Новый год
- оставь меня.
Секунда. Две.
И комната перевернулась.
Я было порадовался собственной эмоциональности и способности переживать вплоть до физических проявлений. Но понял: комната действительно перевернулась. Необычное ощущение. Я раскрыл глаза. Голова болела от того, что врезался в потолок. Порвалась гирлянда, в нее я тоже врезался.
Я выпрямился. Встал. Если будет уместно это слово, да, я встал. Волосы падали вниз, руки тянуло вниз, к полу. Но раз уж ступни плотно ходили по потолку, для удобства хотелось и руки по привычке притянуть к телу. Расставить их по бокам, как по местам.
Чудно. Наконец-то это случилось. Чудо.
Стало тошнить. Я присел на потолок. Подумал. Лег. Вжался всем, что было доступно, в угол. Одна рука все равно пыталась дотянуться до пола.
Неважно. Все-таки чудо.
В комнату зашел Вася, важно почесывая люстру мордой, боками и хвостом, оценил ситуацию и вышел вон. Ничего себе чудо.
Я встал, зашатался. Мозг стал тяжелым. Хотел убежать вниз, сквозь череп, мимо перекрытия этажей. Туда, где сердце земли.
Я пошел на кухню. Сотворить бы чаю с сигареткой. На кухне стало очевидно, что жидкость ведет себя, как положено жидкости. Чашка, заварка, вода и колбаса стремятся в пол. Действительно, к черту чай. К черту все. Теперь я вне.
Зазвонил телефон. Я только повернул голову, чтобы сориентироваться, что делать, как рухнул на стол. Вася встревоженно глядел мне в глаза со стула рядом, телефон звонил. Это ж у меня из заднего кармана джинсов. Протянул руку. Звонок оборвался. Сначала отдохну, потом буду думать, решил. Но снова врезался в потолок. Да елки. Вася ловил паука возле моей руки
Зазвонил телефон. Я внутренне сжался. Да. Привет, стол. Звонили из банка, что-то хотели. Реклама, что ли. Не успел разобраться, как разговор закончился, и я был на потолке. Кое-как надел куртку, сопутствующие шапку, варежки. До зимней обуви не допрыгнул, нашел кеды на верхней полке шкафа. Обулся. Вышел из квартиры. Смешно ходить по этим белым меловым потолкам, разгоняя тараканов. У меня потекла кровь из носа. Затекла в глаза, так я заметил. Вжался в грязный угол, рукавом обнял лицо. Не помню, сколько так пролежал. Проснулся, пошел. Забавные все-таки потолки. И эти наклонные пространства под лестницами.
Отвлекся в мыслях, встретил соседку возле лифта. Упал, поднялся, поздоровался. Не успел сгруппироваться, соседка вышла из подъезда, врезался в Васю на потолке. Я забыл закрыть дверь. Пошла кровь из носа и из новоприобретенных щелей. Завернулся в рукав, забылся. Проснулся на полу. Мимо пробегали соседи. Спешили на работу. Здоровались. Пикали домофоном.
Я поспешил на улицу. Зазвонил телефон - с работы. Я бежал на остановку, умоляя в мыслях коллегу не прерывать свой монолог. Сел в автобус. Вокруг люди. Можно не переживать.
В мою сторону шел кондуктор. Вернее не шел, плыл по воздуху. Он слушал что-то свое в наушниках. Одному билет, второму. Подошел ко мне, глянул мне в глаза. А там у него пусто. Меня почти засосало внутрь, но я зацепился кедами за радужку глаз. Вылез обратно. Присел отдышаться.. Я испугался. Я понял. Наконец. Это не комната перевернулась. Это я перевернулся. А комната осталась прежней. Странно, что не додумался раньше.
Кондуктор сидел на потолке, пересчитывал сдачу. Я начал кричать со всей мочи. О том, что все дураки и шлюхи. О том чувстве потрепанности, о том, что нельзя так, как же я. Меня стошнило на кого-то. Люди обратили внимание, начали резко отвечать. Кто-то даже хотел побить. Но вот она, моя остановка. Вокзал.
Я не прекращал кричать, бежать и толкать прохожих. Я оглянулся и присел. Какая-то девушка, совсем рядом только что, летела ввысь, на ходу переворачиваясь вокруг солнечного сплетения. Пока она удалялась куда-то вверх, я почувствовал легкость и накатывающие волны тошноты. Я уже успел перевернуться на 180 градусов, как вспомнил и начал громко ругаться. Услышал возмущенные возгласы, упал. Стоя на четвереньках, глотая переваренную пищу, кричал о чем-то. Лишь бы быть услышанным.
Вызывая все возмущение окружающих, я добрался до касс, взял билет в Мариуполь, добежал до поезда. Спал на потолке, заткнув уши пальцами. Перед выходом на перон позвонил маме. Дошел до моря, рассказывая о всяких мелочах, которые она могла бы оценить. Про новый вкусный кофе, про свитер, который купил в секонде и который мне напоминает отца, про салат, который я обязательно съем, но уже сегодня успел куснуть и оценить его отличный вкус, про спасибо, про до свидания, мама.
Оно лизало мне кеды. А я лизал его. Вместе с песком, вместе с солью, вместе со всем миром. Я поднимался и переворачивался. Выше и выше крутился. Сверху и снизу было небо. Я летел в небо и улетал от него. Только одно небо было морем. Вернее иногда было морем. Одно небо было морем надо мной. Я выронил телефон. Заснул.