Красный Строитель
Я стою на станции Красный Строитель. Я опять стою на этой станции.
Московское время 22.32. Зима, минус 15 градусов, сильный ветер. Я стою и жду свой автобус. И ещё человек тридцать, тоже стоят и ждут этот автобус.
Долбанный 797 номер приходит на конечную станцию долбанного Красного Строителя в 22.25, стоит пять-семь минут и уезжает на линию. А сраная электричка, приходит на сраную станцию, сраный Красный Строитель, в 22.30. И гребаный автобус уезжает с гребаной станции перед твоим гребаным носом. Он всегда уезжает перед твоим носом. Тебе не хватает гребаной минуты, меньше - тридцати сраных секунд тебе не хватает, чтобы добежать до сраного 797. Так было всегда, так было вчера, позавчера, так будет и завтра, ты опять почувствуешь себя терпилой и гавном. Всегда гавном. В школе гавном, в ПТУ гавном, в Советской гребаной Армии - гавном.
Какой добрый и умный человек, злобно и мерзко ухмыляясь, гнусно хихикая, составлял это сраное расписание?
Ты стоишь и думаешь, что ты не мечтаешь, чтобы сраное автобусное расписание совпадало с гребаным расписанием поганой электрички, нет, такого в нашей прекрасной стране никогда не будет, нет и нет. Не надо мне такой милости, пусть я буду стоять и ждать сраный автобус сорок пять долбаных минут. Ладно, хрен с вами.
Но суки, составьте ваше поганое расписание, чтобы я, блять, не видел, как он уходит. Ведь я и ещё все первые вагоны, видят из сраной подъезжающей электрички, как на долбаной остановке стоит этот долбаный автобус. И ты, как только гребаная электричка останавливается и открывает свои гребаные двери, выбегаешь и бежишь к гребаному автобусу. И сзади тебя бегут еще человек тридцать лохов. Бегут с сумками, бегут задыхаясь, на сраный переход, по крутым сраным лестницам, а потом бегут по долбаному, не чищеному гололёду, падая и поднимаясь, чтобы успеть запрыгнуть в долбаный 797. А долбаный 797 закрывает сраные двери перед своим носом и не спеша, сука, трогается.
Вот эта падла за рулем, он не видит, как к нему бегут люди из электрички? Он стоял на сраной станции семь минут, он что, падла, не мог задержаться еще на сраную минуту? На минуту! А ведь этот гандон, он будет стоять на сраных светофорах не одну минуту, а тут он не может задержаться, сука, на тридцать сраных секунд. И тридцать человек, тридцать долбаных терпил, успели бы задыхаясь впрыгнуть в этот сраный 797! Нет, эта сука, этот хороший человек, чтобы всем его родным и близким, всегда вот так опаздывать везде, уезжает на своем 797, никого не подождав и пустым! Сука!!! Это бесит больше всего! Гандон, ты же едешь пустым!
В твоем сраном салоне, в твоем не прогретом и вонючем салоне едут всего два-три человека! А сзади к тебе бегут тридцать человек! А ты, сука, не видишь этого.
Или ты видишь и закрываешь свои долбаные двери специально перед их носом? Может быть, это ты так мстишь за свою никчемную жизнь? Ты мстишь тем, кому можешь отомстить, потому, что больше ты никому не можешь отомстить, только вот этим тридцати запыхавшимся лохам, которые каждый сраный, божий вечер, бегут к тебе, к твоему сраному автобусу, а ты, видишь их и видишь, как они бегут к тебе, и, когда до твоего сраного автобуса остается десять метров, ты закрываешь свои сраные двери. Но отъезжаешь ты не сразу, а ещё примерно секунд пять стоишь и только потом трогаешь.
Сука. Этих сраных пяти секунд хватило бы терпилам, чтобы впихнуться в твой сраный салон. В твой долбаный, пустой салон. Тебе, гандон, водятел этого сраного автобуса, тебе, что не нужна выручка? Ведь эти тридцать замордованных за целый день на долбаной работе терпил, они купят у тебя твои сраные билеты, тебе что это не надо? И твоему сраному автобусному парку этого тоже не надо?
Или ты готов ездить без выручки, с двумя полусонными лохами, лишь бы опять сделать это - уехать перед носом терпил делая вид, что ты ничего не видишь? Тебе здорово в этот момент? Ты чувствуешь себя не гавном, потому, что ты сделал гавном других?
И ты стоишь около ржавой и заплеванной остановки и опять думаешь, как изменить этот сраный порядок, но ничего не получается.
Раньше уйти с долбанной работы ты не можешь, на следующей электричке ты уехать тоже не можешь, она приедет на станцию в 23. 20 и ты вообще не дождешься никакого автобуса.
И метро, вот этот, сука, ордена Ленина Метрополитен имени Ленина, это тоже не вариант. Ты, сука, сначала доберись до этого сраного метро Марьино, на долбаном автобусе, который тоже надо ждать, потом трясись и прыгай по сраным пересадкам и наконец, сука, ты будешь около метро сраная Южная, опять ждать этого, вот этого самого гребаного 797.
А потом ты спрашиваешь себя, а почему ты, собственно бежишь, вот так, без всякой надежды, что успеешь на сраный автобус?
И ты вспоминаешь, что несколько лет назад, два или три года назад, ты спокойно выходил из электрички и быстрым шагом успевал к автобусу. И этот автобус еще минуту стоял, а потом уезжал. И ты этого не замечал! Ты не ценил этого счастья! Ты сука думал, что так и должно быть! Ну ты и лох...
Так вот, теперь всё стало на свои места, теперь ты всегда будешь выпердываясь из сраной электрички и задыхаясь вонючим, холодным воздухом, потея и скользя по не чищеным и крутым ступенькам гребаного перехода, тащить долбаные сумки, бежать к сраному автобусу. Бежать без надежды успеть заскочить его.
Всё, ты ,сука, в капкане.
За такими ежедневными размышлениями проходят долбаные сорок пять минут и к остановке подъезжает следующий 797. Замерзшие терпилы вползают в пустой автобус, садятся и сидят так несколько минут. Потом автобус уезжает. Всё. На сегодня всё.
Завтра ты опять побежишь этому гребаному автобусу. Без всякой надежды. Без надежды что-то поменять в этом замечательном мире.