Как не по-хемульски в этом мире
Перечитал собрание сочинений Туве Янссон про муми-троллей. Знаете, наверное, толстая книга "Все о муми-троллях". И мне снова пришла в голову мысль: как любопытно, что чем дальше идет повествование, тем мрачнее оно становится. Первые книги - очень милые "сказки для детей и взрослых", о верных друзьях, заботливых родителях, домашнем уюте. В них есть довольно страшные мотивы: апокалиптическое падение кометы, Морра, наводнение и прочие напасти. Но все благополучно преодолевается, дома ждут добрые мама и папа, друзья приходят на помощь и т.д. Однако, даже при некоторой суровости ранних повестей, поздние книги - темные по атмосфере, пессимистичные, заостряющие внимание на душевных травмах и какие-то экзистенциалистские по сути. От доброй сказки в них мало что осталось.
Переломом я бы могу назвать "Волшебную зиму", с леденящим душу кошмаром темноты, свирепым холодом (не хуже, чем в "Терроре" Симмонса) и одиночеством Муми-тролля. Кстати, обратите внимание: именно тема одиночества доминирует в поздних книгах. Куда-то пропадают приятели Муми-тролля, Снифф и Снорк. Даже больше того, пропадает фрекен Снорк, которая в ранних книгах активно изображается в качестве его большой любви и чуть ли не будущей спутницы жизни. Остаются только мама, папа и малютка Мю - которая относится к Муми-троллю с неким презрением и равнодушием (что ярко проявляется в той же "Волшебной зиме"). А в повести "Папа и море" происходит настоящий распад семейства. Мать, отец и сын резко отдаляются друг от друга, семейные узы слабеют. Я уже не говорю про довольно-таки безумную атмосферу затерянного в море крохотного острова, с Моррой, шизофреничным Рыбаком и убивающей муравьев керосином Мю. И, на закуску, "В конце ноября". Снусмумрик окончательно погрузился в бездны мизантропии, Хемуль и Филифьонка переживают экзистенциальный кризис, Мюмла пытается быть самой собой и т.д. А семейства муми-троллей там, вообще, нет.
Если мне не изменяет память, то впервые я читал книги про муми-троллей в сборнике, где были "Мемуары папы Муми-тролля", "Опасное лето", "Волшебная зима" и "В конце ноября". Следовательно, с темной стороной этого сеттинга я познакомился очень рано. Хорошо, хотя бы, "Папы и моря" там не было - повесть меня бы ужаснула. Она и в зрелом возрасте весьма гнетущее впечатление производит. В любом случае, когда сейчас я вижу отзывы на поздние повести в духе "это не детские книги и ребенку их, вообще, лучше не читать", я могу лишь скептично усмехнуться. Мой-то мозг был отравлен ядом экзистенциализма в самом нежном возрасте.