Юбилей Союзного государства
В этом году исполняется 10 лет как был подписан Договор о создании Союзного государства, фундаментом которого должно было стать единое белорусско-российское экономическое пространство. Насколько удалось продвинуться в решении этой задачи и что мешает достижению этой цели?
Юбилейная дата, скажем прямо, «не замечается» ни в Минске, ни в Москве.
Многообещающий почин не был реализован в полной мере и столкнулся с рядом препятствий субъективного характера, что отразилось и на состоянии СНГ, объединительных устремлениях Казахстана и ряда других государств. Отсюда попытки реанимировать мертворожденные проекты типа ГУАМ или СДВ. Многообещающий почин не был реализован в полной мере и столкнулся с рядом препятствий субъективного характера, что отразилось и на состоянии СНГ, объединительных устремлениях Казахстана и ряда других государств. Отсюда попытки реанимировать мертворожденные проекты типа ГУАМ или СДВ.
Тем не менее, белорусско-российское экономическое пространство состоялось - пускай и не в том окончательном варианте, в котором задумывалось. К слову, в процессе реализации интеграционного плана выявился ряд принципиальных противоречий в видении его конечного результата. Краеугольным камнем являются выводы о несопоставимости геополитического потенциала России и Белоруссии, отсюда принципиальные трактовки одних и тех же положений интеграционного проекта. Добавим также принципиальное отличие между ЕС и СГ - отсутствие действенных санкций за невыполнение ранее принятых решений. Т.е Союзному государству «по наследству» достались многие проблемы СНГ. Добавим к этому разные типы экономических систем Белоруссии и России. Их необходимо сближать, реформируя, идя на компромисс политический, поступаясь интересами национальной бизнеса в интересах широких масс населения - как российского, так и белорусского. При этом важно четко представлять цель союзного строительства, конечные выгоды - ради чего, собственно, несутся издержки, а также предел уступок, принципиальные моменты. Сегодня очевидно: союзное строительство невозможно продолжать по-старому. Необходима воля с обеих сторон, ясность цели и тактических задач, необходимо, наконец, омоложение кадров. Ведь проект Союзного государства целенаправленно превращают в симулякр. Во многом проблемы как СНГ, так и Союзного государства основаны на элементарном вредительстве бестолковых в общем-то людей, имитировавших имитацию как во времена СССР, так и ныне в высоких кабинетах с иной символикой. Безответственность, некомпетентность, бюрократизм губят союзное строительство. Ведь до смешного доходит: ЕС вводит жесткие санкции против конкретной страны-члена за незначительное превышение квоты на вылов рыбы, а в СНГ по пять раз проводят совещания с обсуждением вопроса, почему решения предыдущих совещаний не выполняются. Нет санкций - нет ответственности. Эти же болезни унаследовало и Союзное государство. Несомненно: ключевая проблемами союзного строительства являются отсутствие четко осознаваемой обеими сторонами единой (одинаково понимаемой, трактуемой) цели союзного строительства, а также воли к ее достижению. Было бы иначе - давно был бы решен вопрос и о едином эмиссионном центре, и о конституционном акте, и многие иные вопросы.
Та экономическая модель, которая официально заявлена в качестве экономической основы белорусского государства - «социально ориентированная рыночная экономика» - не является оптимальной для капитализма, весьма далека от принципов классического либерализма, либертаризма, неолиберализма. Частный капитал в республике не является столь влиятельным инструментом достижения политических целей, как в России или на Украине, прибалтийских республиках или США. Да, в Белоруссии есть богатые даже по меркам «золотого миллиарда» люди. Но не они определяют курс государства, его внутреннюю или внешнюю политику. Белорусский политический класс представлен госбюрократией, чиновничеством. О наличии крупного бизнеса в РБ можно говорить с большими оговорками; средний и малый бизнес оформились в заметную прослойку, но, повторюсь, политического влияния частный бизнес почти не имеет. Другое дело - «красный директорат», топ-менеджмент госпредприятий, достаточно жестко подчиненный отраслевым министерствам, а Совету министров, в свою очередь - Администрации президента. Поэтому полноценного торгово-промышленного класса в РБ нет, он разрознен, представлен стратами. Да, есть общественные объединения частного бизнеса и представителей госпредприятий, но они как бы параллельно существуют и напрямую не влияют на выработку экономического курса республики, тактических решений, нормативных правовых документов. Однако, и «частник», представляющий торговлю и услуги, и «красный директор» госпредприятия (как правило, это промсектор) одинаково обеспокоены ужесточением конкуренции, особенно в контексте глобализации, давления со стороны ТНК. Осознание реальных преимуществ от белорусско-российской интеграции наблюдается, особенно в госсекторе, научно-производственной сфере, однако эти устремления не выражены ярко в силу специфики белорусской политической системы. Лейтмотивом 90-х был призыв воссоздать научно-производственную и торговую кооперацию хотя бы в рамках «союза четырех», актуален этот тезис и сегодня. Большая работа предстоит по созданию и совершенствованию институтов общего экономического пространства, платежного союза, единого научно-технологического, инвестиционного и гуманитарного пространства, объединенной транспортно-логистической и энергетической систем. Сложно ожидать в данных направлениях прорыва в ближайшее время, учитывая современный политический контекст белорусско-российских отношений.
Утверждения в «равнозначности» для экономики Белоруссии российского и европейского рынков выглядят нелепо - достаточно зайти на сайт Белстата и посмотреть, что продает Белоруссия в ЕС, а что в РФ. Очевидно: продукция с более-менее заметной добавочной стоимостью продается в СНГ. Первые строчки белорусского экспорта на Запад, в ЕС занимают сырье и полуфабрикаты - минеральные продукты и нефтехимия; продукция машиностроения (в общей товарной структуре РБ - 19% экспорта против 24,3% импорта) востребована на Востоке, в СНГ. В Голландии не интересуются белорусской сельхозтехникой - причины понятны, зато голландцев интересует нефть и нефтепродукты. Аналогично по другим западным рынкам, мизерные партии - не в счет, чисто символическое присутствие не говорит о диверсификации экспорта. К слову, объем торговли с одной только Россией у Белоруссии (по итогам 2008 г.) больше, чем со всеми странами вне СНГ вместе взятыми, включая ЕС. Западный рынок самодостаточен и весьма эффективно защищен от демпинга. Конкуренция на технологическом уровне с ведущими трейдерами ЕС пока что не в пользу РБ - беспрецедентное отрицательное сальдо внешней торговли за первое полугодие тому яркое свидетельство. Высокотехнологичная продукция в белорусском экспорте оценивается минскими экспертами в 1,5-3% и практически незаметна не только в ЕС, но даже в СНГ. К примеру, в ЕС не считают стиральную машину-«автомат» чем-то выдающимся, среднетехнологичным, а в РБ она позиционируется как инновация и едва ли не как технологический прорыв (на основе импортных комплектующих). «Квасной патриотизм» вообще редко доводит до добра. Скажем прямо: РБ интересна ЕС постольку, поскольку является надежным транзитером, поставщиком относительно недорогих услуг (грузоперевозки и т.п.), сырья и полуфабрикатов, а также как «фильтр» на границе ЕС (нелегальная миграция, наркотрафик и т.д.). В геополитическом смысле РБ интересна ЕС и США как элемент «санитарного кордона» по периметру России.
Есть основания считать, что быть «западным форпостом Союзного государства» несоизмеримо выгоднее, нежели «северо-восточным форпостом «Восточного партнерства».
Общественность может, прежде всего, проявить стремление к самоорганизации, артикуляции своих интересов, четко и внятно заявить о них и хотя бы попытаться реализовать их в волевом акте. Ни кто не говорит об изначальном успехе, триумфе, но чувствующие себя комфортно компрадоры и откровенные политические паразиты не будут способствовать улучшению жизни рабочих, крестьян, интеллигенции. Ибо старый добрый принцип «разделяй и властвуй» актуален всегда. Важно также понимать, что любому масштабному проекту в политической жизни - а строительство Союзного государства именно таковым и является - предшествует напряженная интеллектуальная работа. Политические изменения начнутся тогда, когда произойдут изменения на уровне общественного сознания, когда интерес каждой социальной группы - от Минска до Владивостока, будет четко сформулирован и внятно заявлен.
У Союзного государства есть перспективы. Вся логика интеграционных процессов Евразии говорит об этом, демонстрируя очевидные выгоды. Несомненные дивиденды приносят рост товарооборота, производственная, торговая кооперация, повышение ассортимента и качества услуг и т.д. Однако, межгосударственная интеграция не ограничивается экономикой. Ей сопутствует правовая унификация, расширение возможностей культурного сотрудничества. Гуманитарный аспект - не менее важен, нежели экономический, особенно в контексте интеграции постсоветского пространства, Русского мира, уникальной евразийской цивилизации.
Примеров положительного эффекта от интеграции экономической, политической, гуманитарной - не перечесть. Это и ЕС, и Северная, и Латинская Америки, и Азия… Другое дело, что и в Белоруссии, и в России, и во многих других республиках экс-СССР удельные князьки и местечковая шляхта не собирались всерьез восстанавливать обновленный Союз или всерьез развивать интеграционные проекты. Они были заняты мародерством, а народу предложили красивую сказку. При этом решалась важная задача, подобная той, которую решал Моисей. Необходимо было дискредитировать саму идею постсоветской интеграции, максимально ослабить поколение родившихся и выросших в СССР, хотя бы по детским воспоминаниям помнивших великую державу. Альтернативный США имперский проект не должен был состояться. И вот экс-президент РФ В.Путин откровенно заявляет: СНГ и задумывался как цивилизованная форма бракоразводного процесса, Союз ни кто и не думал восстанавливать. Поэтому интеграцию Евразии продолжит следующее поколение политиков.
Когда речь идет об объединении усилий в решении общих проблем, упрощении или отмене процедур контроля и т.п., возникает множество противоречий, проблем объективного и субъективного характера. Интересы обычных граждан часто входят в противоречие с интересами элит, региональных кланов, желающих сохранять контроль над финансовыми потоками, монополистические или олигополистические схемы в экономике, в медийном пространстве и т.д. Интеграция же предполагает упрощение и даже ликвидацию искусственных барьеров в двухсторонних и ли многосторонних отношениях (СГ, СНГ и т.д.).
Союзное государство в том виде, в котором оно существует сейчас, не может быть «законсервировано». Прежде всего, это не устраивает российскую элиту, да и белорусскую общественность (за исключением прозападного меньшинства) - тоже. В Минске тоже понимают все издержки лимитрофного существования, однако, как говорил классик, ни одна власть - даже самая прогнившая - сама не упадет, пока ее «хорошенечко не уронят». Поэтому национальные интересы при реализации интеграционных проектов всегда будут сталкиваться с сопротивлением упивающихся статусом «первых парней на деревне» местечковых элит. Так в Америке, так в Африке, почему в Евразии должно быть иначе? Вспомним институционализацию и расширение полномочий ЕС - разве в Западной, Центральной Европе не было националистического флера, коим местечковые элиты прикрывали свои притязания на суверенитет? Есть геополитическая необходимость, есть национальные интересы, и если кто-то из местных «сьвядомых» становится на пути неизбежного, спасая свой статус мародера - то тем хуже для него.Союзное государство в том виде, в котором оно существует сейчас, не может быть «законсервировано». Прежде всего, это не устраивает российскую элиту, да и белорусскую общественность (за исключением прозападного меньшинства) - тоже. В Минске тоже понимают все издержки лимитрофного существования, однако, как говорил классик, ни одна власть - даже самая прогнившая - сама не упадет, пока ее «хорошенечко не уронят». Поэтому национальные интересы при реализации интеграционных проектов всегда будут сталкиваться с сопротивлением упивающихся статусом «первых парней на деревне» местечковых элит. Так в Америке, так в Африке, почему в Евразии должно быть иначе? Вспомним институционализацию и расширение полномочий ЕС - разве в Западной, Центральной Европе не было националистического флера, коим местечковые элиты прикрывали свои притязания на суверенитет? Есть геополитическая необходимость, есть национальные интересы, и если кто-то из местных «сьвядомых» становится на пути неизбежного, спасая свой статус мародера - то тем хуже для него.
Юбилейная дата, скажем прямо, «не замечается» ни в Минске, ни в Москве.
Многообещающий почин не был реализован в полной мере и столкнулся с рядом препятствий субъективного характера, что отразилось и на состоянии СНГ, объединительных устремлениях Казахстана и ряда других государств. Отсюда попытки реанимировать мертворожденные проекты типа ГУАМ или СДВ. Многообещающий почин не был реализован в полной мере и столкнулся с рядом препятствий субъективного характера, что отразилось и на состоянии СНГ, объединительных устремлениях Казахстана и ряда других государств. Отсюда попытки реанимировать мертворожденные проекты типа ГУАМ или СДВ.
Тем не менее, белорусско-российское экономическое пространство состоялось - пускай и не в том окончательном варианте, в котором задумывалось. К слову, в процессе реализации интеграционного плана выявился ряд принципиальных противоречий в видении его конечного результата. Краеугольным камнем являются выводы о несопоставимости геополитического потенциала России и Белоруссии, отсюда принципиальные трактовки одних и тех же положений интеграционного проекта. Добавим также принципиальное отличие между ЕС и СГ - отсутствие действенных санкций за невыполнение ранее принятых решений. Т.е Союзному государству «по наследству» достались многие проблемы СНГ. Добавим к этому разные типы экономических систем Белоруссии и России. Их необходимо сближать, реформируя, идя на компромисс политический, поступаясь интересами национальной бизнеса в интересах широких масс населения - как российского, так и белорусского. При этом важно четко представлять цель союзного строительства, конечные выгоды - ради чего, собственно, несутся издержки, а также предел уступок, принципиальные моменты. Сегодня очевидно: союзное строительство невозможно продолжать по-старому. Необходима воля с обеих сторон, ясность цели и тактических задач, необходимо, наконец, омоложение кадров. Ведь проект Союзного государства целенаправленно превращают в симулякр. Во многом проблемы как СНГ, так и Союзного государства основаны на элементарном вредительстве бестолковых в общем-то людей, имитировавших имитацию как во времена СССР, так и ныне в высоких кабинетах с иной символикой. Безответственность, некомпетентность, бюрократизм губят союзное строительство. Ведь до смешного доходит: ЕС вводит жесткие санкции против конкретной страны-члена за незначительное превышение квоты на вылов рыбы, а в СНГ по пять раз проводят совещания с обсуждением вопроса, почему решения предыдущих совещаний не выполняются. Нет санкций - нет ответственности. Эти же болезни унаследовало и Союзное государство. Несомненно: ключевая проблемами союзного строительства являются отсутствие четко осознаваемой обеими сторонами единой (одинаково понимаемой, трактуемой) цели союзного строительства, а также воли к ее достижению. Было бы иначе - давно был бы решен вопрос и о едином эмиссионном центре, и о конституционном акте, и многие иные вопросы.
Та экономическая модель, которая официально заявлена в качестве экономической основы белорусского государства - «социально ориентированная рыночная экономика» - не является оптимальной для капитализма, весьма далека от принципов классического либерализма, либертаризма, неолиберализма. Частный капитал в республике не является столь влиятельным инструментом достижения политических целей, как в России или на Украине, прибалтийских республиках или США. Да, в Белоруссии есть богатые даже по меркам «золотого миллиарда» люди. Но не они определяют курс государства, его внутреннюю или внешнюю политику. Белорусский политический класс представлен госбюрократией, чиновничеством. О наличии крупного бизнеса в РБ можно говорить с большими оговорками; средний и малый бизнес оформились в заметную прослойку, но, повторюсь, политического влияния частный бизнес почти не имеет. Другое дело - «красный директорат», топ-менеджмент госпредприятий, достаточно жестко подчиненный отраслевым министерствам, а Совету министров, в свою очередь - Администрации президента. Поэтому полноценного торгово-промышленного класса в РБ нет, он разрознен, представлен стратами. Да, есть общественные объединения частного бизнеса и представителей госпредприятий, но они как бы параллельно существуют и напрямую не влияют на выработку экономического курса республики, тактических решений, нормативных правовых документов. Однако, и «частник», представляющий торговлю и услуги, и «красный директор» госпредприятия (как правило, это промсектор) одинаково обеспокоены ужесточением конкуренции, особенно в контексте глобализации, давления со стороны ТНК. Осознание реальных преимуществ от белорусско-российской интеграции наблюдается, особенно в госсекторе, научно-производственной сфере, однако эти устремления не выражены ярко в силу специфики белорусской политической системы. Лейтмотивом 90-х был призыв воссоздать научно-производственную и торговую кооперацию хотя бы в рамках «союза четырех», актуален этот тезис и сегодня. Большая работа предстоит по созданию и совершенствованию институтов общего экономического пространства, платежного союза, единого научно-технологического, инвестиционного и гуманитарного пространства, объединенной транспортно-логистической и энергетической систем. Сложно ожидать в данных направлениях прорыва в ближайшее время, учитывая современный политический контекст белорусско-российских отношений.
Утверждения в «равнозначности» для экономики Белоруссии российского и европейского рынков выглядят нелепо - достаточно зайти на сайт Белстата и посмотреть, что продает Белоруссия в ЕС, а что в РФ. Очевидно: продукция с более-менее заметной добавочной стоимостью продается в СНГ. Первые строчки белорусского экспорта на Запад, в ЕС занимают сырье и полуфабрикаты - минеральные продукты и нефтехимия; продукция машиностроения (в общей товарной структуре РБ - 19% экспорта против 24,3% импорта) востребована на Востоке, в СНГ. В Голландии не интересуются белорусской сельхозтехникой - причины понятны, зато голландцев интересует нефть и нефтепродукты. Аналогично по другим западным рынкам, мизерные партии - не в счет, чисто символическое присутствие не говорит о диверсификации экспорта. К слову, объем торговли с одной только Россией у Белоруссии (по итогам 2008 г.) больше, чем со всеми странами вне СНГ вместе взятыми, включая ЕС. Западный рынок самодостаточен и весьма эффективно защищен от демпинга. Конкуренция на технологическом уровне с ведущими трейдерами ЕС пока что не в пользу РБ - беспрецедентное отрицательное сальдо внешней торговли за первое полугодие тому яркое свидетельство. Высокотехнологичная продукция в белорусском экспорте оценивается минскими экспертами в 1,5-3% и практически незаметна не только в ЕС, но даже в СНГ. К примеру, в ЕС не считают стиральную машину-«автомат» чем-то выдающимся, среднетехнологичным, а в РБ она позиционируется как инновация и едва ли не как технологический прорыв (на основе импортных комплектующих). «Квасной патриотизм» вообще редко доводит до добра. Скажем прямо: РБ интересна ЕС постольку, поскольку является надежным транзитером, поставщиком относительно недорогих услуг (грузоперевозки и т.п.), сырья и полуфабрикатов, а также как «фильтр» на границе ЕС (нелегальная миграция, наркотрафик и т.д.). В геополитическом смысле РБ интересна ЕС и США как элемент «санитарного кордона» по периметру России.
Есть основания считать, что быть «западным форпостом Союзного государства» несоизмеримо выгоднее, нежели «северо-восточным форпостом «Восточного партнерства».
Общественность может, прежде всего, проявить стремление к самоорганизации, артикуляции своих интересов, четко и внятно заявить о них и хотя бы попытаться реализовать их в волевом акте. Ни кто не говорит об изначальном успехе, триумфе, но чувствующие себя комфортно компрадоры и откровенные политические паразиты не будут способствовать улучшению жизни рабочих, крестьян, интеллигенции. Ибо старый добрый принцип «разделяй и властвуй» актуален всегда. Важно также понимать, что любому масштабному проекту в политической жизни - а строительство Союзного государства именно таковым и является - предшествует напряженная интеллектуальная работа. Политические изменения начнутся тогда, когда произойдут изменения на уровне общественного сознания, когда интерес каждой социальной группы - от Минска до Владивостока, будет четко сформулирован и внятно заявлен.
У Союзного государства есть перспективы. Вся логика интеграционных процессов Евразии говорит об этом, демонстрируя очевидные выгоды. Несомненные дивиденды приносят рост товарооборота, производственная, торговая кооперация, повышение ассортимента и качества услуг и т.д. Однако, межгосударственная интеграция не ограничивается экономикой. Ей сопутствует правовая унификация, расширение возможностей культурного сотрудничества. Гуманитарный аспект - не менее важен, нежели экономический, особенно в контексте интеграции постсоветского пространства, Русского мира, уникальной евразийской цивилизации.
Примеров положительного эффекта от интеграции экономической, политической, гуманитарной - не перечесть. Это и ЕС, и Северная, и Латинская Америки, и Азия… Другое дело, что и в Белоруссии, и в России, и во многих других республиках экс-СССР удельные князьки и местечковая шляхта не собирались всерьез восстанавливать обновленный Союз или всерьез развивать интеграционные проекты. Они были заняты мародерством, а народу предложили красивую сказку. При этом решалась важная задача, подобная той, которую решал Моисей. Необходимо было дискредитировать саму идею постсоветской интеграции, максимально ослабить поколение родившихся и выросших в СССР, хотя бы по детским воспоминаниям помнивших великую державу. Альтернативный США имперский проект не должен был состояться. И вот экс-президент РФ В.Путин откровенно заявляет: СНГ и задумывался как цивилизованная форма бракоразводного процесса, Союз ни кто и не думал восстанавливать. Поэтому интеграцию Евразии продолжит следующее поколение политиков.
Когда речь идет об объединении усилий в решении общих проблем, упрощении или отмене процедур контроля и т.п., возникает множество противоречий, проблем объективного и субъективного характера. Интересы обычных граждан часто входят в противоречие с интересами элит, региональных кланов, желающих сохранять контроль над финансовыми потоками, монополистические или олигополистические схемы в экономике, в медийном пространстве и т.д. Интеграция же предполагает упрощение и даже ликвидацию искусственных барьеров в двухсторонних и ли многосторонних отношениях (СГ, СНГ и т.д.).
Союзное государство в том виде, в котором оно существует сейчас, не может быть «законсервировано». Прежде всего, это не устраивает российскую элиту, да и белорусскую общественность (за исключением прозападного меньшинства) - тоже. В Минске тоже понимают все издержки лимитрофного существования, однако, как говорил классик, ни одна власть - даже самая прогнившая - сама не упадет, пока ее «хорошенечко не уронят». Поэтому национальные интересы при реализации интеграционных проектов всегда будут сталкиваться с сопротивлением упивающихся статусом «первых парней на деревне» местечковых элит. Так в Америке, так в Африке, почему в Евразии должно быть иначе? Вспомним институционализацию и расширение полномочий ЕС - разве в Западной, Центральной Европе не было националистического флера, коим местечковые элиты прикрывали свои притязания на суверенитет? Есть геополитическая необходимость, есть национальные интересы, и если кто-то из местных «сьвядомых» становится на пути неизбежного, спасая свой статус мародера - то тем хуже для него.Союзное государство в том виде, в котором оно существует сейчас, не может быть «законсервировано». Прежде всего, это не устраивает российскую элиту, да и белорусскую общественность (за исключением прозападного меньшинства) - тоже. В Минске тоже понимают все издержки лимитрофного существования, однако, как говорил классик, ни одна власть - даже самая прогнившая - сама не упадет, пока ее «хорошенечко не уронят». Поэтому национальные интересы при реализации интеграционных проектов всегда будут сталкиваться с сопротивлением упивающихся статусом «первых парней на деревне» местечковых элит. Так в Америке, так в Африке, почему в Евразии должно быть иначе? Вспомним институционализацию и расширение полномочий ЕС - разве в Западной, Центральной Европе не было националистического флера, коим местечковые элиты прикрывали свои притязания на суверенитет? Есть геополитическая необходимость, есть национальные интересы, и если кто-то из местных «сьвядомых» становится на пути неизбежного, спасая свой статус мародера - то тем хуже для него.