Можешь себе представить, как они обрадовались?" Представь себе картину - в самом центре Донецка, возле гостиницы "Централь", мы двое стоим, и тут как в американских боевиках визг тормозов, "маски-шоу", они красиво выпрыгивают из микроавтобуса и хватают не того" (с).
Второй раз его всё же задержали, но тут же выпустили - ему пытались предъявить обвинение в соучастии в преступлении, на момент совершения которого у него оказалось алиби. В итоге, местная милиция, проводившая задержание и уже вполне очевидно перестававшая понимать суть происходящего, просто освободила его.
Третий раз происходит в начале апреля и едва не заканчивается массовым побоищем на погранпереходе "Успенка".
Андрей Пургин: "Я на пару дней выезжал в Россию. И уже там получил сообщение о замене пограничников на "западэньцев". То, что переход в обратную сторону может для меня плохо закончиться, было очевидно. И стоя в очереди на паспортном контроле я на всякий случай набрал sms о том, что меня задержали, поставил в качестве адресатов сразу несколько человек и ждал, что будет. Когда, взяв мой паспорт, пограничник как-то побледнел и сразу куда-то ушёл, я своевременно успел её отправить до того, как на меня надели наручники" (с).
Произошедшее дальше глубоко впечатлило и таможенников и выехавшую по их звонку опергруппу СБУ. В течении получаса люди, получившие sms, обзвонили все ближайшие "народные блокпосты". В результате, когда стемнело, приграничный комплекс уже окружала толпа в несколько сотен человек с цепями, арматурой и охотничьими ружьями.
Андрей Пургин: "Я не думал, что так будет. Серьёзно, вообще не предполагал. То, что снаружи происходит нечто, я понял, когда услышал, как командир "ивано-франкiвских" пограничников звонит в Киев и кричит на своей мове: "Я його не вивезу! Я його не вивезу!". Кричал громко. Слышно было через стену. В итоге они просто сняли с меня наручники и предложили идти на все четыре стороны. Когда я увидел собравшихся людей, я понял - всё, теперь мы готовы" (с).
В то же время в Донецке ситуация накаляется настолько, что едва не начинаются уличные бои. Накануне событий 6-7 апреля донецкая милиция пытается провести массовые аресты на митинге возле здания управления СБУ. Около сотни человек хватают и бросают в автобусы. Задержание проводится демонстративно грубо и не избирательно: захватывают кого попало, включая случайных прохожих.
Активист Русской Весны (имя не называю по его просьбе): "Да запугать они нас хотели. Мол, смотрите, как мы можем. Ну, что, по итогу они увидели, как можем мы" (с).
Горожанами моментально было оказано ожесточённое сопротивление. Митингующие, которых не задержали, окружили автобусы, мешая им двигаться. К ним тут же присоединились жители окрестных домов, до этого не принимавшие участие в митинге и наблюдавшие за ним в окна. Автобусы всё же двинулись, но очень медленно. Когда же они с грехом пополам доехали до пересечения с проспектом Мира, там их ждало то, чего Донецк не видел со времён гражданской войны столетней давности - баррикады. Их возвели буквально за полчаса из всего, что смогли принести. Люди останавливали троллейбусы и перегораживали ими проезд. Причём, пассажиры троллейбусов, узнав, что происходит, сами начинали активно помогать восставшим. Автобусы с задержанными остановились.
Активист Русской Весны (имя не называю по его просьбе): "Когда менты увидели, что происходит - они сломались. Они вдруг поняли, что больше не являются большими и страшными представителями власти - теперь они просто жители Донецка. У которых есть соседи. И за то, что они творят, эти соседи могут с них спросить. А ещё они поняли, что если сейчас они сделают хоть одно неудачное движение - к вечеру такие баррикады будут по всему городу. И не факт, что стоять на них будут безоружные люди. И они просто отошли в сторону. Больше от них проблем не было. В этот момент украинская милиция в Донецке перестала существовать" (с).
Сотрудники милиции освободили всех задержанных и разошлись по домам. С этого момента за дело взялось СБУ.
Заявление делает губернатор Тарута. Он говорит о том, что "органы безопасности" планируют задержать "500 смутьянов", списки которых уже составлены.
Андрей Пургин: "Он фактически выдал нам планы власти. Он вообще не очень умный человек - такое за ним водилось. Ну, и мы поняли - для нас отсчёт пошёл уже даже не на недели. Удерживать темп митингов бесконечно было нельзя. Надо было переходить к решительным действиям. Надо было переходить Рубикон" (с).
Борис Литвинов: "Первоначально мы планировали провести большой съезд местных громад и политических сил Донбасса. Он планировался на середину или вторую половину апреля. Но стало ясно, что если ничего не предпринять - мы до этого съезда не доживём" (с).
К тому времени силовые структуры киевского режима начали предпринимать чрезвычайные меры противодействия донецким митингам. Дело доходило до того, что на выходных блокировались дороги, ведущие в Донецк из райцентров. Организаторы сопротивления понимали, что долго так продолжаться не может. Наступал момент истины. И акции протеста в ближайшие выходные должны были стать критическими.
В воскресенье 6 апреля в Донецке на площади Ленина собирается большой митинг. В переулках вокруг дежурят опергруппы СБУ. В случае обострения ситуации им поставлена задача блокирования трибуны и локализации тех, кто выступит с радикальными призывами. За пять недель, прошедшие со дня начала революции (1 марта) лозунги очень сильно изменились. О "федерализации" и "восстановлении законной власти в Киеве" больше никто не говорит. Им на смену постепенно приходят требования о независимости и воссоединении с большой Россией. Обстановка на площади накалена. Радикальные республиканцы принимают решение действовать по ситуации.
Александр Матюшин (в 2014 году - командир боевого крыла старой "Донецкой Республики"): "Мы ждали, когда кто-нибудь с трибуны призовёт к новому штурму ОГА. Необходимость этого была очевидна. Эта мысль витала в воздухе. СБУшники, видимо, ждали того же. Как они должны были среагировать конкретно - сие мне не известно. Но, в любом случае такой призыв должен был стать для нас сигналом" (с).
Митинг идёт два часа. За это время никто из выступавших так и не решается выступить с таким призывом. Уровень энтузиазма начинает падать. Становится ясно, что если ничего не произойдёт - следующего митинга уже не будет. Протест достиг пиковой точки, дальше пойдёт спад. Ведущий объявляет об окончании митинга. Решение о том, что произошло дальше, было принято одним человеком.
Александр Матюшин: "Ещё минут десять - и народ начал бы расходиться. Тогда один из наших подбежал к Пургину и спросил: "Что мы делаем дальше?". И в этот момент Пургин отдал нам приказ молча выстраиваться в цепь поперёк улицы Артёма, разворачивать флаги и начинать движение в сторону ОГА" (с).
Дальнейшее происходит очень быстро. Видя происходящее, люди начинают выстраиваться следом. Спустя несколько минут за не особо многочисленной группой республиканцев уже идёт весь многотысячный митинг. Идут в молчании. Все понимают, куда и зачем.
Перед ОГА выставлено оцепление из бойцов внутренних войск. Милиция в оцепление не встала.
Андрей Пургин: "Там стояли 18-летние пацаны призывники. Стоят со щитами - в глазах ужас. А на них идёт угрюмая толпа здоровенных взрослых мужиков, шахтёров и рабочих, которые даже ничего не скандируют. Просто идут на них и понятно - порвут. В любом случае" (с).
Колонна восставших с ходу врезается в оцепление. Которое мгновенно оказывается прижато к фронтону здания. У солдат начинают отнимать щиты.
Одновременно с этим боевое крыло "Донецкой Республики" и ещё рад радикальных республиканских групп атакуют боковые ворота правительственного комплекса со стороны бульвара Пушкина. С этой стороны здание уже затянуто "спиралями Бруно", но это никого не останавливает. Милицейская охрана ворот почти не сопротивляется. Им кричат: "Идите домой!".
У центрального входа противостояние продолжается ещё несколько минут. И в этот момент офицер, командовавший ВВ-шниками, вдруг громко произносит: "Бойцы, слушай мою команду. РАЗОЙДИСЬ!"
Андрей Пургин: "Он просто не захотел брать грех на душу. Сказал бойцам, что это политика и он не позволит сделать их крайними. Просто отпустил ребят по домам - честь офицера. Дай ему Бог здоровья" (с).
Оцепление уходит с площади. Восставшие заходят в ОГА. Там их встречает донецкая милиция, охранявшая здание изнутри. После коротких переговоров, она передаёт здание восставшим. Сотрудники милиции так же расходятся по домам.
На первом этаже происходит совещание командиров групп, бравших ОГА. Принимается решение: что бы ни происходило дальше - здание уже не отдавать. Создаётся оргкомитет. Начинается укрепление периметра. На площади разбирается брусчатка, начинают возводиться баррикады, блокироваться оконные проёмы на первом этаже
Борис Литвинов: "Мы предъявили ультиматум депутатам Облсовета. Было сказано, что завтра, 7 апреля, в 12.00 состоится сессия законного представительского собрания Донбасса. И, либо они придут и встанут на сторону народа, как законный Облсовет, либо эта сессия состоится без них. Облсовет, пошедший против собственного народа - больше не Облсовет. Представителей других городов, приехавших в Донецк на воскрестный митинг, мы попросили никуда не уезжать. Они не уехали" (с).
Поздно вечером, в 23 часа, в ОГА происходит закрытое совещание оргкомитета. И на нём принимается окончательное решение - завтра будет повозглашён суверенитет Донбасса. Декларация о суверенитете пишется в режиме секретности. Вызвано это тем, что, в случае утечки информации, не ожидавшая такого развития событий киевская власть могла пойти на что угодно. О тексте декларации знают только трое её авторов: Борис Литвинов, Андрей Пургин и Кирилл Черкашин. К полуночи согласовываются основные тезисы и положения, после чего Борис Литвинов едет домой и оформляет согласованное в текст. Самой последней поправкой в декларацию о суверенитете, внесённой Борисом Литвиновым, было добавление к первоначально согласованному названию "Донецкая Республика" слова "Народная". С этим согласились все.
Борис Литвинов: "7-го числа я приехал рано и просто напечатал 200 экземпляров текста в магазине "Документ-Центр" прямо за ОГА. После чего спокойно прошёл в здание мимо всех СБУшников, даже не представлявших себе, что за стопку бумаги я несу" (с).
В здании ОГА, тем временем, начинают собираться люди. Облсовет заседание бойкотирует - из всех его депутатов приходит только шесть человек, и то в качестве зрителей. Но приходит множество других жителей Донбасса - в том числе и активистов начавших создаваться политических групп будущей Республики.
Яна Мануилова (активист Русской Весны): "Мы уже какое-то время располагались прямо напротив ОГА - в одной из бывших штаб-квартир "Партии регионов" на Шевченко 2, которую мы заняли накануне. В то время там был организован штаб "Патриотических Сил Донбасса" и СВД "Беркут". В ОГА мы зашли уже 7 апреля. До этого смотрели, не будет ли здание сдано. Но его не сдали. Более того - мы убедились, что всё серьёзно. И для нас это было очень важно. Вся моя семья с первых же дней присоединилась к протестам. А осознание того, что то, о чём ты мечтал, может вот-вот произойти - это очень мощное чувство" (с).
Несколько недель спустя Яна Мануилова возглавит секретариат Верховного Совета ДНР - первого революционного парламента Республики, председателем которого станет Борис Литвинов. 7 апреля ей поручили вести протокол сессии.
В половине двенадцатого, когда становится очевидным предательство Облсовета, места в зале начинают занимать избранные делегаты от городов Донбасса, приведённые Сергеем Барышниковым. В 12.00 сессия открывается. В зале находится 140 делегатов. 87 из них позднее станут депутатами Верховного Совета Республики.
Но, помимо них, зал забит людьми до отказа. Все ждут.
Яна Мануилова: "Меня, как юриста, попросили следить за процедурой. Честно говоря - было тяжело. Никто даже близко не имел опыта таких заседаний. Включая ведущего. Которого я в тот момент видела впервые. Откуда он взялся? Не знаю. Кто-то его привёл и посадил в президиум. Но кто на это обращал внимание? Все шумели. Но когда на трибуну поднялся Владимир Макович - в зале вдруг наступила полная тишина" (с).
Зачитывать "Акт о провозглашении государственной самостоятельности Донецкой Народной Республики" было поручено главе донецкого "Общества частных предпринимателей" Владимиру Маковичу. Микрофоны в зале не работают и ему вручают громкоговоритель.
Зал взрывается овациями. Документ утверждают единогласно. Зал скандирует: "Донбасс - Россия".
Андрей Пургин: "Мы до последнего опасались провокаций. Но после того, как народ сказал своё слово - пути назад уже не было ни у кого. И сделать уже было ничего нельзя. С момента провозглашения Республики началась новая реальность. И её было уже не отменить, не затереть политическими интригами и даже не утопить в крови. Родился новый мир. А что они могут сделать с целым миром?" (с).
На площади перед ОГА к тому времени собралась огромная толпа людей. О провозглашении независимости им сообщают по громкой связи, зачитав "Акт о государственной самостоятельности". В городе начинается массовое ликование. Именно этого люди ждали долгие годы.
Над уже бывшим зданием ОГА поднимают флаг Донецкой Народной Республики.
Яна Мануилова: "Что я тогда испытала? Гордость. За своих земляков. За их смелость. За нас всех. То решение, которое они приняли тогда, требовало невероятной смелости. Каждый из находившихся в зале, знал, чем ему это грозит. Каждый из тех, кто голосовал, прекрасно понимал, какие могут быть последствия. Но люди решили. Они просто взяли на себя ответственность. Не позволили превратить себя в стадо испуганного скота. Когда я смотрела в зал - я видела глаза этих людей. И понимала - рабами они уже не станут. И сейчас, три года спустя, когда я вспоминаю этот день - я продолжаю чувствовать гордость. И так будет всегда. Потому, что в тот день мы все эту гордость обрели. Это навсегда" (с).
Видимо, поэтому Донбасс и не удаётся сломить. Из-за этой самой гордости. Которую и сам Донбасс, и его люди обрели в тот день.
А дальше власть стремительно начала переходить в руки Республики. Один за другим города и сёла начали поднимать её флаг. Но это уже совсем другая история.
(с) Павел Раста (позывной "Шекспир").
Текст на ИА "Новороссия": https://www.novorosinform.org/opinions/2055
Блог автора на "КОНТе" - https://el-pablo.cont.ws/
Группа "В контакте" - http://vk.com/russkoe_gosudarstvo
Группа на "facebook" - http://www.facebook.com/groups/RussRevo/
Инстаграм - https://instagram.com/shakespeare1976/