(no subject)
На эти выходные я ухаживаю за больной с потерей памяти, подменяю, давая возможность отдохнуть.
Особых секретов нет. Тут в основном надо вовремя покормить, так как от голода их начинает глючить особенно интенсивно. Остальное время просто быть рядом и многократно отвечать на одни и те же вопросы. Ответ тут же забывается.
Решила убрать в шкафу. Шкаф это хорошая метафора того что происходит в голове этих людей. Я нахожу предметы, которые мы давно потеряли, но вижу, исчезли другие. Те, что лежали тут вчера. Нахожу пустую шкатулку, содержимое сейчас в другом измерении. У меня нет туда доступа. Через час вдруг появляется, стоит только отвернуться, часть содержимого шкатулки. Но сама шкатулка растворилась. Это просто надо принять. Я нахожу части. Прячу. Жду когда появится или не появится остальное. Это как море. Не знаешь, что выбросит на берег и когда.
В речи такие же обрывки. Сын, в одном предложении и сын и отец, и ещё кто-то. Путается. Пробует сама понять, но ничего четкого ум уже не содержит.
ТВ программы становятся частью сна, бреда, реальности.
Ловлю себя что хочется побыть в тишине. Но как только появляется желание - появляется и раздражение. Вот тут уместна банальная фраза - ничего личного. Обстрагируюсь. Речевой бред звучит где-то в отдалении, как радио. Мои ответы односложные. Да. Нет. Хорошо. Ну и слава богу. Остальное плохо усваивается. Предложения длинные они уже не могут быть поняты. И больные реагируют как мне кажется не ответы, а на твою отрешенность. На то что я не придаю значения и значит это не опасно. В основном они только боятся, так как все вокруг забыто а значит и не знакомо. Они снова и снова ищут точку опоры, что-то за что можно зацепиться. А оно ускользает и ускользает.
Она многократно прибегает в комнату. Практически она возвращается только дойдя до своего дивана. Ей снова и снова надо убедиться что я не исчезла. Со мной она подсознательно знает что ожидать. Поэтому хочет, чтобы это продлилось. Вот и бегает проверяет.
Особых секретов нет. Тут в основном надо вовремя покормить, так как от голода их начинает глючить особенно интенсивно. Остальное время просто быть рядом и многократно отвечать на одни и те же вопросы. Ответ тут же забывается.
Решила убрать в шкафу. Шкаф это хорошая метафора того что происходит в голове этих людей. Я нахожу предметы, которые мы давно потеряли, но вижу, исчезли другие. Те, что лежали тут вчера. Нахожу пустую шкатулку, содержимое сейчас в другом измерении. У меня нет туда доступа. Через час вдруг появляется, стоит только отвернуться, часть содержимого шкатулки. Но сама шкатулка растворилась. Это просто надо принять. Я нахожу части. Прячу. Жду когда появится или не появится остальное. Это как море. Не знаешь, что выбросит на берег и когда.
В речи такие же обрывки. Сын, в одном предложении и сын и отец, и ещё кто-то. Путается. Пробует сама понять, но ничего четкого ум уже не содержит.
ТВ программы становятся частью сна, бреда, реальности.
Ловлю себя что хочется побыть в тишине. Но как только появляется желание - появляется и раздражение. Вот тут уместна банальная фраза - ничего личного. Обстрагируюсь. Речевой бред звучит где-то в отдалении, как радио. Мои ответы односложные. Да. Нет. Хорошо. Ну и слава богу. Остальное плохо усваивается. Предложения длинные они уже не могут быть поняты. И больные реагируют как мне кажется не ответы, а на твою отрешенность. На то что я не придаю значения и значит это не опасно. В основном они только боятся, так как все вокруг забыто а значит и не знакомо. Они снова и снова ищут точку опоры, что-то за что можно зацепиться. А оно ускользает и ускользает.
Она многократно прибегает в комнату. Практически она возвращается только дойдя до своего дивана. Ей снова и снова надо убедиться что я не исчезла. Со мной она подсознательно знает что ожидать. Поэтому хочет, чтобы это продлилось. Вот и бегает проверяет.