Трое на четырех колесах. Джером К. Джером
Сегодня прочитала в метро отрывок, который меня позабавил, но он как раз подходит к моему сегодняшнему настроению (только если никуда не уезжать, а с любимым человеком наоборот, побыть :))...Цитирую:
"Но даже в том случае, когда наши желания исполняются, это происходит не
совсем так, как мы мечтали. Во-первых, Этельберта даже не заметила моей
раздражительности. Пришлось самому указать ей на это. Я сказал:
- Прости меня. Сегодня я себя как-то странно чувствую.
- Разве? Я ничего не заметила. Что с тобой?
- Сам не знаю. В последние недели я чувствую, как на меня наваливается
какая-то тяжесть.
- А, это вино! - спокойно заметила Этельберта. - Ты ведь знаешь, что
крепкие напитки тебе противопоказаны, а у Гарриса всякий раз пьешь.
- Нет, не вино! Это что-то более серьезное, более духовное, - отвечал
я.
- Ну, так ты опять читал рецензии, - заметила она более сочувственно. -
Почему ты не слушаешь меня и сразу не бросаешь их в печку?
- И вовсе не рецензии! - отвечал я. - За последнее время мне попались
две-три отличные!
- Так в чем же дело? Какая-нибудь причина должна быть.
- Нет никакой причины. В том-то и дело, что я могу назвать это чувство
только безотчетным беспокойством, которое охватило все мое существо.
Этельберта поглядела на меня несколько странно, но ничего не сказала. Я
продолжал:
- Эта давящая монотонность жизни, эти дни невозмутимого блаженства -
они гнетут меня!
- Я бы не стала на это сетовать, - заметила Этельберта. - Могут настать
и иные дни, которые будут нам нравиться куда как меньше.
- Не знаю, - отвечал я. - По-моему, при постоянной радости даже боль -
приятное разнообразие. Для меня лично вечное блаженство без всякого
диссонанса кончилось бы сумасшествием. Вполне признаю, я человек странный;
бывают минуты, когда я сам себя не понимаю и ненавижу.
Очень часто монолог в таком роде - с намеками на тайные, глубокие
страдания - трогал Этельберту; но в этот вечер она была удивительно
хладнокровна; относительно вечного блаженства она заметила, что незачем
забегать вперед навстречу горестям, которых, может быть, никогда не будет;
по поводу моего признания насчет странности характера она философски
посоветовала примириться с подобным фактом, говору, что это не мое дело,
если окружающие согласны выносить мое присутствие. А насчет однообразия
жизни согласилась вполне:
- Ты не можешь себе представить, как мне хочется иногда уйти даже от
тебя! - заметила она. - Но я знаю, что это невозможно, так и не мечтаю.
Никогда прежде не слыхал я от Этельберты подобных слов; они меня ужасно
огорчили.
- Ну, это не слишком-то любезное замечание со стороны жены! - заметил
я.
- Знаю, оттого я раньше и молчала. Вы, мужчины, никогда не поймете
того, что как бы женщина ни любила, но бывают минуты, когда даже любимый
человек становится ей в тягость.Ты не знаешь, до чего мне иной раз хочется
надеть шляпку и уйти - не давая отчета, куда я иду, и зачем иду, и надолго
ли, и когда вернусь! Ты не знаешь, как мне иногда хочется заказать обед,
который я и дети ели бы с наслаждением, но от которого ты сбежал бы в клуб!
Ты не знаешь, как мне иногда хочется пригласить какую-нибудь женщину,
которую я люблю, хотя ты ее терпеть не можешь; пойти в гости туда, куда мне
хочется; лечь спать тогда, когда я устала, и встать тогда, когда мне больше
не хочется спать! Но люди, которые живут вдвоем, обязаны постоянно уступать
друг другу, и это иногда даже полезно."
скопировано отсюда http://lib.ru/JEROM/chetwero.txt ,а читаю в нормальном "книжном" формате.
"Но даже в том случае, когда наши желания исполняются, это происходит не
совсем так, как мы мечтали. Во-первых, Этельберта даже не заметила моей
раздражительности. Пришлось самому указать ей на это. Я сказал:
- Прости меня. Сегодня я себя как-то странно чувствую.
- Разве? Я ничего не заметила. Что с тобой?
- Сам не знаю. В последние недели я чувствую, как на меня наваливается
какая-то тяжесть.
- А, это вино! - спокойно заметила Этельберта. - Ты ведь знаешь, что
крепкие напитки тебе противопоказаны, а у Гарриса всякий раз пьешь.
- Нет, не вино! Это что-то более серьезное, более духовное, - отвечал
я.
- Ну, так ты опять читал рецензии, - заметила она более сочувственно. -
Почему ты не слушаешь меня и сразу не бросаешь их в печку?
- И вовсе не рецензии! - отвечал я. - За последнее время мне попались
две-три отличные!
- Так в чем же дело? Какая-нибудь причина должна быть.
- Нет никакой причины. В том-то и дело, что я могу назвать это чувство
только безотчетным беспокойством, которое охватило все мое существо.
Этельберта поглядела на меня несколько странно, но ничего не сказала. Я
продолжал:
- Эта давящая монотонность жизни, эти дни невозмутимого блаженства -
они гнетут меня!
- Я бы не стала на это сетовать, - заметила Этельберта. - Могут настать
и иные дни, которые будут нам нравиться куда как меньше.
- Не знаю, - отвечал я. - По-моему, при постоянной радости даже боль -
приятное разнообразие. Для меня лично вечное блаженство без всякого
диссонанса кончилось бы сумасшествием. Вполне признаю, я человек странный;
бывают минуты, когда я сам себя не понимаю и ненавижу.
Очень часто монолог в таком роде - с намеками на тайные, глубокие
страдания - трогал Этельберту; но в этот вечер она была удивительно
хладнокровна; относительно вечного блаженства она заметила, что незачем
забегать вперед навстречу горестям, которых, может быть, никогда не будет;
по поводу моего признания насчет странности характера она философски
посоветовала примириться с подобным фактом, говору, что это не мое дело,
если окружающие согласны выносить мое присутствие. А насчет однообразия
жизни согласилась вполне:
- Ты не можешь себе представить, как мне хочется иногда уйти даже от
тебя! - заметила она. - Но я знаю, что это невозможно, так и не мечтаю.
Никогда прежде не слыхал я от Этельберты подобных слов; они меня ужасно
огорчили.
- Ну, это не слишком-то любезное замечание со стороны жены! - заметил
я.
- Знаю, оттого я раньше и молчала. Вы, мужчины, никогда не поймете
того, что как бы женщина ни любила, но бывают минуты, когда даже любимый
человек становится ей в тягость.Ты не знаешь, до чего мне иной раз хочется
надеть шляпку и уйти - не давая отчета, куда я иду, и зачем иду, и надолго
ли, и когда вернусь! Ты не знаешь, как мне иногда хочется заказать обед,
который я и дети ели бы с наслаждением, но от которого ты сбежал бы в клуб!
Ты не знаешь, как мне иногда хочется пригласить какую-нибудь женщину,
которую я люблю, хотя ты ее терпеть не можешь; пойти в гости туда, куда мне
хочется; лечь спать тогда, когда я устала, и встать тогда, когда мне больше
не хочется спать! Но люди, которые живут вдвоем, обязаны постоянно уступать
друг другу, и это иногда даже полезно."
скопировано отсюда http://lib.ru/JEROM/chetwero.txt ,а читаю в нормальном "книжном" формате.