Левое Единство?
В современном мире левыми называют критиков капитализма, сторонников его ликвидации и замены системой, основанной на общественной собственности и экономическом планировании. И часто поднимают вопрос: возможно ли общелевое единство?
Проблема в том, что те, кого зовут часто левыми, вкладывают в одни и те же слова совершенно разный смысл. Что такое общественная собственность? Что такое экономическое планирование и кто его осуществляет? Каким образом нужно ликвидировать капитализм? И здесь подходы зачастую диаметрально противоположные. Существуют и другие важные вопросы, которые мы затронем ниже.
Общество или государство?
Антиавторитарный и авторитарный социализм
Как писал социалист Макс Шехтмен, кроме критики капитализма есть другие, не менее важные вещи, которые разводят левых по разные стороны баррикад. Например, это отношение к государству и обществу, разделение либо неразделение государственной и общественной собственности. Для одних (антиавторитарных социалистов, анархистов, коммунистов рабочих советов, автономных мыслителей, вроде Рота или Баро и их последователей) общество и государство - это принципиально разные вещи, а идеалом является общественный строй, основанный на самоуправлении коллективов и совместном планировании ими производства и всей организации жизни. Для других левых (большевизм, социал-демократия и некоторые иные течения) государство и общество не разделены или разделены нечетко, поэтому государственная пирамида чиновников, ставшая собственником вещей и даже людей и первым по масштабам эксплуататором труда, может быть объявлена сторонниками указанных идей высокой формой общественной самоорганизации и инструментом социального планирования.
Как ликвидировать капитализм?
Реформа или революция.
Для сторонников революционного подхода капитализм должен быть ликвидирован в ходе внесистемных и радикальных действий. Это совсем не обязательно вооруженное восстание или что-то подобное: сторонники революции могут, как ни странно, выступать за строго ненасильственные действия, подобно немецкому антиавторитарному социалисту Баро или части анархистов. Так же, революционный подход не означает призыва к немедленному или мгновенному изменению системы - для такого изменения может просто не существовать условий. Тем не менее, революционный подход основан на практике прямого действия, в ходе которого, по мнению его сторонников, у масс низового населения вырабатывается традиция самоорганизации и привычка игнорировать авторитет государства, что и создает предпосылки для революционного самовоспитания. Другие левые считают, что ликвидация капитализма может произойти путем реформ и осторожных легалистских действий: строго подзаконных стачек, легальных профсоюзов и общественных движений, участия в парламентских выборах. На практике отдельные элементы этих подходов могут иногда сочетаться, но ясно, что в целом они несовместимы (один разрушает систему, другой интегрирует в нее), и всегда преобладает то или другое начало.
Индивидуальная свобода
Для одних левых личная автономия (разумеется, достигаемая в кооперации с другими индивидами) священна, для других несущественна или даже вредна на фоне интересов государственной пирамиды или маленького коллектива. И здесь границы могут проходить несколько иначе, чем в пункте об отношении к обществу и государству, хотя часто они совпадают (например, некоторые сторонники самоуправляемых коммун могут выступать с требованиями единомыслия их участников, тогда как отдельные левые социал-демократы могут быть решительтными защитниками личной свободы).
Классовые и прочие различия
За различными левыми группами, партиями, ассоциациями и движениями зачастую стояли совершенно различные классовые и этно-конфессиональные силы. Так например, рабочие и матросы Питера и Кронштадта протестовали против большевистской диктатуры в 1921 году, исповедуя антиавторитарные, часто близкие к левоэсеровским и анархистским взгляды, выступая за самоуправляющийся строй свободноизбранных советов. Их противником была партия большевиков, сросшаяся с государством, причем, если внизу этой партии находилось несколько сотен тысяч крестьян и рабочих, то верхушка и среднее звено состояли из представителей совершенно иного класса - класса государственных чиновников. Ленин и Троцкий могли сколько угодно расуждать в те времена о социализме, но на практике были никем иным, как самоназначенными верховными чиновниками эксплуататорской государственной системы, приговорившей рабочих к крепостному строю (запрет на самостоятельную смену работы) и разогнавшей рабочие советы, так как последние мешали реализации воли этих бюрократов.
Если мы возьмем современную Сирию, то увидим, что правящая партия БААС возглавляется преимущественно или в очень большой степени этно-конфессиональной группой алавитов (часть которой занимает привилегированное положение в стране). При этом в Сирии есть и другие левые, неалавиты, и они иногда враждуют с этой партией. Разумеется, люди разных национальностей могут превосходно сотрудничать, но часто межнациональная рознь и различное социальное положение этнических групп этому препятствуют.
Может различаться классовый состав левых течений, даже если и там, и там сплошь работники одной национальности, просто потому, что они относятся к разным отраслям или имеют разную квалификацию и несколько по-разному смотрят на мир. Хотя, возможно и чистое идейное разделение даже в одном цехе и в одном микрорайоне (населенном трудящимися).
***
В целом, историческая практика подтверждает ошибочность идеи общелевого единства. Если оно где и существовало, то обычно было недолгим и эфемерным. Даже если различные группы левых объединялись для общих целей, такие соединения всегда были непрочными и быстро распадались, либо одни группы теряли свое своеобразие и трансформировались в группы иного типа.
Следует критиковать и само понятие "левые". Вероятно, сегодня оно только затемняет понимание реальной ситуации. По этой причине, например, многие анархисты левыми себя не называют.