счетчик тришулы
Рано или поздно я ложусь спать,
и жена спрашивает меня, который час.
Ей всегда надо знать время.
Иногда я не знаю, который час, и говорю:
- Кто его знает…
Воннегут. «Бойня №5»
Я собираюсь. Вещи нужны только самые необходимые, я точно знаю, что это должны быть за вещи - не то, чтобы я вот сейчас их перечислю, просто во сне бывает такое очень четкое ощущение, без осознания, что ты что-то точно знаешь, даже если не можешь сказать, что именно. Собираюсь быстро, потому что времени мало. Собираюсь примерно как на море. Собираюсь, точно помню, что договорились с Андреем встретиться в пять. К семи надо быть. Все есть, не могу только обувь выбрать - нужны вроде такие, чтобы на носки, но при этом легкие. А у меня только тяжелые или на босу ногу. Хожу уже в носках, снимать их не хочу, некогда. Решила по дороге просто зайти к родителям - у них наверняка есть какие-нибудь мои старые кеды. У них через лужайку дом. У меня тоже дом. Еще у меня двор и сад, тут вообще каждый может устроиться так, как ему хочется. Закрываю дверь, отворачиваюсь. Спускаюсь по ступенькам в носках, иду через лужайку. Захожу к ним, а они шутят, как будто ничего не знают. Я пытаюсь говорить, но параллельно напряженно ищу тапки. Нашла какие-то. Так себе, но теперь уже обратно домой не вернуться. Тут какое дело. Просто как только я вышла из дома, он пропал. Я обернулась - я знала, что с ним это случится, нас предупреждали. Успела только увидеть прозрачную воронку в воздухе, на уровне взгляда. Тонкая прозрачная воронка, как в ванне, когда выпускаешь из нее воду. От нее - хрустальная пуповина, уходящая в никуда. А под воронкой - электронный счетчик. Светятся часы, минуты, щелкают секунды. Похоже, он появляется только у меня в глазах - новый чип поставили? Наверное, во время теста. Тогда скоро он мне больше не понадобится.
Я спешу, уже начинаю опаздывать. Родители смеются и шутят, помогают застегнуть рюкзак, а он что-то ни в какую. Вдруг я обнаруживаю в его отделении, про которое забыла, целый мешок, забитый какими-то одеялами Андрея, даже клетчатый плед, который мы брали в Индию. Нормально, это он решил, что я могу это за него поносить? Звоню ему. Говорит, что могу вытащить, вряд ли пригодится. Давно там лежит. И да, где встречаемся. Давай на Чеховской. В пять. Давай. Там обоим удобно - у него серая ветка, у меня тоже сейчас серая.
Зря я конечно так поспешно выскочила из дома. Вдруг мне там еще что-то надо. Как только поступаешь в подразделение, жизнь начинает исчезать за спиной. Уходишь из дома - уже не вернуться, дом пропал. Все происходит молниеносно. Выхожу из дома родителей, машу родителям рукой. Отворачиваюсь.
Встречаюсь с Андреем - конечно же он дико опаздывает. Неужели нельзя не опаздывать хотя бы теперь. Я стараюсь каждый раз напоминать себе, что как только мы окажемся в космосе, все изменится, но представить это невозможно. И я нервничаю, что Андрей опаздывает. Есть время или нет - нам нужно быть в семь. Впереди еще дорога, эти дебильные вокзалы. Наконец, вываливается из поезда, с этим рюкзаком стал еще огромнее. Рюкзаки у нас, хоть мы оба старались взять минимум, опять вышли здоровые. С трудом дотаскиваю свой до вокзала. Тащу его за собой по гладким переходам, наталкиваюсь на людей и злюсь. Наконец мы загружаемся в шлюпку. Рюкзаки запихиваем на верхние полки. Какой-то крепкий дядя смотрит на нас со снисходительной улыбкой - похоже, это и есть командир. Да ради бога, ну нельзя быть таким пошлым. Как будто фильмов про будущее насмотрелся. Такой битый парень, который будет надирать нам задницу до первого задания, а потом отечески потреплет нас по плечу и скажет «добро пожаловать в наше подразделение». Отвернись. Отвернись. Мы садимся в шлюпку и выходим в космос. Метро и вокзал исчезают так же, как и наши дома. Я, не отрываясь, смотрю в иллюминатор. Сейчас? Нет, сейчас. Ну. Давай.
Наш звездолет взрывается одной ослепительной оранжевой вспышкой. Там было все, что у меня было. Там мои родители, мой дом, мой двор, мой сад. Такое уж тут правило - оказываешься в подразделении, и твое прошлое исчезает. Никто не знает на самом деле, взрывают ли звездолеты по-настоящему или это всего лишь оптический эффект, потому что никто никогда не возвращался на свой звездолет. Я как-то не могу представить, что от моего прошлого осталась только пыль, рассеянная в вакууме, но это и не нужно - всегда есть эта лазейка, эта сказка о том, что на самом деле они лишь меняют координаты, а то, что мы видим из шлюпки - изображение, встроенное в иллюминатор. Теперь там лишь крохотная стеклянная воронка, под которой нет часов. Нет ни часов, ни минут, ни секунд. Теперь мы в подразделении. Тут такая штука - попавшие в подразделение живут в пространстве, лишенном параметра времени. Его здесь не существует. Такое уж оно - оказываешься в нём, и тю-тю. Можно забыть слово «опоздание». Больше не будет ни спешки, ни ожиданий. Вообще ничего больше не будет, как раньше. В нашем космосе есть только мы. В моем мире больше нет времени. Добро пожаловать в наше подразделение.