Заметки на полях: Фрейд и его роман с кокаином.
Я продолжаю работать над курсом по психоанализу на Concepture и параллельно выкладываю разного рода заметки, возникающие в связи с ним и иногда разрастающиеся до небольших текстов.
Начну с повтора, уже сказанного ( в прошлом тексте): те, кто не знают Фрейда, будут верить в набор из чуши, стереотипов и беспочвенных предрассудков. И то, в какого Фрейда верят люди, не удосужившиеся сами с ним разобраться и составить свое независимое мнение - это очень любопытный материал для анализа. Фактически практикум, обучающий слышать личное бессознательное людей за их, казалось бы, связной и осмысленной речью.
Как известно, если очень хочется найти повод, то скорее всего это удастся. А уж тем более, если речь идет о человеке, которого понадобилось очернить. Фрейду припомнили многое, в т.ч. и его увлечение кокаином. Еще бы, ведь он нанес серьезную нарциссическую рану человечеству, показывая, что мы не хозяева даже в собственной душе. Так же Дарвин когда-то вызвал бурю негодования и шквал карикатур на себя, но и он легко отделался. Идеи Фрейда многих задели как личный выпад, после чего они уже не заботились о приличиях, дав себе право на всё, в т.ч. заведомую ложь. Увы, оправдания в духе «он первый начал» здесь не годятся и никого не оправдывают.
Несовершенства простительны людям, в т.ч. и великим. Хуже, когда это ошибки и тем более осознанные злоупотребления. Ошибки нужно признавать, помнить и делать из них выводы. Итак, давайте же разберемся с историей о кокаине, выяснив было ли это слабостью, ошибкой или злоупотреблением?
История начинается с того, что в 1884 году молодой врач-невролог по имени Зигмунд Фрейд сперва услышал от более старших коллег о новом препарате, а затем и сам прочел научную статью о кокаине. Фрейд верил науке, а та в лице многих говорила, что препарат совершенно безвреден. Кокаин был слабо исследован, хотя уже активно применялся (в производстве «вин Мариани», в офтальмологии и хирургии позвоночника, в качестве тоника для солдат баварской армии и т.д.). Собственно, исследования о влиянии кокаина на солдат Теодора Ашенбрандта 1883 года и привлекли широкое внимание немецких врачей к кокаину, в т.ч. и Фрейда. Кокаин и в самом деле обладал многообещающими свойствами: он был в разы эффективнее многих тогдашних анестетиков, к тому же был менее токсичен, чем аналоги.
Стоит напомнить контекст происходящего: на дворе стоит эпоха тяжелых наркотиков в полном доступе. Морфин, опиум, абсент, гашиш, хлородин (адская смесь хлороформа, морфина, эфира и этанола), с 1910 года героин - всё это продается без каких-либо запретов, и время от времени входит в моду у богемы и элит, преступников и дам полусвета, солдат и моряков. Врачи по любому поводу (например, при менструации) прописывают женщинам высшего и среднего классов лауданум (настойка опия на спирту), вовсю рекламируется настойка морфия сульфата как успокаивающее средство для маленьких детей (под названием «Детская тишина»). В 1886 году Пембертон выпустит напиток Кока-кола, содержавший кокаин вплоть до 1906 года. По некоторым подсчетам в конце XIX века до 5% жителей Англии употребляют опиум - он дешевле джина, т.к. не облагается акцизами. И даже Папа Римский Лев XIII публично восхваляет вина Мариани (вино с листьями коки) и награждает их создателя золотой звездой Ватикана. Интересно, что я ни разу не слышал о том, что этого Папу кто-то обвинил в популяризации кокаина. Но как вы сами думаете, кто действительно мог поспособствовать его распространению в конце XIX века - Папа и правители, не облагавшие все это ограничениями, или мало кому известный венский врач? Но не сомневайтесь, в большинстве текстов будет чистая правда о том, что именно Фрейд был главным популяризатором кокаина в Европе и США.
Как невролог, ведущий свою практику и человек склонный к исследованию, Фрейд прописывает кокаин части своих пациентов (прежде всего с сильными болями). Также мучившийся от головных болей Фрейд и сам начинает употреблять его. Хотя скорее всего голова у него болела из-за банальной усталости, т.к. он был вынужден много работать, чтобы содержать семью. Первые опыты дали хороший результат, и он все чаще прописывает его пациентам, даже в случаях алкоголизма, несварения, депрессии и бессонницы. В этот же период он пишет 3 хвалебных статьи в отношении кокаина и затем одну более критическую (две в 1884, следующую в 1885 и последнюю в 1887 году).
В течении нескольких лет он также фиксирует и негативные отзывы. Так один из его пациентов, пытаясь слезть с морфия, переходит на кокаин, но после 7 лет приема умирает от передозировки. Не менее известен и случай с Эммой Экштейн, которую Фрейд и его коллега Вильгельм Флисс чуть было не погубили из-за неудачной операции и слишком большой дозы кокаина. Фрейд расскажет об этой пациентке (под именем Ирма), описывая один из своих снов в «Толковании сновидений». Он частично признает свою ошибку, однако будет настаивать на том, что очень беспокоился за ее состояние.
Вскоре он придет к мысли, что нехватка новой дозы сама вызывает головную боль, которую он лечит ею. Также он признает и другие побочные эффекты, например, галлюцинации. Он перестает его прописывать, а после поездки на стажировку к Шарко в 1885 году вскоре окончательно оставляет неврологию и уходит в психотерапию. Там он разочаровывается в любой медикаментозной терапии. Он начинает бороться с зависимостью, что, впрочем, занимает у него почти 10 лет. Осенью 1896 года, на следующий день после похорон отца, Фрейд заявил, что покончил с кокаином. Публичное отречение в целом ничего не изменило в мире (как мало, что меняли и панегирики кокаину): основная эпидемия кокаинизма еще только случится в первые два десятилетия ХХ века.
Вот собственно и вся история, которая занимает около 12 лет жизни Фрейда-невролога. Без сомнения, какой-то опыт этого периода оказал влияние и на появление первых психоаналитических гипотез (которые он начинает высказывать с 1895 года), но в целом Фрейд-психоаналитик складывается как раз там, где Фрейда-ученого постигает разочарование в медикаментозной терапии, гипнозе и катартическом методе.
Чтобы увидеть эту ситуации в адекватном свете, без страшилок и моралина, я думаю, стоит задать себе несколько правильных вопросов.
1. Как часто ошибается наука? Особенно как часто случается науке и медицине проморгать побочные эффекты лекарств, тем самым подставив и рядовых врачей, и навредив пациентам?
2. Как часто врачи становятся фанатами одного средства, которое в целом работает?
3. Как часто люди подсаживаются на лекарство, сами или по совету врача?
4. Как часто люди сохраняют критичность и открытость новой информации, употребляя наркотики?
5. Как часто люди сами бросают наркотики?
6. Как часто люди, а тем более специалисты, признают свои ошибки?
Я могу коротко ответить на эти вопросы, исходя из собственных познаний и опыта. Мы можете сами ответить на них, исходя их своих.
1. Это происходит очень часто, даже страшно об этом думать. Методы и теории всегда несовершенны, и иногда это чревато большими ошибками. Наука и медицина не могут знать всего, а иногда в силу разных интересов торопятся в выводами - как в случае рекомендаций курения вплоть до 50х гг. Более того, проблемой порой оказывается не только несовершенство техники и теории, но консерватизм самих ученых. В отличие от Фрейда они не признают свои ошибки до последнего. Так было с «родильной горячкой», когда медицинское сообщество растоптало и уничтожило Игнаца Филиппа Земмельвейса - человека, стремившегося спасти миллионы жизней. Так было с «бытовым сифилисом», который выдумали российские врачи-интеллигенты (см. статью Лоры Энгелстайн «Нравственность и деревянная ложка: сифилис, секс и общество глазами российских врачей (1890-1905)»). И так было с «талидомидовой трагедией», которую можно было предотвратить еще в декабре 1956 года, а не в конце 1961, когда счет жертв перевалил за 50 тысяч.
2. Даже без всякого влияния извне это часто происходит с врачами, особенно теми, кто вынужден пропускать через себя множество пациентов. Во время эпидемии ОРВИ практически все участковые врачи прописывают один-два препарата, не особо вникая в детали конкретного случая. Кому не поможет - придет снова, и тогда уже можно будет что-то более точно подобрать. Но как вы понимаете, такой подход не снимает ни побочных эффектов, ни рисков «универсального» решения. Кроме того, многие фармацевтические компании прямо или косвенно подкупают врачей, что делает подобные случаи еще более частыми.
3. И это тоже частая практика, которую практически никто не регистрирует, за исключением крайних случаев. Аптеки, реклама, интернет делают свое дело: люди часто занимаются самолечением, что в общем чревато последствиями. Врачи уже давно жалуются на то, что современные пациенты приходят со смазанной симптоматикой и порой вообще не помнят, что и когда принимали (собственно на этом фоне сейчас начинают возвращать рецепты). Врачебные ошибки тоже никто не отменял.
4. Критичность ума требует усилий, а запрос на наркотики обычно соседствует с желанием облегчить себе жизнь. Так, что подобных случаев крайне мало.
5. При любой существующей терапии аддикций процент рецидивов всегда выше 50%, а порой достигает и всех 90-95%. Также мало случаев и добровольного, самостоятельного бросания, особенно после нескольких лет употребления. Однако Фрейд смог, видимо ему было ради чего бросать.
6. См. п.1, а также свой профессиональный опыт. Это случается крайне редко, даже в науке (хотя мы привыкли думать об ученых как самоотверженных героях истины). В случае Фрейда мы видим, что он частично признал свои врачебные ошибки, отрекся и теоретически, и практически от кокаина, а впоследствии не раз демонстрировал научную честность, описывая не только свои достижения, но и ошибки, признаваясь в непонимании или в пересмотре своих идей.
Первые три вопроса покажут вам, что Фрейд оказался в рядовой ситуации, часто происходящей там, где верят в науку и занимаются практикой. Последующие же три скорее касаются поведения Фрейда в этой ситуации. И если попытаться сделать общий вывод, то для меня он был таков.
Медицинские ошибки разного толка происходят очень часто. И если бы крик и скандал поднимали каждый раз по этому поводу, то люди бы давно перестали ходить к врачам и верить науке. Как человек в этой ситуации Фрейд повел себя правильно и достойно, снимаю шляпу. На психоанализ этот опыт повлиял, но весь опыт - не только кайф и галлюцинации, но и открытия в самоанализе, а также разочарование и признание ошибок. И позже Фрейд будет честно отчитываться о своих неудачных анализах, чтобы другие могли учиться на его ошибках. А что касается критиков, которые ухватились за этот факт и всё переврали, то они достойны лишь вечного позора.