На Чумбаровке
Мы повернули на Чумбаровку и Т. привычно заводится.
- Может, как ты говоришь, он хороший график, но как скульптор он бездарь. У него нет пространственного мышления, в каждой его работе несуразности и ляпы. Кисляков, чтобы написать Ломоносова, идущего за обозом, сам проделал пешком весь путь. Он что не знал про Шергина?
- Говорит, что знал.
- А подпись у Пруткова? «Родился в Архангельской области»! XIX век, какая область? Губерния! А бабка старообрядка с иконой. Пусть посмотрит фото военных лет и увидит, как архангельские женщины одевались. Видела, как один местный казак крестился на икону. Вот тебе и традиция! Я бы все работы Втюхина за одного тюленя бы не отдала.
- Ага. Мне нравятся такие скульптуры - статичные и лаконичные. Чем меньше деталей, тем лучше, без мельтешения.
- Скрипкин архитектор, вот он и мыслит по другому. Ладно, сменим тему. Ты знаешь, что у Барашкова новая экскурсия - «Архангельск эротический»?
- Да, ну! Я бы послушала.
- Ну, не знаю. Он пугает меня своим старческим эротизмом.
- А что там?
- Ну, высотка, ОЦДО, памятник архангельскому мужику…
- О чем, о чем это вы? Я не понял.
- Да, так, ерунда всякая
Мы повернули к реке, и я подумала, что дом Сутягина неплохо бы вписался в экскурсию Юрия Анатольевича. Кажется, он больше всех убивался, что его снесли.