Владимир Москвитин. Фронтовые письма
26.09.43. «Дорогой папа, мы наступаем, вчера продвинулись сразу на 30-35 км. Если бы ты знал, сколько народу мы освободили, шли они со всеми своими пожитками назад, немец их угонял, а мы настигли и их освободили. Папа, меня окружили женщины, зацеловали и чуть не раздавили в объятьях, плачут и просят: «Скорей догоняйте и бейте проклятого гада!»
4.10.43 «Белоруссия. Дорогая мама, вот я уже год на фронте. Пока еще жив, здоров. Мне просто не верится, что можно быть так долго под свистом пуль и треском снарядов совершенно невредимым. …В голове пока только одна мысль: скорей увидеть всех вас, а рядом злая и вполне возможная, которая стережет меня на каждом шагу - не пущу, не вернешься ты и не увидишь своих мать, отца и сестер. До настоящего момента вторая сила была слабее первой…. А как все это надоело, жить бы теперь мирной жизнью нам всем вместе…. Мама, пиши чаще, прости за небрежность мыслей этого письма».
9.10.43. «Как мне хочется увидеться со всеми вами, удастся ли? …Вот уже полтора года, как я не слышу своего собственного имени, забыл, как его произносят и как воспринимает это мой слух. Только и читаешь это в письмах, и на душе становится так приятно. Выдержу ли я все это? Новостей у меня особых нет, вчера, правда, получил вторую правительственную награду - медаль «За отвагу»…»
18.11.43. «…Я пока еще вне фронта, готовлюсь к новым решающим боям. Все еще не верится, что опять пришла зима, а вместе с ней лишения. Нахожусь сейчас в таком месте, что ни дров, ничего нет. Но это, можно сказать, пустяки, так как получили теплое обмундирование. Смотрел картину «Орловская битва». …Как расшатались нервы, смотрел кино и хотелось каждого фрица задушить лично, а что они, гады, сделали с нашим родным городом!»
20.11.43. «Дорогие Юра, Эмма, Валя! Я опять на фронте, бью немцев, из-за которых вам, малышам, приходится столько переносить. Дорогой братишка, бодрись, переноси все трудности настоящей жизни, не говоря об этом никому ни слова, ибо наша мама будет меньше за вас волноваться. Это трудно! Мне приходится это испытывать на фронте…»
25.11.43. «Дорогой папа! Скоро движемся опять бить немцев, но, дорогой, мне что-то думается, что этот раз со мною что-то случится, снятся нехорошие сны и пр.».
26.11.43. «Хочется посмотреть на сестричек, Валю и Эмму, какими они стали. Опять на передовую. Кругом степь и больше ничего!»
После этого письма ни строчки не получили мать и отец от старшего сына. Пришло лишь извещение о его гибели. Родители много лет делали все для того, чтобы выяснить, где же погиб Володя.
И вот, спустя 13 лет, 14 мая 1973 г., из архива Минобороны СССР получен ответ: «Сообщаю, что по учетным данным… сержант Москвитин Владимир Иванович 1924 года рождения значится погибшим 10.12.43 г. Похоронен: 500 метров северо-восточнее д. Копьяны Дубровенского р-на Витебской области». Ему так и осталось девятнадцать. Ему и еще сотням тысяч ребят 1924 года рождения.
Алла Давыдова, Орел
4.10.43 «Белоруссия. Дорогая мама, вот я уже год на фронте. Пока еще жив, здоров. Мне просто не верится, что можно быть так долго под свистом пуль и треском снарядов совершенно невредимым. …В голове пока только одна мысль: скорей увидеть всех вас, а рядом злая и вполне возможная, которая стережет меня на каждом шагу - не пущу, не вернешься ты и не увидишь своих мать, отца и сестер. До настоящего момента вторая сила была слабее первой…. А как все это надоело, жить бы теперь мирной жизнью нам всем вместе…. Мама, пиши чаще, прости за небрежность мыслей этого письма».
9.10.43. «Как мне хочется увидеться со всеми вами, удастся ли? …Вот уже полтора года, как я не слышу своего собственного имени, забыл, как его произносят и как воспринимает это мой слух. Только и читаешь это в письмах, и на душе становится так приятно. Выдержу ли я все это? Новостей у меня особых нет, вчера, правда, получил вторую правительственную награду - медаль «За отвагу»…»
18.11.43. «…Я пока еще вне фронта, готовлюсь к новым решающим боям. Все еще не верится, что опять пришла зима, а вместе с ней лишения. Нахожусь сейчас в таком месте, что ни дров, ничего нет. Но это, можно сказать, пустяки, так как получили теплое обмундирование. Смотрел картину «Орловская битва». …Как расшатались нервы, смотрел кино и хотелось каждого фрица задушить лично, а что они, гады, сделали с нашим родным городом!»
20.11.43. «Дорогие Юра, Эмма, Валя! Я опять на фронте, бью немцев, из-за которых вам, малышам, приходится столько переносить. Дорогой братишка, бодрись, переноси все трудности настоящей жизни, не говоря об этом никому ни слова, ибо наша мама будет меньше за вас волноваться. Это трудно! Мне приходится это испытывать на фронте…»
25.11.43. «Дорогой папа! Скоро движемся опять бить немцев, но, дорогой, мне что-то думается, что этот раз со мною что-то случится, снятся нехорошие сны и пр.».
26.11.43. «Хочется посмотреть на сестричек, Валю и Эмму, какими они стали. Опять на передовую. Кругом степь и больше ничего!»
После этого письма ни строчки не получили мать и отец от старшего сына. Пришло лишь извещение о его гибели. Родители много лет делали все для того, чтобы выяснить, где же погиб Володя.
И вот, спустя 13 лет, 14 мая 1973 г., из архива Минобороны СССР получен ответ: «Сообщаю, что по учетным данным… сержант Москвитин Владимир Иванович 1924 года рождения значится погибшим 10.12.43 г. Похоронен: 500 метров северо-восточнее д. Копьяны Дубровенского р-на Витебской области». Ему так и осталось девятнадцать. Ему и еще сотням тысяч ребят 1924 года рождения.
Алла Давыдова, Орел