К столетию смерти Льва Толстого
Сегодня - столетие со дня смерти Льва Толстого. К этой знаменательной дате я написал эссе "Непротивление истине" (http://www.proza.ru/2010/11/08/745), где специально не стал рассматривать подробно тему отлучения Толстого от Церкви. Я предполагал, что, как это бывало и ранее, тема эта и без меня будет основной в публикациях и комментариях, посвящённых дате. И не ошибся. На сей раз с открытым письмом к Патриарху Кириллу 2-му неожиданно выступил Сергей Степашин - но не как председатель Счётной палаты, а как президент Российского книжного союза. Степашину по благословению Патриарха ответил архимандрит Тихон (Шевкунов), ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре, наместник Сретенского монастыря Москвы. Подробности здесь: http://www.rg.ru/2010/11/18/tolstoy.html. В этот день я тоже хотел бы коснуться этой темы и сказать несколько слов от себя.
Отлучение Толстого от Церкви - вовсе не поповская месть или наказание Толстому за его яростные антицерковные выступления и обличения. Подобных "обличителей" было полным-полно - но Русская Православная Церковь вопрос об их отлучении даже не ставила. Отлучение от Церкви - чрезвычайно редкая мера, которую РПЦ применяет в отношении тех людей, которые, будучи рождены в России и крещены в Православии, не только публично отрицают и отвергают основные христианские догматы, изложенные в Никео-Цареградском Символе веры, но и преподносят это как "подлинное", "истинное" учение Христа - именно последний момент является решающим. 24 февраля 1901 года в "Церковных ведомостях" было опубликовано "Определение Святейшего Синода", в котором указывалось, что в распространяемом Толстым учении "он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов православной Церкви и самой сущности веры христианской". Далее перечислялись отвергаемые Толстым конкретные христианские догматы. Определение подписали митрополит Антоний и шесть других высших иерархов.
В заключении "Определения" было сказано: "Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем неприкровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию православною. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствуем пред всею Церковию к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею. Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 Тим. 2:25). Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь".
В этом определении нет слов "ересь" или "еретик", нет также слов "анафема" или "отлучение". По смыслу текста, семь иерархов вовсе не отлучили Толстого, а лишь засвидетельствовали лично от себя "отпадение его от Церкви". Что такое "отпадение", в тексте указано: Толстой "отторг себя сам от всякого общения с Церковию". Вполне логично, что "посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею". Таким образом, Церковь не только не отлучила Толстого от себя, но и даже не лишила его участия в церковных таинствах - отставив этот вопрос на его собственное усмотрение. Если бы Толстой сам пришёл на исповедь и причастие - он тем самым восстановил бы своё общение с Церковью, и тогда Церковь снова приняла бы его как своего члена. Не лишила Церковь Толстого и своих молитв: уже в самом определении содержится прямая молитва к Богу о его вразумлении и милости к нему.
Можно спорить о том, состоялось ли отлучение Толстого от Церкви де юре, но что де факто он сам отторг себя от церковного общения - это очевидно всем. Последние 10 лет жизни Льва Толстого исследованы досконально, но у нас нет никаких свидетельств, что он хоть раз хоть как-то попытался вернуться в Церковь. Не было у Толстого раскаяния и на смертном одре, никто из свидетелей его последних дней ни о чём подобном не вспоминал. Поэтому и Церковь не может восстановить каноническое поминание Толстого на проскомидии - учитывая неоднократно и резко высказанное самим Толстым его отношение к подобным "суеверным обрядам". В то же время верующие могут обращаться к Богу с частными молитвами о милости к этому человеку, тем более что сам Толстой к таким молитвам о нём относился со спокойным пониманием.
Но смысл определения Святейшего Синода не был понят с самого начала очень многими. Сам Толстой долго, больше месяца, писал свой не очень длинный "Ответ Синоду" - в котором по существу признал почти всё написанное в определении. Софья Андреевна обращалась в Святейший Синод с письменной просьбой о специальном разъяснении этого определения - и получила его. Ленин в статье, посвящённой смерти Толстого, прокомментировал определение Синода фразой "Тем лучше". Ну, для Ленина всегда было чем хуже, тем лучше; только в самом конце жизни он стал понимать, что лучше меньше, да лучше. Шоком для верующих стало недавнее открытие нескольких дневниковых записей святого Иоанна Кронштадтского 1908 года, в которых он обращался к Богу со словами о скорейшей смерти Толстого.
Ещё в 1883 году, задолго до определения Синода, на стенной росписи в церкви села Тазово Курской губернии Лев Толстой был изображён в адском пламени. Над эти курьёзом можно посмеяться, но вообще вопрос о посмертной участи Толстого для верующих людей не так уж абстрактен. Церковь может причислять некоторых умерших людей к лику святых, свидетельствуя тем самым об их посмертном предстоянии перед Богом и возможности молитвенного обращения к ним. Но Церковь никогда не дерзает утверждать, что какой-либо конкретный человек за свои грехи уже обречён адским мукам либо уже сейчас наверняка находится в аду. В то же время, согласно святоотеческим учениям, Церковь утверждает, что по смерти нет покаяния, а вне Церкви нет спасения. Но и эти столь узкие врата даже нераскаявшемуся грешнику не закрывают путь к спасению через молитвы любящих его воцерковлённых людей.
Да, как это ни парадоксально, но приближение Толстого к Богу, в Которого он так искренне и страстно пытался верить, возможно только через отвергнутую им Церковь, которую он так презирал и которая его всё же любит.