(no subject)
Январским утром графиня Кашкадамова ехала на тройке с бубенцами. Трескучий морозец раскрасил графские щечки задорным румянцем. «Свежа, как майская роза», - решила про себя Кашкадамова, мельком разглядев свой силуэт в каракулевой шубе и папахе в окошке деревянной избушки. Удалая тройка лошадей несла графиню в дальние-дали.
«Русь-Россия, - размышляла Кашкадамова, поднявшись в санях в полный рост и оглядывая соколиным взором густые снежные пейзажи, - как не дарить тебе всей любви своей горячей, как не склониться перед красотой твоей вековой, как не дивиться удали твоей молодецкой? Хочу, Русь, купаться в снегах твоих белых, хочу упиться твоими сочными росами, хочу прижаться к земле твоей святой».
Кони, будто чего-то внезапно испугавшись, резко встали. Кашкадамова, не удержав в санях равновесия, слетела в сугроб. «Что за мудло! - бросила лошадям графиня, выплевывая снег изо рта и поправляя папаху. - Из-за вас чуть не убилась!
Покряхтывая и хрустя косточками, Кашкадамова выбралась на дорогу. Графиня села в сани, нащупала берилловую брошь на шубе и снова взялась за хлыст. Сани понесли ее дальше по бесконечному маршруту Уренгой-Помары-Ужгород.
«Русь-Россия, - размышляла Кашкадамова, поднявшись в санях в полный рост и оглядывая соколиным взором густые снежные пейзажи, - как не дарить тебе всей любви своей горячей, как не склониться перед красотой твоей вековой, как не дивиться удали твоей молодецкой? Хочу, Русь, купаться в снегах твоих белых, хочу упиться твоими сочными росами, хочу прижаться к земле твоей святой».
Кони, будто чего-то внезапно испугавшись, резко встали. Кашкадамова, не удержав в санях равновесия, слетела в сугроб. «Что за мудло! - бросила лошадям графиня, выплевывая снег изо рта и поправляя папаху. - Из-за вас чуть не убилась!
Покряхтывая и хрустя косточками, Кашкадамова выбралась на дорогу. Графиня села в сани, нащупала берилловую брошь на шубе и снова взялась за хлыст. Сани понесли ее дальше по бесконечному маршруту Уренгой-Помары-Ужгород.