Пилите, Шура, пилите...
uskov Итак, я давно понял, что что-то не так. Говорить о проклятых проблемах России лично мне не только надоело. Мне кажется это бессмысленным и пошлым занятием. Именно пошлым. Впервые это слово применительно к нашей общественно-политической жизни употребил писатель и публицист Сергей Шаргунов: «Зовут на очередную ″общественно-важную передачу″, просят написать очередную ″злободневную колонку″, дать ″актуальный комментарий″…
И ты говоришь: нет.
Говоришь вдруг. А потом еще. И еще раз.
Не то что ехать куда-то, даже говорить ничего не хочется. И не потому, что сил нет или нечего сказать. А потому что poshlost. Ужасная. Слово, которое Набоков не мог перевести студентам и записывал латиницей.
…Сегодня не только слово «политик» позорно, но и «публицист» все чаще означает «пошляк». Правильные слова тоже бывают враньем. Когда ни на что не влияют.
Вы знаете, допустим, почему одних полпредов заменили на других? Нет. Вас это не касается. Власть бронирована и тонирована. Продолжайте болтать.
Вы можете пошатнуть своими блогами и статьями хотя бы карьеру одного министра? Едва ли. Зато можете сокрушаться обо всем, и об этом тоже. Ваши слова наверху подхватят с удовольствием. Скажите: «Я ничего не решаю», и голос свыше с выражением повторит: «Граждане не чувствуют свою причастность к событиям в стране». Пустое эхо.
Сегодня умножением политических слов заняты те, кто однажды, увы, избрал своим уделом их говорение и написание. Но обличения тщетны, прогнозы несбыточны, а идеи, еще недавно вызывавшие сердцебиение, похищены и выпотрошены. Высокие слова опущены. Даже былые убеждения уже ничего не объясняют.
Странно: последнее время дискуссий вроде бы стало больше, но ощущение пошлости усилилось. Не оттого ли, что теперь дозволены острые слова? Это даже поощряется. Кричите о коррупции и катастрофах, обвиняйте верхи (абстрактные по ТВ и конкретные по радио).
Громче!
Все равно: чем громче - тем пошлее...
И ты говоришь: нет.
Говоришь вдруг. А потом еще. И еще раз.
Не то что ехать куда-то, даже говорить ничего не хочется. И не потому, что сил нет или нечего сказать. А потому что poshlost. Ужасная. Слово, которое Набоков не мог перевести студентам и записывал латиницей.
…Сегодня не только слово «политик» позорно, но и «публицист» все чаще означает «пошляк». Правильные слова тоже бывают враньем. Когда ни на что не влияют.
Вы знаете, допустим, почему одних полпредов заменили на других? Нет. Вас это не касается. Власть бронирована и тонирована. Продолжайте болтать.
Вы можете пошатнуть своими блогами и статьями хотя бы карьеру одного министра? Едва ли. Зато можете сокрушаться обо всем, и об этом тоже. Ваши слова наверху подхватят с удовольствием. Скажите: «Я ничего не решаю», и голос свыше с выражением повторит: «Граждане не чувствуют свою причастность к событиям в стране». Пустое эхо.
Сегодня умножением политических слов заняты те, кто однажды, увы, избрал своим уделом их говорение и написание. Но обличения тщетны, прогнозы несбыточны, а идеи, еще недавно вызывавшие сердцебиение, похищены и выпотрошены. Высокие слова опущены. Даже былые убеждения уже ничего не объясняют.
Странно: последнее время дискуссий вроде бы стало больше, но ощущение пошлости усилилось. Не оттого ли, что теперь дозволены острые слова? Это даже поощряется. Кричите о коррупции и катастрофах, обвиняйте верхи (абстрактные по ТВ и конкретные по радио).
Громче!
Все равно: чем громче - тем пошлее...