Впечатления от заседания Российско-латвийской комиссии
Меня спросили, почему я публично не поделился своими впечатлениями от заседания Российско-латвийской комиссии историков 27 ноября? Нет ли тут политических причин? Нет, все прошло штатно, просто я был как обычно очень занят, и только сейчас могу заняться блогом.
Впечатления такие.
Во-первых, удивил "режим секретности". В начале заседания пригласили прессу (ее было довольно много), но после кратких торжественных заявлений сопредседателей комиссии Зунды и Чубарьяна прессу попросили удалиться.
Впрочем, ничего секретного и сенсационного за закрытыми дверями не произошло. Подписку о неразглашении с нас тоже не брали. До обеда сопредседатели сообщили о работе историков двух стран, затем договорились о выпуске двух изданий: сборника докладов и сборника документов, посвященных советско-латвийским отношениям межвоенного периода (осень 1918 - лето 1939 гг.). Довольно быстро решили, что сборник документов должен быть обращен к широким кругам читателей, включая учителей и студентов. Думаю, если бы комиссия заседала пару дней, мы бы могли "раскрутить" коллег и на идею подготовки совместного пособия для учителей (накануне в Люблине мы приняли решение о подготовке такого пособия с поляками). Небольшой спор возник только по поводу темы следующей встречи - сразу перейти ко второй мировой войне (что предпочитала бы латвийская сторона), или сначала обсудить период становления наших отношений (1918-1920 гг.), что было бы предпочтительно для нас (в кулуарах выяснилось - и для части латвийских коллег тоже). Впрочем, это не принципиальный спор. Мне, например, интереснее обсуждать латышских стрелков, чем ваффен-СС. Но можно и ваффен-СС с темой оккупации обсудить. Решили, что сопредседатели определят тему позднее.
После обеда прошел коллоквиум с блиц-докладами. Докладчики в рамках жесткого регламента говорили лапидарно, но интересно. С нетерпением жду их статей для сборника, где обозначенные темы будут даны более развернуто. У меня почесывались руки подискутировать о Советской Латвии 1919 г., но времени на дискуссию не хватило - за порогом уже ждала пресса, и никто не стал настаивать на открытии полемики.
Прессу коротко проинформировали об успешной работе. В научном плане работа действительно была вплоне успешной, а свои возражения я смогу высказать печатно в том же сборнике.
Во-вторых, любопытно, что работа комиссии действительно интересует латвийское общество. Стоило мне зайти в книжный магазин и спросить, есть ли книги на русском по истории, меня спрашивали - не историк ли я из Москвы? Получив положительный ответ, понимали, что я из этой "секретной" комиссии и расспрашивали, что там было. Аналогичные ситуации случались в кафе. Иногда завязывался интересный разговор об Ульманисе, Перестройке и др. Последний человек, который расспрашивал меня о работе комиссии, был... пограничник при выезде из Латвии. Излишне говорить, что в России работа комиссии мало кого интересует, и первый вопрос на эту тему я получил вчера. Вот - отвечаю.
Впечатления такие.
Во-первых, удивил "режим секретности". В начале заседания пригласили прессу (ее было довольно много), но после кратких торжественных заявлений сопредседателей комиссии Зунды и Чубарьяна прессу попросили удалиться.
Впрочем, ничего секретного и сенсационного за закрытыми дверями не произошло. Подписку о неразглашении с нас тоже не брали. До обеда сопредседатели сообщили о работе историков двух стран, затем договорились о выпуске двух изданий: сборника докладов и сборника документов, посвященных советско-латвийским отношениям межвоенного периода (осень 1918 - лето 1939 гг.). Довольно быстро решили, что сборник документов должен быть обращен к широким кругам читателей, включая учителей и студентов. Думаю, если бы комиссия заседала пару дней, мы бы могли "раскрутить" коллег и на идею подготовки совместного пособия для учителей (накануне в Люблине мы приняли решение о подготовке такого пособия с поляками). Небольшой спор возник только по поводу темы следующей встречи - сразу перейти ко второй мировой войне (что предпочитала бы латвийская сторона), или сначала обсудить период становления наших отношений (1918-1920 гг.), что было бы предпочтительно для нас (в кулуарах выяснилось - и для части латвийских коллег тоже). Впрочем, это не принципиальный спор. Мне, например, интереснее обсуждать латышских стрелков, чем ваффен-СС. Но можно и ваффен-СС с темой оккупации обсудить. Решили, что сопредседатели определят тему позднее.
После обеда прошел коллоквиум с блиц-докладами. Докладчики в рамках жесткого регламента говорили лапидарно, но интересно. С нетерпением жду их статей для сборника, где обозначенные темы будут даны более развернуто. У меня почесывались руки подискутировать о Советской Латвии 1919 г., но времени на дискуссию не хватило - за порогом уже ждала пресса, и никто не стал настаивать на открытии полемики.
Прессу коротко проинформировали об успешной работе. В научном плане работа действительно была вплоне успешной, а свои возражения я смогу высказать печатно в том же сборнике.
Во-вторых, любопытно, что работа комиссии действительно интересует латвийское общество. Стоило мне зайти в книжный магазин и спросить, есть ли книги на русском по истории, меня спрашивали - не историк ли я из Москвы? Получив положительный ответ, понимали, что я из этой "секретной" комиссии и расспрашивали, что там было. Аналогичные ситуации случались в кафе. Иногда завязывался интересный разговор об Ульманисе, Перестройке и др. Последний человек, который расспрашивал меня о работе комиссии, был... пограничник при выезде из Латвии. Излишне говорить, что в России работа комиссии мало кого интересует, и первый вопрос на эту тему я получил вчера. Вот - отвечаю.