(no subject)
09.04.17
Простые вопросы - сколько их?! Хотелось бы озвучить и посчитать.
Думаю, они все (или большая часть) родились (для нас) в Древней Греции.
- Как устроен физический мир;
- Что есть Я;
- Что есть человек;
- Что есть смерть и как к ней относиться;
- Что есть благо (для меня, для общества);
- Отношения с ДРУГИМИ - поиски оптимума;
- Мифы и история;
- Социальное устройство общества, закономерности и известные формы;
- Неведомое во вне (как бы в мире) и во мне;
- Религия, как восстановление связей;
- Духовное и идеология, происхождение альтруизма и эмпатии;
- Диалог и любовь;
- Познание и гармония знания и веры;
- Творчество, искусство, критерии оценки продукта творчества - внутри искусства и за его рамками...
Не думаю, что я назвал всё и в «правильных» порядке и формулировке, так что текст этот претендует только на то, чтоб быть «черновиком»...
Все время я ищу ответы на некие неопределенные вопросы, потому и начинал я эту речь с данного списка: хочу понять по поводу чего я маюсь всю свою жизнь. И - еще - следует ли маяться далее, не пора ли свернуть... а если пора, то куда?!
(Так Тонино Гуэрро в увиденном вчера фильме, когда жизнь его пошла к закату перестал интересоваться великим искусством - стал просто украшать свою уединенную жизнь на пару с русской женой - своими словами - стихами, картинками и уходом за садом мемориальных камней... также уединился и мой знакомый режиссер итальянец Джорджо Форнони, живет в какой-то крохотной деревушке в альпийском предгорье неподалеку от Бергамо, полу-разорвав связь с миром...)
Ответы я искал в книгах и разговорах.
И, пожалуй, никогда в собственной голове. Что касается школы, то она значила очень мало, значительно меньше, чем двор (точнее стиляга Колька и друг его в школьную пору Сашка - старшее меня на пять лет и четыре года соответственно, мои наставники - развратники и воспитатели худ. вкуса), а с 15 лет (при смене школы) место двора заняла школьная компания, - не одноклассники, а ребята на класс меня старше.
Скворец (Володя Скворцов) высказал идею: устройство советского общества порочно в корне. Высказал он её в форме риторического вопроса, ты думаешь, Саня, что всё дурное, что мы замечает в нашем обществе, это отдельные недостатки? Как в анекдоте: «а в отдельных магазинах нет отдельной колбасы» (такое странное было название о одного -из двух или трех сортов советской колбасы, сорта были нет различимы - для меня - и стоили одинаково: 2.20, то есть два рубля двадцать копеек).
Олег Бурыкин (встрече с ним и короткой нашей дружбе, причем это была первая моя московская дружба, и не с кем-нибудь, а человеком явно исключительного интеллекта) поразил фразой: а почему не ты?!
Это касалось моих претензий на знание (конкретно, - в плане квантовой механики, типа существования кванта). Я говорил, что скоро наука нам ответит на этот вопрос, он вставил, а почему не ты?
Я как бы остолбенел... Как и «вопрос» Скворца, это - «почему не ты, то есть не Я» круто менял что-то в моей жизни.
Нет, конечно, к физике я не вернулся. Я её изучал в университете, преподавал в школе до 25, а после была другая жизнь. Уже в университете я отдавал предпочтение философии, литературе, творчеству, искусству... физику я хотел иметь в «готовом» виде, из чужих рук.
А сам я писал. И показал Олегу свой первый опыт написания романа. Название у него было - по Джойсу - «Поминки по Пенелопе». Был он в значительной мере автобиографическим, что мне понравилось, когда я его открыл последний раз, год или два назад...
Джойс - это от Скворца.
Советская Удмуртия (наша с ним родина) была как бы двумя завесами отделена от мира: первым железным, вторым - не знаю, из какого материала он был сотворен. Назову его «ватным». Суть в том, что наша провинциальная столица Ижевск была тихим уголком России. То что было в Москве, в Питере и, думаю, даже немного в Свердловске - в форме самиздата, в букинистических магазинах (альбомы «буржуазных» художников, типа Эдуарда Моне, полузапретных писателей и поэтов, изданных в СССР в 20 и 30-е годы), в форме подпольных/квартирных концертов и общения с носителями «истины» - все это до нас доходило в микроскопических дозах.
Я открыл для себя Цветаеву в 18 лет... Оккупацию Чехословакии воспринял, как всякий советский человек, справедливым актом защиты социализма от посягательства империалистов.
Сковорец в Ижевске среди моих знакомых был единствнным диссидентом. Он слушал «голоса» (знал о Владимове, слушал чтение прозы Солженицына и всё такое), а Джойса он узнал просто: пришел в читальный зал Республиканской билиотеки им. Ленина, взял подшивку журнала «Интернациональный литература» за 30-е годы... и всё
Прямой путь, но прчему-то не многие шли этим путем.
Я тоже получал информацию из «вторых» рук - от Скворца.
Литературное творчество - в моей творческой - не профессиональной жизни - совершенно случайно сменил кинематограф. Снимать любительские фильмы было намного проще, чем писать. И если написанное я показывал единицам, то фильмы свои демонстрировал не только на фестивалях и в студенческих аудиториях (после того, как кончилось моё учительство, я работал в университете), но и по государственному Удмуртскому телевидению.
И круг общения моего резко расширился за счет кино. Но не столько за счет фильмов моих, сколько за счет того, что я возглавил киноклуб университета, в котором показывал классику отечественного и мирового кино, говорил о фильмах и приглашал гостей... так окончательно развалился второй ватный занавес, отдалявший меня от культурной жизни столиц.
В то время на меня не сильно влияли чужие оценки в литературе (в прозе), я как бы обрел некую уверенность в себе и мог ориентироваться в прозе, опираясь на свой вкус. В кино иначе, - классика мирового кино (процентов на 95, если не 99,5) была закрыта для советского зрителя.
И конечно, когда гость моего киноклуба и моего дома (не оказалось в гостинице номеров, что в советское время было нормой) Андрей Юрьевич Хржановский высказался о недавно увиденном мной на Московском кинофестивале «Крестном отце - 2» типа, - «барахло» - я принял его оценку за норму...
Между тем Скворец ни от кого не завися (так мне казалось и кажется до сих пор) , выставлял оценки так, как ему «вздумается».
Я о чем? О том, как формировалось мое мировоззрение или формировалось нечто, чему не могу дать имени известного всем. Разве, что просто сказать вещь абсолютно неопределенную - как формировалось моё Я. Я ведь сознаню, что никто пока не ответил на вопрос, что есть Я. Еще проще - я писал о влиянии на мой мозг.
И далее список из двух имен - Скворец и Олег (а надо бы еще уделить внимание и Кольке-Сашке, да и школьной компании, в которой я пока выделил только Сворце и о Суламифь Михайловне, с которой меня познакомил Олег и которой я собрался посвятить первый сценарий моего единственного игрового полнометражного фильма - обо всем этом стоило бы написать симфонию в трех частях...) должен пополниться именами режиссеров - Леонид Гуревич, Андрей Хржановский, Юрий Норштейн, Анатолий Васильев...
Хотя известность имени ничего не говорит об уровне его значимости для меня, да и контакт (его продолжительность и количество встреч не так уж много значат, может быть наиболее значимы в моей жизни день с Андреем Тарковским и четверть часа с Булатом Окуджавой)...
Чувствую, я собираюсь закончить как бы на полуслове этот роман воспитания... ведь не ради него я открыл краник моей памяти...
То, что потревожило мой ум в то утро, когда я позволил течь этим словам, я думал о другом, - о том как НЕ-ТУДА уходят разговоры в обществе. Вспомнил и Капицу с его тезисом «мы/они за последние 15 лет воспитали поколение идиотов» и недавнюю малаховскую программу «Пусть говорят», примерно о том же на конкретном примере: молодежь не может продолжить цитату из «Евгения Онегина» - "Мой дядя самых честный правил, когда не в шутку занемог он уважать себя заставил и" ...?
Мои замечания на все эти поиски русско-советского духа:
Школа в СССР, мне кажется, крайне дурна, - была она насквозь иделогической (именно об этом мечтают в настоящее время патриоты во главе с Мединским - министром-историком с подложным дипломом) однако, значительную часть общества изуродовать она не могла, потому что школа
(может потом допишу)
Простые вопросы - сколько их?! Хотелось бы озвучить и посчитать.
Думаю, они все (или большая часть) родились (для нас) в Древней Греции.
- Как устроен физический мир;
- Что есть Я;
- Что есть человек;
- Что есть смерть и как к ней относиться;
- Что есть благо (для меня, для общества);
- Отношения с ДРУГИМИ - поиски оптимума;
- Мифы и история;
- Социальное устройство общества, закономерности и известные формы;
- Неведомое во вне (как бы в мире) и во мне;
- Религия, как восстановление связей;
- Духовное и идеология, происхождение альтруизма и эмпатии;
- Диалог и любовь;
- Познание и гармония знания и веры;
- Творчество, искусство, критерии оценки продукта творчества - внутри искусства и за его рамками...
Не думаю, что я назвал всё и в «правильных» порядке и формулировке, так что текст этот претендует только на то, чтоб быть «черновиком»...
Все время я ищу ответы на некие неопределенные вопросы, потому и начинал я эту речь с данного списка: хочу понять по поводу чего я маюсь всю свою жизнь. И - еще - следует ли маяться далее, не пора ли свернуть... а если пора, то куда?!
(Так Тонино Гуэрро в увиденном вчера фильме, когда жизнь его пошла к закату перестал интересоваться великим искусством - стал просто украшать свою уединенную жизнь на пару с русской женой - своими словами - стихами, картинками и уходом за садом мемориальных камней... также уединился и мой знакомый режиссер итальянец Джорджо Форнони, живет в какой-то крохотной деревушке в альпийском предгорье неподалеку от Бергамо, полу-разорвав связь с миром...)
Ответы я искал в книгах и разговорах.
И, пожалуй, никогда в собственной голове. Что касается школы, то она значила очень мало, значительно меньше, чем двор (точнее стиляга Колька и друг его в школьную пору Сашка - старшее меня на пять лет и четыре года соответственно, мои наставники - развратники и воспитатели худ. вкуса), а с 15 лет (при смене школы) место двора заняла школьная компания, - не одноклассники, а ребята на класс меня старше.
Скворец (Володя Скворцов) высказал идею: устройство советского общества порочно в корне. Высказал он её в форме риторического вопроса, ты думаешь, Саня, что всё дурное, что мы замечает в нашем обществе, это отдельные недостатки? Как в анекдоте: «а в отдельных магазинах нет отдельной колбасы» (такое странное было название о одного -из двух или трех сортов советской колбасы, сорта были нет различимы - для меня - и стоили одинаково: 2.20, то есть два рубля двадцать копеек).
Олег Бурыкин (встрече с ним и короткой нашей дружбе, причем это была первая моя московская дружба, и не с кем-нибудь, а человеком явно исключительного интеллекта) поразил фразой: а почему не ты?!
Это касалось моих претензий на знание (конкретно, - в плане квантовой механики, типа существования кванта). Я говорил, что скоро наука нам ответит на этот вопрос, он вставил, а почему не ты?
Я как бы остолбенел... Как и «вопрос» Скворца, это - «почему не ты, то есть не Я» круто менял что-то в моей жизни.
Нет, конечно, к физике я не вернулся. Я её изучал в университете, преподавал в школе до 25, а после была другая жизнь. Уже в университете я отдавал предпочтение философии, литературе, творчеству, искусству... физику я хотел иметь в «готовом» виде, из чужих рук.
А сам я писал. И показал Олегу свой первый опыт написания романа. Название у него было - по Джойсу - «Поминки по Пенелопе». Был он в значительной мере автобиографическим, что мне понравилось, когда я его открыл последний раз, год или два назад...
Джойс - это от Скворца.
Советская Удмуртия (наша с ним родина) была как бы двумя завесами отделена от мира: первым железным, вторым - не знаю, из какого материала он был сотворен. Назову его «ватным». Суть в том, что наша провинциальная столица Ижевск была тихим уголком России. То что было в Москве, в Питере и, думаю, даже немного в Свердловске - в форме самиздата, в букинистических магазинах (альбомы «буржуазных» художников, типа Эдуарда Моне, полузапретных писателей и поэтов, изданных в СССР в 20 и 30-е годы), в форме подпольных/квартирных концертов и общения с носителями «истины» - все это до нас доходило в микроскопических дозах.
Я открыл для себя Цветаеву в 18 лет... Оккупацию Чехословакии воспринял, как всякий советский человек, справедливым актом защиты социализма от посягательства империалистов.
Сковорец в Ижевске среди моих знакомых был единствнным диссидентом. Он слушал «голоса» (знал о Владимове, слушал чтение прозы Солженицына и всё такое), а Джойса он узнал просто: пришел в читальный зал Республиканской билиотеки им. Ленина, взял подшивку журнала «Интернациональный литература» за 30-е годы... и всё
Прямой путь, но прчему-то не многие шли этим путем.
Я тоже получал информацию из «вторых» рук - от Скворца.
Литературное творчество - в моей творческой - не профессиональной жизни - совершенно случайно сменил кинематограф. Снимать любительские фильмы было намного проще, чем писать. И если написанное я показывал единицам, то фильмы свои демонстрировал не только на фестивалях и в студенческих аудиториях (после того, как кончилось моё учительство, я работал в университете), но и по государственному Удмуртскому телевидению.
И круг общения моего резко расширился за счет кино. Но не столько за счет фильмов моих, сколько за счет того, что я возглавил киноклуб университета, в котором показывал классику отечественного и мирового кино, говорил о фильмах и приглашал гостей... так окончательно развалился второй ватный занавес, отдалявший меня от культурной жизни столиц.
В то время на меня не сильно влияли чужие оценки в литературе (в прозе), я как бы обрел некую уверенность в себе и мог ориентироваться в прозе, опираясь на свой вкус. В кино иначе, - классика мирового кино (процентов на 95, если не 99,5) была закрыта для советского зрителя.
И конечно, когда гость моего киноклуба и моего дома (не оказалось в гостинице номеров, что в советское время было нормой) Андрей Юрьевич Хржановский высказался о недавно увиденном мной на Московском кинофестивале «Крестном отце - 2» типа, - «барахло» - я принял его оценку за норму...
Между тем Скворец ни от кого не завися (так мне казалось и кажется до сих пор) , выставлял оценки так, как ему «вздумается».
Я о чем? О том, как формировалось мое мировоззрение или формировалось нечто, чему не могу дать имени известного всем. Разве, что просто сказать вещь абсолютно неопределенную - как формировалось моё Я. Я ведь сознаню, что никто пока не ответил на вопрос, что есть Я. Еще проще - я писал о влиянии на мой мозг.
И далее список из двух имен - Скворец и Олег (а надо бы еще уделить внимание и Кольке-Сашке, да и школьной компании, в которой я пока выделил только Сворце и о Суламифь Михайловне, с которой меня познакомил Олег и которой я собрался посвятить первый сценарий моего единственного игрового полнометражного фильма - обо всем этом стоило бы написать симфонию в трех частях...) должен пополниться именами режиссеров - Леонид Гуревич, Андрей Хржановский, Юрий Норштейн, Анатолий Васильев...
Хотя известность имени ничего не говорит об уровне его значимости для меня, да и контакт (его продолжительность и количество встреч не так уж много значат, может быть наиболее значимы в моей жизни день с Андреем Тарковским и четверть часа с Булатом Окуджавой)...
Чувствую, я собираюсь закончить как бы на полуслове этот роман воспитания... ведь не ради него я открыл краник моей памяти...
То, что потревожило мой ум в то утро, когда я позволил течь этим словам, я думал о другом, - о том как НЕ-ТУДА уходят разговоры в обществе. Вспомнил и Капицу с его тезисом «мы/они за последние 15 лет воспитали поколение идиотов» и недавнюю малаховскую программу «Пусть говорят», примерно о том же на конкретном примере: молодежь не может продолжить цитату из «Евгения Онегина» - "Мой дядя самых честный правил, когда не в шутку занемог он уважать себя заставил и" ...?
Мои замечания на все эти поиски русско-советского духа:
Школа в СССР, мне кажется, крайне дурна, - была она насквозь иделогической (именно об этом мечтают в настоящее время патриоты во главе с Мединским - министром-историком с подложным дипломом) однако, значительную часть общества изуродовать она не могла, потому что школа
(может потом допишу)