Мемуарные заметки Сёмы Штапского
15.
Песенка кавалергарда
Знойным летом 196* года я отдыхал в переделкинском Доме творчества. Жизнь моя была несчастна: я зверски и безответно влюбился в поэтессу Юнну Мориц. Это ни для кого не являлось секретом (я не умел скрывать своих чувств), и кое-какие слухи доползли даже до моей Доры.
Каждый вечер я в отчаянье напивался с Дезиком Самойловым - мы с ним делили темную комнатенку в самом конце коридора, за которой был только сортир. У Дезика нашлись свои причины для переживаний: не клеился перевод какого-то узбекского классика. «Ах, Сёмушка, как мне опостылел этот треклятый бай!» - говорил он, наливая очередную рюмку. И мы обнимались, и плакали, и несли околесицу.
В таком положении нас застал однажды Булат. Я держал Дезика за верхнюю пуговицу болгарской рубашки и восторженным шепотом произносил пошлости о вечной любви. Булат отказался от выпивки и стал что-то рассеянно наигрывать на гитаре. Внезапно, взяв два мощных мажорных аккорда, Булат запел:
Не распускайте, Сёма, слюни,
Разгладьте складки на челе!
Не обещайте Мориц Юнне
Любови вечной на земле!
Это, как вы уже догадались, был прообраз той знаменитой песенки кавалергарда, которая через много лет прозвучала в фильме о декабристах. Правда, под другую - совершенно дивную музыку Исаака Шварца.