Россия и мир начала 20-х годов XXI века - взгляд из 2005 года: опыт прогнозирования
Опубликована моя работа «Россия и мир начала 20-х годов XXI века - взгляд из 2005 года: опыт прогнозирования», посвященная опыту прогнозирования мировой ситуации 2020 года, предпринятому в 2005 году. Она вышла в виде главы 11 к коллективной монографии «Постсоветское пространство: между Европой и Азией. М.: ФНИСЦ РАН, 2022». Интересно сравнить наше время с тем, что ожидалось 15 лет назад, и сделать на основе самоанализа и сравнительного анализа прогнозов выводы о методах прогнозирования и о той ситуации, в которой мы находимся. Дело в том, что в 2005 году благодаря Глебу Павловскому вышла книга «Россия и мир в 2020 году», которая состоит из двух прогнозов: доклад Национального разведывательного совета (НРС) США «Контуры мирового будущего» объемом более 150 страниц, и моего авторского прогноза «Россия 2020: будущее страны в условиях глобальных перемен». В 2020-2021 году я ее перечитал и прокомментировал: что получилось предсказать, а что получилось иначе и почему. Обычно предсказатели не пишут о том, в чем они ошиблись, но я как раз считаю, что отрицательный опыт - тоже опыт. Хотя и удач в моем прогнозе немало. Этот анализ позволил мне сделать некоторые новые методологические выводы, которые я публикую вслед за ссылкой на коллективную монографию, где можно найти весь текст. Также я составил схему, иллюстрирующую мою мысль (в монографии ее нет). Статья была написана до 24.2.2022, текущие катастрофические события очевидно ухудшают возможности для начала постиндустриального перехода в России. Но, с другой стороны, когда нынешний исторический период закончится, глядя на разбитое корыто, россияне возможно осознают, что такой переход - это оптимальный вариант возрождения страны.
https://www.fnisc.ru/publ.html?id=10818&type=publ
Треугольник нашего времени
Прогноз - это исторический эксперимент. Как в любом эксперименте, на старте описываются условия, высказывается гипотеза. А после прохождения процессом контрольного срока можно сравнить результат с гипотезой. Мне этот опыт позволяет внести коррективы и в саму методологию прогноза. В отличие от американских коллег, я описал сценарии, действительно принципиально отличавшиеся друг от друга. В этом заключался очевидный риск - для серьезных перемен могло понадобиться гораздо больше времени, чем 15 лет. И все же я полгал, что в эти 15 лет будет пройдена развилка, после чего мир пойдет по одному из трех описанных мной направлений. А получилось иначе - проявлялись черты всех трех сценариев, несмотря на их очевидные различия и даже несовместимость, если смотреть на эти сценарии как на комплексные модели. Но в силу их различия, на эти сценарии можно смотреть и как на грани нашей реальности. С 2008 г. наш мир оказался в пространстве, ограниченном этими гранями. Это можно изобразить как перевернутый треугольник. С одной стороны - черты современности, сохраняющегося глобального мира конца 90-х - начала 00-х. Черты этого «конца истории» будут продолжать существовать, продлеваться в будущее и играть в нем важную роль, пока не начнется переход к качественно новому обществу. Другая грань - откат в прошлое, ко временам «Холодной войны» и даже раньше, а также катастрофические локальные провалы в кровавую деградацию, как в Сирии, Ливии и Донбассе. Этот распад «конца истории», элементы «великих потрясений» также присутствуют в нашем мире. Замыкает треугольник сверху третья грань - рубеж будущего, принципиально отличающегося от настоящего, «третья волна», прекращающая «конец истории», но и не ведущая к деградации, к доиндустриальному состоянию. Наш современный мир и ближнее будущее в основном находятся в этом треугольнике. «Центр тяжести» событий современного мира может сдвигаться то ближе к стабильности «конца истории», то к катастрофам «великих потрясений», то к «третьей волне». И каждому из сценариев соответствуют те или иные явления нашей современности. То, что я в 2005 г. трактовал как альтернативные сценарии, оказалось координатами, направлениями, которые помогают ориентироваться в современном мире.
Поэтому в заключении я коротко, очистив от непринципиальных подробностей, повторю основные черты этих трех «граней» для тех, кто считает полезным иметь их в виду, размышляя о перспективах уже 20-30-х гг.
1. «Конец истории»: сохраняется система глобализма с социально-экономическим разделением на «ядро» и «периферию», с концентрацией финансовых и информационных ресурсов в ведущих «глобальных городах», с доминированием финансовых и бюрократических олигархий в принятии решений регионального и мирового значения, с мировыми потоками товаров и информации. Россия остается среднеразвитой страной «периферии» (иногда это положение трактуется как «полупериферия») с сырьевой доминантой в экономике. При этом господствующая элита может быть как консолидирована во внешнеэкономической игре, так и быть разделенной на кланы, сориентированные на разные внешние центры притяжения. (Дополнение после 24.2.22: внешне осуществляется первый вариант, но это не значит, что возможность второго исчезла).
2. «Великие потрясения»: глубокий кризис глобальной экономики, частичный распад мирового рынка, рост протекционизма и выпадение из глобальной экономической системы некоторых новых регионов (при сохранении товарообмена на особых условиях, отличающихся от глобальных). Революции, «цветные революции» и этно-конфликты. Ослабление ограничений на передел территорий и изменение границ. Эко-технологические катастрофы со значительными социальными последствиями.
3. «Третья волна»: начало перехода к социальной структуре, принципиально новой по сравнению с индустриальной и доиндустриальной. Начинает доминировать социально-креативный (информальный) постиндустриальный уклад. Происходит смещение власти от бюрократий к самоуправлению, экстерриториальным субкультурам и манипулятивным глобальным элитам. У России с помощью ее культурного потенциала и создания очагов нового постиндустриального общества в наукоградах (креативных поселениях) также есть возможность конструктивно начать «Третью волну» во «втором эшелоне», который может в итоге с учетом западного опыта даже оказаться успешнее перехода в «первом эшелоне», где он начнется. Вовлечение жителей России в глобальные сети и сообщества позволяет им активно участвовать в событиях в центре глобальной цивилизации, не выезжая из России - если, конечно, борьба бюрократии с интернетом не завершится разрушением этой части культурного поля. Исторический опыт начала индустриального перехода (модернизации) свидетельствует, что в Европе идейный импульс переменам был дан в XVI веке не из ее идейного центра, Рима, а из Германии, которая во многих отношениях была тогда «периферией» или «полупериферией» Европы. Может быть, импульс для постиндустриального перехода в XXI веке также будет дан не на Западе. Начнется ли переход к принципиально новому креативному обществу, где и при каких обстоятельствах это произойдет - зависит от взглядов и энергии людей, которые возьмут на себя инициативу в 20-30-х гг. XXI века.