Продолжая перетряхивать личную библиотеку
По просьбам френдов, выкладываю очередную достойную книгу на почитать. Это Крайтон, "Стрела времени". Как по мне - так лучший его роман. Целиком его можно найти здесь.
Впервые Марек почувствовал болезненный приступ неуверенности. До сих пор ничего из того, что он видел в этом мире, не казалось ему неожиданным или из ряда вон выходящим. Монастырь оказался точно таким, какой он рассчитывал увидеть. Крестьяне в полях тоже были такими же, как он их себе представлял. И подготовка к турниру проходила так же, как он описал бы в свое время. И когда он вступил в Кастельгард, то обнаружил, что тот полностью соответствует его представлению о средневековом городе. Кейт была потрясена, увидев мясника, занимавшегося своим кровавым делом прямо посреди улицы, чуть не потеряла сознание от зловония, исходившего из чанов дубильщиков кож, но на Марека это не произвело большого впечатления. Все обстояло именно так, как он это представил себе уже много лет назад.
«Но этого я никак не ожидал», - думал он, глядя на сражавшихся рыцарей.
Они двигались невероятно быстро! Молниеносные и притом буквально перетекавшие одно в другое движения мечей, хлесткие удары сплеча и тут же выпады, парирования и контрвыпады. Это напоминало скорее схватку фехтовальщиков олимпийского уровня, чем сражение боевым оружием. Клинки звенели, сталкиваясь, ежесекундно, если не чаще. И бой продолжался без малейших пауз.
Марек всегда представлял себе эти поединки как нечто неторопливое: неловкие, закованные в тяжеленную броню люди держат в руках настолько тяжелые мечи, что каждый взмах влечет за собой инерционный импульс; движение оружия нужно остановить и вернуть меч в прежнее положение, прежде чем нанести очередной удар. Он читал в различных хрониках, насколько люди оказывались измотанными после боев, и предполагал, что это было следствием длительных усилий, которые приходилось совершать в медленных поединках, когда необходимо бороться не только с противником, но и со сталью в собственных руках и на плечах.
Воины, которых он сейчас видел, были крупными и мощными людьми. И лошади у них были огромными, и сами они казались ростом в добрых шесть футов, а то и еще больше: когда они сидели на конях, трудно было это сказать точно. И они были чрезвычайно сильными.
Марека никогда не вводили в заблуждение небольшие размеры доспехов, выставленных в витринах музея. Он знал, что каждый экземпляр вооружения, попавший в конце концов в музей, был церемониальным и никогда не надевался для дела более опасного, чем средневековый парад. Марек также подозревал, хотя и не мог доказать этого, что значительная часть дошедших до двадцатого века отполированных броневых доспехов - богато изукрашенных чеканкой и гравировкой, - была предназначена только для показа, для того чтобы рыцарь мог похвастаться мастерством своих ремесленников, и изготавливалась в масштабе три четверти.
Настоящая боевая броня просто не могла сохраниться столько времени. И еще он прочитал достаточно древних документов, чтобы знать, что наиболее почитаемыми воинами средневековых времен неизменно были крупные люди - высокие, мускулистые и необычайно сильные. Они происходили из благородных семейств, с младенчества питались лучше большинства окружающих, поэтому и вырастали такими большими. Он читал о том, как происходило их обучение, и о том, как развлекались они, совершая ратные подвиги, чтобы привлечь к себе внимание дам и вызвать их одобрение.
Все же он никогда не мог вообразить что-нибудь хоть отдаленно подобное поединку, представшему сейчас перед его глазами Эти люди бились неистово, стремительно и непрерывно, выглядело это так, словно схватка могла продолжаться весь день Ни один из них не выказал ни малейшего признака усталости; скорее наоборот: казалось, что эти усилия приносят им наслаждение.
И сейчас, глядя на их агрессивность и скорость, Марек понял, что, если бы ему представилась такая возможность, он сам выбрал бы точно такую же тактику боя - быструю, но оставляющую резерв для еще большего ускорения, такую, при помощи которой он мог бы измотать противника. А представление о медлительном стиле ведения боя появилось в его сознании лишь потому, что он предполагал: люди в прошлом были слабее, медлительнее и не такими впечатлительными, как он, которого отделяло от них много веков.
Марек знал, что предположение о превосходстве современного человека над далекими предками было грехом, соблазнявшим каждого историка. Он только не думал, что и сам повинен в нем.
Но сейчас стало ясно: он тоже…
Ему потребовалось некоторое время, чтобы уловить сквозь непрерывный крик толпы еще одну подробность: соперники находились в такой превосходной физической форме, что могли тратить дыхание не только на бой, - в каждой кратчайшей паузе между ударами они осыпали друг дружку потоками колкостей и оскорблений.
А потом он заметил, что их мечи не были учебными, нет, рыцари держали в руках самые настоящие боевые мечи с острыми, как бритва, лезвиями. И все же было ясно, что они не замышляли причинить друг другу какой-либо вред. Нет, это была просто веселая разминка перед предстоящим турниром. Их бесшабашное отношение к смертельной опасности произвело на Марека почти такое же впечатление, как скорость и энергия, с которыми происходила схватка.
Бой продолжался примерно еще минут десять. Затем, после мощного удара, один из рыцарей свалился с лошади. Он рухнул на землю, но сразу же подпрыгнул, смеясь, как будто на нем вовсе не было тяжеленной груды стали. Деньги перешли из рук в руки. Послышались крики: «Еще! Еще!» Одетые в ливреи мальчишки налетели с кулаками друг на друга. А двое противников рука об руку направились к гостинице.
****************
Через узкую прорезь в забрале своего шлема Крис Хьюджес смог разглядеть, что трибуны, окружавшие турнирное ристалище, были заполнены в основном дамами, а вокруг барьера скопились густые толпы простонародья Все что-то кричали, в нетерпении ожидая начала турнира Крис находился сейчас на восточном краю поля, окруженный своими пажами. Он пытался совладать с лошадью, которая, видимо, испугавшись толпы и криков, принялась ржать и старалась сбросить своего наездника Пажи вручили ему полосатое копье, которое оказалось до нелепости длинным и очень неудобным в руке. Крис взял его, принялся примеряться, как будет удобнее держать, выронил, а лошадь под ним всхрапывала и била копытом.
За барьером среди простонародья он заметил Кейт. Она ободряюще улыбнулась ему, но лошадь вновь заиграла, повернулась боком, и он не смог снова поймать взгляд девушки.
И еще он успел заметить невдалеке закованную в железо фигуру Марека, окруженного пажами.
Когда лошадь снова повернулась - «почему, разве пажи не держали ее под уздцы?», - он увидел противоположный край поля, где спокойно восседал на своем коне сэр Ги де Малеган. Он надевал на голову шлем с черным плюмажем.
Лошадь Криса снова взбрыкнула и пошла боком Он услышал новые завывания труб, заметил, что зрители повернулись к одной из трибун. По всплеску аплодисментов и приветственным крикам он смутно догадался, что, вероятно, это лорд Оливер занял свое место.
Трубы взревели снова.
- Сквайр, это сигнал для вас, - сказал паж, повторно вручая ему копье. На сей раз Крис сумел удержать копье достаточно долго для того, чтобы уложить его в какую-то прорезь на луке седла, и теперь оно было направлено диагонально, влево острием. Потом лошадь дернулась, и пажи с криками рассыпались в стороны, так как копье принялось описывать круги над их головами.
Опять трубы!
Почти ничего не видя, Крис потянул за узду, пытаясь подчинить лошадь своей воле. Бросив взгляд вдаль, на сэра Ги, он увидел лишь, что лошадь противника все еще стоит совершенно неподвижно. Крису захотелось поскорее покончить со всем этим, но лошадь не желала слушаться его. Сердитый и растерянный, он с силой еще раз дернул за уздечку.
- Черт тебя возьми, вперед!
И, видимо, в ответ на эти слова лошадь двумя быстрыми движениями мотнула головой вверх и вниз. Ее уши встали торчком.
И он поскакал.
* * *
Марек в тревоге наблюдал за ним. Он не сказал Крису всего, что предполагал: не было никакого смысла пугать его больше, чем необходимо. Но, конечно, сэр Ги должен был попытаться убить Криса, а это значило, что он нацелит свое копье в голову. Крис дико подпрыгивал и раскачивался в седле, его копье дергалось во все стороны. Он представлял собой весьма непростую цель, но если Ги был человеком опытным - а Марек в этом не сомневался, - то он должен был все равно целить в голову, чтобы нанести губительный удар, даже рискуя промахнуться при первой стычке.
Он смотрел, как Крис трюхал по полю, с трудом удерживаясь в седле. И видел, как сэр Ги скачет ему навстречу: полный контроль над лошадью, тело под необходимым углом наклонено вперед, нацеленное копье в согнутой правой руке.
«Что ж, - подумал Марек, - по крайней мере, есть шанс, что Крис уцелеет».
* * *
Крис мало что мог разглядеть. Он дико мотался в седле и успевал заметить лишь отдельные пятна: фрагменты трибун, траву, другого всадника, приближавшегося к нему. Из этих кратких, как вспышка блица, видений невозможно было составить представление о том, насколько далеко Ги находится и сколько еще времени осталось до встречи. Он слышал цокот копыт своей лошади, казавшийся ему раскатами грома, ее ритмичное всхрапывающее дыхание. Слегка подпрыгнув в седле, он попробовал взяться за копье. Все тянулось гораздо дольше, чем он ожидал. Ему казалось, будто он едет на этой лошади уже целый час.
Ги он увидел в самый последний момент, очень близко; тот мчался на него со страшной скоростью, а потом его собственное копье подскочило в руке, чувствительно хлопнув его по правому боку, и одновременно он ощутил острую боль в левом плече и удар, который повернул его боком в седле. И еще он услышал громкий треск сломанной деревяшки.
Толпа взревела.
Его лошадь неслась вперед, к дальнему краю поля. Крис ничего не мог понять.
Что случилось? Его плечо отчаянно болело. А копье было сломано пополам.
И он все еще сидел в седле.
Вот дерьмо.
* * *
Марек ощущал себя глубоко несчастным. Это была неудача: удар пришелся слишком вскользь для того, чтобы сбросить Криса наземь. Теперь они должны были съехаться еще раз. Он поглядел на сэра Ги, который, ругаясь, взял новое копье из рук пажей и уже поворачивал лошадь, готовясь снова броситься в атаку.
На противоположном конце поля Крис пытался справиться со вторым копьем, которое дико раскачивалось в воздухе, словно метроном. Наконец ему удалось уложить его поперек седла, но лошадь все еще продолжала крутиться и пятиться.
Ги чувствовал себя оскорбленным и злился. Он не отличался терпеливостью и не стал ждать. Ударив коня шпорами, поскакал вдоль поля.
«Ты ублюдок», - подумал Марек.
* * *
Увидев такое одностороннее нападение, толпа изумленно взвыла. Крис услышал этот крик и увидел, что Ги уже несется к нему на всем скаку. А его собственная лошадь все еще не желала слушаться и крутилась на месте Он, ничего толком не понимая, дернул за узду и в этот момент услышал сзади звук удара: это кто-то из грумов хлестнул его лошадь по крупу.
Лошадь заржала, вздыбила уши…
…И он порысил вдоль по полю.
Вторая стычка была хуже, потому что на сей раз он знал, что его ожидает.
* * *
Столкновение ошеломило его, пронизав вспышкой боли его грудь. Он оказался в воздухе. Все внезапно замедлилось. Крис увидел, как из-под него выезжает седло, потом зад лошади, а он все отодвигался назад, а потом стал клониться туда же и уже видел перед собой только небо.
Он грохнулся на землю навзничь, плашмя. Его голова звонко ударилась о шлем. Перед его глазами поплыли ярко-синие пятна, которые все росли, стали совсем большими, а затем их цвет сменился серым. Несмотря на то что его шлем, конечно, не пропускал радиоволн, он, казалось, услышал в ухе голос Марека: «Теперь оставайся там!»
Откуда-то донеслись отдаленные трубные звуки, а потом мир милосердно померк.
* * *
В дальнем конце поля Ги уже заворачивал свою лошадь, собираясь предпринять следующую атаку, когда услышал сигнал труб, возвещавших, что настала очередь следующей пары.
Марек опустил копье, дал лошади шенкеля (в шпорах пока что не было необходимости) и галопом поскакал вперед. Он видел, как с противоположной стороны к нему устремился сэр Чарльз де Гон. Он мчался вперед и слышал ровный топот копыт своей лошади, слышал нарастающий рев толпы - она-то знала, что этот поединок будет хорош. Эта лошадь бежала невероятно быстро. И с такой же быстротой навстречу несся сэр Чарльз.
* * *
Согласно средневековым текстам главное испытание в рыцарском поединке состояло не в том, чтобы держать копье или нацеливать его в ту или иную цель. Испытание состояло в том, чтобы точно выдерживать направление атаки, не уклоняться от стычки - не поддаваться той панике, которая охватывает почти каждого наездника, когда он галопом мчится навстречу своему противнику.
Марек читал много древних текстов, но лишь теперь он внезапно осознал их: он чувствовал себя потерянным, трясущимся, ему казалось, что его тело утратило силу и ловкость, его бедра, сжимавшие бока лошади, дрожали мелкой дрожью. Он заставил себя собраться, сосредоточиться и направил копье на сэра Чарльза. Но острие копья все равно на скаку гуляло вверх и вниз. Он поднял копье с луки, взял в согнутую руку. Так оказалось лучше. Дыхание выровнялось. Он почувствовал, что к нему возвращаются силы. Чуть повернул лошадь точнее, навстречу противнику. Восемьдесят ярдов.
Не сбавлять темпа.
Он видел, как сэр Чарльз манипулировал копьем. Вот он приподнял острие. Целит в голову. Или это все же маневр? Рыцари на турнирах, как известно, совершали обманные движения, лишь в самый последний момент показывая истинное направление удара. Было ли такое в привычках этого?
Шестьдесят ярдов.
Наносить удар в голову было рискованно в том случае, если соперник целил по-другому. Горизонтально направленное копье касалось туловища на долю секунды раньше, чем направленное в шлем; дело тут в соотношении углов. Первый удар сотрясает обоих всадников, и от этого удар в голову теряет свою точность и резкость. Но опытный рыцарь мог выдвинуть копье вперед, сделать дополнительное движение, которое помогло бы ему выиграть шесть или восемь дюймов расстояния, и таким образом нанести удар первым. Нужно было иметь огромную силу руки, чтобы самортизировать отдачу от удара, справиться с моментом инерции, чтобы основная энергия удара пришлась на лошадь, но так было гораздо больше шансов сбить противника с выбранной им линии атаки и выиграть время.
Пятьдесят ярдов.
Сэр Чарльз держал копье все так же высоко. Но сейчас он выдвинул его навстречу противнику, наклонившись вперед в седле. Теперь у него оказалось больше возможностей для маневра копьем. Было ли это еще одно ложное движение?
Сорок ярдов.
Узнать это было совершенно невозможно. Марек решил атаковать своего противника в грудь и взял копье на изготовку. Он не станет изменять решение.
Тридцать ярдов.
Он слышал грохот копыт, рев толпы. Средневековые тексты предупреждали: «Не закрывай глаза в момент стычки. Держи глаза открытыми, когда наносишь удар».
Двадцать ярдов.
Его глаза открыты.
Десять.
Этот ублюдок приподнял свое копье.
Он целит в голову.
Удар.
* * *
Треск сломанного древка показался громким, как выстрел. Марек нанес удар с такой силой, что он отдался резкой болью в левом плече. Подъехав к краю поля, он бросил сломанное копье и протянул руку за новым. Но пажи стояли неподвижно и смотрели на поле у него за спиной.
Оглянувшись назад, он увидел, что сэр Чарльз упал с коня и лежит на земле.
А потом он увидел, что сэр Ги гарцует на лошади вокруг распростертого тела Криса. «Вот что он затеял, - подумал Марек. - Он хочет затоптать Криса насмерть».
Марек повернул лошадь, выхватил меч, воздел его к небу и с гневным рычаньем во весь опор погнал коня по полю.
* * *
Толпа вопила; люди колотили по деревянному барьеру, словно в сотни барабанов. Сэр Ги повернулся на шум и увидел, что к нему несется Марек. Но сразу же перевел взгляд на Криса и направил лошадь боком, чтобы та наступила на лежащего.
- Позор! Позор! - кричали в толпе, и даже лорд Оливер вскочил на ноги от изумления.
Но в этот момент Марек поравнялся с сэром Ги. Он не мог сразу остановить стремительный бег своего коня, но, проносясь мимо, выкрикнул:
- Засранец! - и ударил его по голове мечом плашмя. Он знал, что это не нанесет рыцарю никакого вреда; его целью было оскорбить сэра Ги и заставить его отступить отлежавшего без сознания Криса. И это подействовало.
Сэр Ги немедленно отвернулся от Криса, а Марек, не опуская меча, натянул уздечку и поворотил лошадь. Сэр Ги выхватил свой меч из ножен и яростно взмахнул им. Клинок, просвистев в воздухе, столкнулся с мечом Марека. Тот ощутил, как его собственный меч завибрировал в руке от силы удара. Марек, размахнувшись из-за головы, нанес удар, целясь в голову. Ги парировал. Лошади ходили по кругу, пытаясь укусить друг дружку, мечи непрерывно сталкивались, звеня.
Бой начался. И какой-то, как будто сторонней, частью своего сознания Марек отчетливо понимал, что это будет бой не на жизнь, а на смерть.
* * *
Кейт наблюдала за боем из-за барьера. Марек держался отлично, физически он был явно сильнее, но сразу было видно, что у него нет такого опыта, как у сэра Ги. Его замахи были шире, а движения - менее четкими. Марек, похоже, осознавал свои недостатки, но и от сэра Ги они не укрылись: он держался на дистанции, сохраняя между собой и противником пространство для размашистых ударов. Марек же все время старался приблизиться к противнику, сократить расстояние до минимума, как боксер в клинче.
Кейт видела, что Мареку не могло это удаваться все время. Рано или поздно Ги должен был, хотя бы на мгновение, выиграть расстояние, достаточное для того, чтобы нанести смертельный удар.
* * *
Волосы Марека промокли от пота. Едкие капли стекали в глаза. Он не мог ничего поделать с этим. Потряс головой, но глазам легче не стало.
Скоро он запыхался. Зато сэр Ги, которого он видел сквозь прорезь в шлеме, казался неутомимым и непреклонным; все время в атаке, все движения в одном отработанном ритме. Марек знал, что должен что-нибудь предпринять, пока у него еще остаются силы. Он должен сломать ритм движений рыцаря.
Мускулы его правой руки, державшей меч, уже, казалось, пылали огнем изнутри от непрерывного напряжения. Но его левая рука была немногим слабее правой. Почему бы не пустить ее в ход?
Стоило попытаться.
Пришпорив лошадь, Марек приблизился вплотную к противнику. Он чуть выждал, отразил очередной удар своим мечом, а затем сразу же, не сжимая кулака, сильно ударил сэра Ги левой рукой по шлему. Шлем качнулся назад, и Марек с удовлетворением услышал, как рыцарь громко ударился лицом о шлем.
Марек мгновенно повернул меч и ударил Ги по голове рукоятью. Раздался громкий лязг, и рыцарь неестественно дернулся в седле. На мгновение он весь как-то обмяк. Марек ударил снова, еще сильнее. Он знал, что нанес противнику травму.
Но недостаточно тяжелую.
Слишком поздно он заметил, как меч Ги со зловещим шипеньем описал широкую дугу, закончившуюся на его спине. Марек почувствовал, как ужасное острие, словно кнут, опустилось на его плечи. Выдержала ли кольчуга? Получил ли он рану? Руки у него пока что двигались. Он с силой ударил своим клинком по затылку шлема Ги; раздался звон, словно он бил по большому гонгу. «Это должен быть нокдаун», - подумал Марек.
Марек замахнулся снова, повернув лошадь, и нанес мощный удар, целясь в шею. Ги смог парировать, но удар Марека был такой силы, что он потерял равновесие. Резко покачнувшись, Ги съехал набок в седле, схватился было за луку, но не смог удержаться и рухнул наземь.
Марек отвернулся от него и начал слезать с лошади, но тут толпа взревела снова. Оглянувшись, он увидел, что Ги легко вскочил на ноги. Вся его неспособность продолжать бой оказалась обманом. Марек стоял на одной ноге, вторая все еще была в стремени, а рыцарь уже наносил ему удар. Марек неловко парировал, каким-то непонятным самому себе образом освободил ногу и отпрянул назад. Сэр Ги был опять сильным и уверенным в себе.
Марек понял, что положение стало для него еще хуже, чем прежде. Он предпринял яростную атаку, но Ги без труда отразил ее; он крепко стоял на ногах, легко и быстро передвигался. Марек задыхался в шлеме, хрипел и был уверен, что соперник слышит эти звуки и знает, что они означают.
Марек начинал изнемогать.
А сэру Ги нужно было всего лишь отступать, непрерывно угрожая контратакой, пока Марек не выбьется из сил.
Разве что…
Крис все так же неподвижно лежал на спине.
Марек продолжал наступать на сэра Ги, с каждым ударом сдвигаясь на шаг вправо. Тот продолжал отступать. Но теперь Марек направлял его движение к Крису.
* * *
Под лязг мечей Крис медленно приходил в себя. К нему возвращалась способность мыслить, и он пытался сориентироваться. Он лежал на спине, глядя в синее небо. Но он был жив. Что случилось? Он покрутил головой внутри темного шлема. В шлеме была одна лишь узкая прорезь для глаз, он был горячий и вызывал клаустрофобию.
Его замутило.
Внезапно накатил приступ тошноты. Он не хотел вырвать в шлем: в нем было слишком тесно, он захлебнулся бы собственной рвотой. Его необходимо было снять. Все так же лежа, он поднял обе руки и вцепился в шлем, принялся его стаскивать, но проклятая кастрюля не поддавалась. «Почему? Ее что, привязали? А может быть, дело в том, что я лежу?»
Его сейчас вырвет. В этом чертовом шлеме.
Иисусе!
Перепуганный, он перекатился на живот.
* * *
Марек отчаянно размахивал мечом. Он видел, что Крис за спиной сэра Ги зашевелился. Марек хотел было крикнуть ему, чтобы он оставался на месте, но ему уже не хватало дыхания, чтобы говорить.
Марек атаковал, еще и еще.
Теперь Крис принялся дергать шлем, пытаясь освободиться. А Ги находился все еще в добрых десяти шагах от него. Он отступал легко, словно танцуя, и, похоже, развлекался, без труда парируя удары Марека.
Марек знал, что силы у него уже почти на пределе. Его удары становились все слабее и слабее. А Ги, в свою очередь, был все так же силен, все так же ловок. Он лишь отступал, парировал и выжидал свой шанс.
Пять ярдов.
Крис перевернулся на живот и теперь пытался встать. Ему удалось подняться на четвереньки. Затем его голова свесилась, послышался громкий звук рвоты.
Ги услышал это и чуть-чуть повернул голову, чтобы взглянуть…
Марек рванулся вперед, боднул рыцаря головой в нагрудную пластину, тот отлетел назад, споткнулся о Криса и упал на спину.
Малеган быстро перекатился по земле, но Марек уже придавил коленом его правую руку с мечом и тут же другим коленом встал и на левое плечо. И, не промедлив ни секунды, Марек высоко поднял меч, готовый в любой момент воткнуть его в тело противника.
Толпа притихла.
Ги лежал неподвижно.
Марек медленно опустил меч, обрезал шнурки, крепившие шлем рыцаря, и оттолкнул его своим клинком. Появилась голова Ги. Марек увидел, что из его левого уха течет струйка крови.
Ги вперился взглядом ему в лицо и плюнул.
Марек снова поднял меч. Он был исполнен гнева, тело изъедено жгучим потом, мускулы горели от перенапряжения, глаза застилала алая пелена ярости и изнеможения. Он напряг руки, чтобы последним движением опустить меч и отсечь голову от тела.
Ги понял это.
- Пощады!
Он крикнул это из всех сил, так что услышали все, присутствовавшие на турнире.
- Я прошу пощады! - кричал он. - Во имя Святой Троицы и Девы Марии! Пощады! Пощады!
Толпа хранила молчание.
Все ждали.
* * *
Марек не мог решить, как ему поступить. Внутренний голос подсказывал ему: прикончи этого ублюдка, в противном случае тебе придется горько пожалеть. Он знал, что должен принять решение быстро: чем дольше он будет стоять тут над сэром Ги в колебаниях, тем больше вероятности, что ему не хватит духу нанести последний удар.
Он посмотрел на людей, приникших к барьеру. Никто не шевелился, все только смотрели. Посмотрел на трибуну, на которой сидел лорд Оливер, окруженный дамами. Все до одного хранили неподвижность. Лорд Оливер, казалось, застыл. Марек оглянулся назад, на кучку пажей, стоявших перед барьером. Они тоже замерли. И вдруг один из них каким-то почти подсознательным движением поднес руку к груди и проделал круговое движение кулаком: режь!
«Он дает мне добрый совет», - подумал Марек.
Но он все еще колебался. На всем турнирном поле царила абсолютная тишина, которую нарушали лишь натужные рыганья и стоны Криса. В конце концов именно эти рыганья и решили исход дела. Марек отступил от сэра Ги и протянул руку, чтобы помочь ему подняться.
Сэр Ги взял руку и, встав на ноги перед Мареком, сказал ему:
- Ты, выродок, я еще увижу тебя в аду. - С этими словами он резко повернулся и пошел прочь.
Впервые Марек почувствовал болезненный приступ неуверенности. До сих пор ничего из того, что он видел в этом мире, не казалось ему неожиданным или из ряда вон выходящим. Монастырь оказался точно таким, какой он рассчитывал увидеть. Крестьяне в полях тоже были такими же, как он их себе представлял. И подготовка к турниру проходила так же, как он описал бы в свое время. И когда он вступил в Кастельгард, то обнаружил, что тот полностью соответствует его представлению о средневековом городе. Кейт была потрясена, увидев мясника, занимавшегося своим кровавым делом прямо посреди улицы, чуть не потеряла сознание от зловония, исходившего из чанов дубильщиков кож, но на Марека это не произвело большого впечатления. Все обстояло именно так, как он это представил себе уже много лет назад.
«Но этого я никак не ожидал», - думал он, глядя на сражавшихся рыцарей.
Они двигались невероятно быстро! Молниеносные и притом буквально перетекавшие одно в другое движения мечей, хлесткие удары сплеча и тут же выпады, парирования и контрвыпады. Это напоминало скорее схватку фехтовальщиков олимпийского уровня, чем сражение боевым оружием. Клинки звенели, сталкиваясь, ежесекундно, если не чаще. И бой продолжался без малейших пауз.
Марек всегда представлял себе эти поединки как нечто неторопливое: неловкие, закованные в тяжеленную броню люди держат в руках настолько тяжелые мечи, что каждый взмах влечет за собой инерционный импульс; движение оружия нужно остановить и вернуть меч в прежнее положение, прежде чем нанести очередной удар. Он читал в различных хрониках, насколько люди оказывались измотанными после боев, и предполагал, что это было следствием длительных усилий, которые приходилось совершать в медленных поединках, когда необходимо бороться не только с противником, но и со сталью в собственных руках и на плечах.
Воины, которых он сейчас видел, были крупными и мощными людьми. И лошади у них были огромными, и сами они казались ростом в добрых шесть футов, а то и еще больше: когда они сидели на конях, трудно было это сказать точно. И они были чрезвычайно сильными.
Марека никогда не вводили в заблуждение небольшие размеры доспехов, выставленных в витринах музея. Он знал, что каждый экземпляр вооружения, попавший в конце концов в музей, был церемониальным и никогда не надевался для дела более опасного, чем средневековый парад. Марек также подозревал, хотя и не мог доказать этого, что значительная часть дошедших до двадцатого века отполированных броневых доспехов - богато изукрашенных чеканкой и гравировкой, - была предназначена только для показа, для того чтобы рыцарь мог похвастаться мастерством своих ремесленников, и изготавливалась в масштабе три четверти.
Настоящая боевая броня просто не могла сохраниться столько времени. И еще он прочитал достаточно древних документов, чтобы знать, что наиболее почитаемыми воинами средневековых времен неизменно были крупные люди - высокие, мускулистые и необычайно сильные. Они происходили из благородных семейств, с младенчества питались лучше большинства окружающих, поэтому и вырастали такими большими. Он читал о том, как происходило их обучение, и о том, как развлекались они, совершая ратные подвиги, чтобы привлечь к себе внимание дам и вызвать их одобрение.
Все же он никогда не мог вообразить что-нибудь хоть отдаленно подобное поединку, представшему сейчас перед его глазами Эти люди бились неистово, стремительно и непрерывно, выглядело это так, словно схватка могла продолжаться весь день Ни один из них не выказал ни малейшего признака усталости; скорее наоборот: казалось, что эти усилия приносят им наслаждение.
И сейчас, глядя на их агрессивность и скорость, Марек понял, что, если бы ему представилась такая возможность, он сам выбрал бы точно такую же тактику боя - быструю, но оставляющую резерв для еще большего ускорения, такую, при помощи которой он мог бы измотать противника. А представление о медлительном стиле ведения боя появилось в его сознании лишь потому, что он предполагал: люди в прошлом были слабее, медлительнее и не такими впечатлительными, как он, которого отделяло от них много веков.
Марек знал, что предположение о превосходстве современного человека над далекими предками было грехом, соблазнявшим каждого историка. Он только не думал, что и сам повинен в нем.
Но сейчас стало ясно: он тоже…
Ему потребовалось некоторое время, чтобы уловить сквозь непрерывный крик толпы еще одну подробность: соперники находились в такой превосходной физической форме, что могли тратить дыхание не только на бой, - в каждой кратчайшей паузе между ударами они осыпали друг дружку потоками колкостей и оскорблений.
А потом он заметил, что их мечи не были учебными, нет, рыцари держали в руках самые настоящие боевые мечи с острыми, как бритва, лезвиями. И все же было ясно, что они не замышляли причинить друг другу какой-либо вред. Нет, это была просто веселая разминка перед предстоящим турниром. Их бесшабашное отношение к смертельной опасности произвело на Марека почти такое же впечатление, как скорость и энергия, с которыми происходила схватка.
Бой продолжался примерно еще минут десять. Затем, после мощного удара, один из рыцарей свалился с лошади. Он рухнул на землю, но сразу же подпрыгнул, смеясь, как будто на нем вовсе не было тяжеленной груды стали. Деньги перешли из рук в руки. Послышались крики: «Еще! Еще!» Одетые в ливреи мальчишки налетели с кулаками друг на друга. А двое противников рука об руку направились к гостинице.
****************
Через узкую прорезь в забрале своего шлема Крис Хьюджес смог разглядеть, что трибуны, окружавшие турнирное ристалище, были заполнены в основном дамами, а вокруг барьера скопились густые толпы простонародья Все что-то кричали, в нетерпении ожидая начала турнира Крис находился сейчас на восточном краю поля, окруженный своими пажами. Он пытался совладать с лошадью, которая, видимо, испугавшись толпы и криков, принялась ржать и старалась сбросить своего наездника Пажи вручили ему полосатое копье, которое оказалось до нелепости длинным и очень неудобным в руке. Крис взял его, принялся примеряться, как будет удобнее держать, выронил, а лошадь под ним всхрапывала и била копытом.
За барьером среди простонародья он заметил Кейт. Она ободряюще улыбнулась ему, но лошадь вновь заиграла, повернулась боком, и он не смог снова поймать взгляд девушки.
И еще он успел заметить невдалеке закованную в железо фигуру Марека, окруженного пажами.
Когда лошадь снова повернулась - «почему, разве пажи не держали ее под уздцы?», - он увидел противоположный край поля, где спокойно восседал на своем коне сэр Ги де Малеган. Он надевал на голову шлем с черным плюмажем.
Лошадь Криса снова взбрыкнула и пошла боком Он услышал новые завывания труб, заметил, что зрители повернулись к одной из трибун. По всплеску аплодисментов и приветственным крикам он смутно догадался, что, вероятно, это лорд Оливер занял свое место.
Трубы взревели снова.
- Сквайр, это сигнал для вас, - сказал паж, повторно вручая ему копье. На сей раз Крис сумел удержать копье достаточно долго для того, чтобы уложить его в какую-то прорезь на луке седла, и теперь оно было направлено диагонально, влево острием. Потом лошадь дернулась, и пажи с криками рассыпались в стороны, так как копье принялось описывать круги над их головами.
Опять трубы!
Почти ничего не видя, Крис потянул за узду, пытаясь подчинить лошадь своей воле. Бросив взгляд вдаль, на сэра Ги, он увидел лишь, что лошадь противника все еще стоит совершенно неподвижно. Крису захотелось поскорее покончить со всем этим, но лошадь не желала слушаться его. Сердитый и растерянный, он с силой еще раз дернул за уздечку.
- Черт тебя возьми, вперед!
И, видимо, в ответ на эти слова лошадь двумя быстрыми движениями мотнула головой вверх и вниз. Ее уши встали торчком.
И он поскакал.
* * *
Марек в тревоге наблюдал за ним. Он не сказал Крису всего, что предполагал: не было никакого смысла пугать его больше, чем необходимо. Но, конечно, сэр Ги должен был попытаться убить Криса, а это значило, что он нацелит свое копье в голову. Крис дико подпрыгивал и раскачивался в седле, его копье дергалось во все стороны. Он представлял собой весьма непростую цель, но если Ги был человеком опытным - а Марек в этом не сомневался, - то он должен был все равно целить в голову, чтобы нанести губительный удар, даже рискуя промахнуться при первой стычке.
Он смотрел, как Крис трюхал по полю, с трудом удерживаясь в седле. И видел, как сэр Ги скачет ему навстречу: полный контроль над лошадью, тело под необходимым углом наклонено вперед, нацеленное копье в согнутой правой руке.
«Что ж, - подумал Марек, - по крайней мере, есть шанс, что Крис уцелеет».
* * *
Крис мало что мог разглядеть. Он дико мотался в седле и успевал заметить лишь отдельные пятна: фрагменты трибун, траву, другого всадника, приближавшегося к нему. Из этих кратких, как вспышка блица, видений невозможно было составить представление о том, насколько далеко Ги находится и сколько еще времени осталось до встречи. Он слышал цокот копыт своей лошади, казавшийся ему раскатами грома, ее ритмичное всхрапывающее дыхание. Слегка подпрыгнув в седле, он попробовал взяться за копье. Все тянулось гораздо дольше, чем он ожидал. Ему казалось, будто он едет на этой лошади уже целый час.
Ги он увидел в самый последний момент, очень близко; тот мчался на него со страшной скоростью, а потом его собственное копье подскочило в руке, чувствительно хлопнув его по правому боку, и одновременно он ощутил острую боль в левом плече и удар, который повернул его боком в седле. И еще он услышал громкий треск сломанной деревяшки.
Толпа взревела.
Его лошадь неслась вперед, к дальнему краю поля. Крис ничего не мог понять.
Что случилось? Его плечо отчаянно болело. А копье было сломано пополам.
И он все еще сидел в седле.
Вот дерьмо.
* * *
Марек ощущал себя глубоко несчастным. Это была неудача: удар пришелся слишком вскользь для того, чтобы сбросить Криса наземь. Теперь они должны были съехаться еще раз. Он поглядел на сэра Ги, который, ругаясь, взял новое копье из рук пажей и уже поворачивал лошадь, готовясь снова броситься в атаку.
На противоположном конце поля Крис пытался справиться со вторым копьем, которое дико раскачивалось в воздухе, словно метроном. Наконец ему удалось уложить его поперек седла, но лошадь все еще продолжала крутиться и пятиться.
Ги чувствовал себя оскорбленным и злился. Он не отличался терпеливостью и не стал ждать. Ударив коня шпорами, поскакал вдоль поля.
«Ты ублюдок», - подумал Марек.
* * *
Увидев такое одностороннее нападение, толпа изумленно взвыла. Крис услышал этот крик и увидел, что Ги уже несется к нему на всем скаку. А его собственная лошадь все еще не желала слушаться и крутилась на месте Он, ничего толком не понимая, дернул за узду и в этот момент услышал сзади звук удара: это кто-то из грумов хлестнул его лошадь по крупу.
Лошадь заржала, вздыбила уши…
…И он порысил вдоль по полю.
Вторая стычка была хуже, потому что на сей раз он знал, что его ожидает.
* * *
Столкновение ошеломило его, пронизав вспышкой боли его грудь. Он оказался в воздухе. Все внезапно замедлилось. Крис увидел, как из-под него выезжает седло, потом зад лошади, а он все отодвигался назад, а потом стал клониться туда же и уже видел перед собой только небо.
Он грохнулся на землю навзничь, плашмя. Его голова звонко ударилась о шлем. Перед его глазами поплыли ярко-синие пятна, которые все росли, стали совсем большими, а затем их цвет сменился серым. Несмотря на то что его шлем, конечно, не пропускал радиоволн, он, казалось, услышал в ухе голос Марека: «Теперь оставайся там!»
Откуда-то донеслись отдаленные трубные звуки, а потом мир милосердно померк.
* * *
В дальнем конце поля Ги уже заворачивал свою лошадь, собираясь предпринять следующую атаку, когда услышал сигнал труб, возвещавших, что настала очередь следующей пары.
Марек опустил копье, дал лошади шенкеля (в шпорах пока что не было необходимости) и галопом поскакал вперед. Он видел, как с противоположной стороны к нему устремился сэр Чарльз де Гон. Он мчался вперед и слышал ровный топот копыт своей лошади, слышал нарастающий рев толпы - она-то знала, что этот поединок будет хорош. Эта лошадь бежала невероятно быстро. И с такой же быстротой навстречу несся сэр Чарльз.
* * *
Согласно средневековым текстам главное испытание в рыцарском поединке состояло не в том, чтобы держать копье или нацеливать его в ту или иную цель. Испытание состояло в том, чтобы точно выдерживать направление атаки, не уклоняться от стычки - не поддаваться той панике, которая охватывает почти каждого наездника, когда он галопом мчится навстречу своему противнику.
Марек читал много древних текстов, но лишь теперь он внезапно осознал их: он чувствовал себя потерянным, трясущимся, ему казалось, что его тело утратило силу и ловкость, его бедра, сжимавшие бока лошади, дрожали мелкой дрожью. Он заставил себя собраться, сосредоточиться и направил копье на сэра Чарльза. Но острие копья все равно на скаку гуляло вверх и вниз. Он поднял копье с луки, взял в согнутую руку. Так оказалось лучше. Дыхание выровнялось. Он почувствовал, что к нему возвращаются силы. Чуть повернул лошадь точнее, навстречу противнику. Восемьдесят ярдов.
Не сбавлять темпа.
Он видел, как сэр Чарльз манипулировал копьем. Вот он приподнял острие. Целит в голову. Или это все же маневр? Рыцари на турнирах, как известно, совершали обманные движения, лишь в самый последний момент показывая истинное направление удара. Было ли такое в привычках этого?
Шестьдесят ярдов.
Наносить удар в голову было рискованно в том случае, если соперник целил по-другому. Горизонтально направленное копье касалось туловища на долю секунды раньше, чем направленное в шлем; дело тут в соотношении углов. Первый удар сотрясает обоих всадников, и от этого удар в голову теряет свою точность и резкость. Но опытный рыцарь мог выдвинуть копье вперед, сделать дополнительное движение, которое помогло бы ему выиграть шесть или восемь дюймов расстояния, и таким образом нанести удар первым. Нужно было иметь огромную силу руки, чтобы самортизировать отдачу от удара, справиться с моментом инерции, чтобы основная энергия удара пришлась на лошадь, но так было гораздо больше шансов сбить противника с выбранной им линии атаки и выиграть время.
Пятьдесят ярдов.
Сэр Чарльз держал копье все так же высоко. Но сейчас он выдвинул его навстречу противнику, наклонившись вперед в седле. Теперь у него оказалось больше возможностей для маневра копьем. Было ли это еще одно ложное движение?
Сорок ярдов.
Узнать это было совершенно невозможно. Марек решил атаковать своего противника в грудь и взял копье на изготовку. Он не станет изменять решение.
Тридцать ярдов.
Он слышал грохот копыт, рев толпы. Средневековые тексты предупреждали: «Не закрывай глаза в момент стычки. Держи глаза открытыми, когда наносишь удар».
Двадцать ярдов.
Его глаза открыты.
Десять.
Этот ублюдок приподнял свое копье.
Он целит в голову.
Удар.
* * *
Треск сломанного древка показался громким, как выстрел. Марек нанес удар с такой силой, что он отдался резкой болью в левом плече. Подъехав к краю поля, он бросил сломанное копье и протянул руку за новым. Но пажи стояли неподвижно и смотрели на поле у него за спиной.
Оглянувшись назад, он увидел, что сэр Чарльз упал с коня и лежит на земле.
А потом он увидел, что сэр Ги гарцует на лошади вокруг распростертого тела Криса. «Вот что он затеял, - подумал Марек. - Он хочет затоптать Криса насмерть».
Марек повернул лошадь, выхватил меч, воздел его к небу и с гневным рычаньем во весь опор погнал коня по полю.
* * *
Толпа вопила; люди колотили по деревянному барьеру, словно в сотни барабанов. Сэр Ги повернулся на шум и увидел, что к нему несется Марек. Но сразу же перевел взгляд на Криса и направил лошадь боком, чтобы та наступила на лежащего.
- Позор! Позор! - кричали в толпе, и даже лорд Оливер вскочил на ноги от изумления.
Но в этот момент Марек поравнялся с сэром Ги. Он не мог сразу остановить стремительный бег своего коня, но, проносясь мимо, выкрикнул:
- Засранец! - и ударил его по голове мечом плашмя. Он знал, что это не нанесет рыцарю никакого вреда; его целью было оскорбить сэра Ги и заставить его отступить отлежавшего без сознания Криса. И это подействовало.
Сэр Ги немедленно отвернулся от Криса, а Марек, не опуская меча, натянул уздечку и поворотил лошадь. Сэр Ги выхватил свой меч из ножен и яростно взмахнул им. Клинок, просвистев в воздухе, столкнулся с мечом Марека. Тот ощутил, как его собственный меч завибрировал в руке от силы удара. Марек, размахнувшись из-за головы, нанес удар, целясь в голову. Ги парировал. Лошади ходили по кругу, пытаясь укусить друг дружку, мечи непрерывно сталкивались, звеня.
Бой начался. И какой-то, как будто сторонней, частью своего сознания Марек отчетливо понимал, что это будет бой не на жизнь, а на смерть.
* * *
Кейт наблюдала за боем из-за барьера. Марек держался отлично, физически он был явно сильнее, но сразу было видно, что у него нет такого опыта, как у сэра Ги. Его замахи были шире, а движения - менее четкими. Марек, похоже, осознавал свои недостатки, но и от сэра Ги они не укрылись: он держался на дистанции, сохраняя между собой и противником пространство для размашистых ударов. Марек же все время старался приблизиться к противнику, сократить расстояние до минимума, как боксер в клинче.
Кейт видела, что Мареку не могло это удаваться все время. Рано или поздно Ги должен был, хотя бы на мгновение, выиграть расстояние, достаточное для того, чтобы нанести смертельный удар.
* * *
Волосы Марека промокли от пота. Едкие капли стекали в глаза. Он не мог ничего поделать с этим. Потряс головой, но глазам легче не стало.
Скоро он запыхался. Зато сэр Ги, которого он видел сквозь прорезь в шлеме, казался неутомимым и непреклонным; все время в атаке, все движения в одном отработанном ритме. Марек знал, что должен что-нибудь предпринять, пока у него еще остаются силы. Он должен сломать ритм движений рыцаря.
Мускулы его правой руки, державшей меч, уже, казалось, пылали огнем изнутри от непрерывного напряжения. Но его левая рука была немногим слабее правой. Почему бы не пустить ее в ход?
Стоило попытаться.
Пришпорив лошадь, Марек приблизился вплотную к противнику. Он чуть выждал, отразил очередной удар своим мечом, а затем сразу же, не сжимая кулака, сильно ударил сэра Ги левой рукой по шлему. Шлем качнулся назад, и Марек с удовлетворением услышал, как рыцарь громко ударился лицом о шлем.
Марек мгновенно повернул меч и ударил Ги по голове рукоятью. Раздался громкий лязг, и рыцарь неестественно дернулся в седле. На мгновение он весь как-то обмяк. Марек ударил снова, еще сильнее. Он знал, что нанес противнику травму.
Но недостаточно тяжелую.
Слишком поздно он заметил, как меч Ги со зловещим шипеньем описал широкую дугу, закончившуюся на его спине. Марек почувствовал, как ужасное острие, словно кнут, опустилось на его плечи. Выдержала ли кольчуга? Получил ли он рану? Руки у него пока что двигались. Он с силой ударил своим клинком по затылку шлема Ги; раздался звон, словно он бил по большому гонгу. «Это должен быть нокдаун», - подумал Марек.
Марек замахнулся снова, повернув лошадь, и нанес мощный удар, целясь в шею. Ги смог парировать, но удар Марека был такой силы, что он потерял равновесие. Резко покачнувшись, Ги съехал набок в седле, схватился было за луку, но не смог удержаться и рухнул наземь.
Марек отвернулся от него и начал слезать с лошади, но тут толпа взревела снова. Оглянувшись, он увидел, что Ги легко вскочил на ноги. Вся его неспособность продолжать бой оказалась обманом. Марек стоял на одной ноге, вторая все еще была в стремени, а рыцарь уже наносил ему удар. Марек неловко парировал, каким-то непонятным самому себе образом освободил ногу и отпрянул назад. Сэр Ги был опять сильным и уверенным в себе.
Марек понял, что положение стало для него еще хуже, чем прежде. Он предпринял яростную атаку, но Ги без труда отразил ее; он крепко стоял на ногах, легко и быстро передвигался. Марек задыхался в шлеме, хрипел и был уверен, что соперник слышит эти звуки и знает, что они означают.
Марек начинал изнемогать.
А сэру Ги нужно было всего лишь отступать, непрерывно угрожая контратакой, пока Марек не выбьется из сил.
Разве что…
Крис все так же неподвижно лежал на спине.
Марек продолжал наступать на сэра Ги, с каждым ударом сдвигаясь на шаг вправо. Тот продолжал отступать. Но теперь Марек направлял его движение к Крису.
* * *
Под лязг мечей Крис медленно приходил в себя. К нему возвращалась способность мыслить, и он пытался сориентироваться. Он лежал на спине, глядя в синее небо. Но он был жив. Что случилось? Он покрутил головой внутри темного шлема. В шлеме была одна лишь узкая прорезь для глаз, он был горячий и вызывал клаустрофобию.
Его замутило.
Внезапно накатил приступ тошноты. Он не хотел вырвать в шлем: в нем было слишком тесно, он захлебнулся бы собственной рвотой. Его необходимо было снять. Все так же лежа, он поднял обе руки и вцепился в шлем, принялся его стаскивать, но проклятая кастрюля не поддавалась. «Почему? Ее что, привязали? А может быть, дело в том, что я лежу?»
Его сейчас вырвет. В этом чертовом шлеме.
Иисусе!
Перепуганный, он перекатился на живот.
* * *
Марек отчаянно размахивал мечом. Он видел, что Крис за спиной сэра Ги зашевелился. Марек хотел было крикнуть ему, чтобы он оставался на месте, но ему уже не хватало дыхания, чтобы говорить.
Марек атаковал, еще и еще.
Теперь Крис принялся дергать шлем, пытаясь освободиться. А Ги находился все еще в добрых десяти шагах от него. Он отступал легко, словно танцуя, и, похоже, развлекался, без труда парируя удары Марека.
Марек знал, что силы у него уже почти на пределе. Его удары становились все слабее и слабее. А Ги, в свою очередь, был все так же силен, все так же ловок. Он лишь отступал, парировал и выжидал свой шанс.
Пять ярдов.
Крис перевернулся на живот и теперь пытался встать. Ему удалось подняться на четвереньки. Затем его голова свесилась, послышался громкий звук рвоты.
Ги услышал это и чуть-чуть повернул голову, чтобы взглянуть…
Марек рванулся вперед, боднул рыцаря головой в нагрудную пластину, тот отлетел назад, споткнулся о Криса и упал на спину.
Малеган быстро перекатился по земле, но Марек уже придавил коленом его правую руку с мечом и тут же другим коленом встал и на левое плечо. И, не промедлив ни секунды, Марек высоко поднял меч, готовый в любой момент воткнуть его в тело противника.
Толпа притихла.
Ги лежал неподвижно.
Марек медленно опустил меч, обрезал шнурки, крепившие шлем рыцаря, и оттолкнул его своим клинком. Появилась голова Ги. Марек увидел, что из его левого уха течет струйка крови.
Ги вперился взглядом ему в лицо и плюнул.
Марек снова поднял меч. Он был исполнен гнева, тело изъедено жгучим потом, мускулы горели от перенапряжения, глаза застилала алая пелена ярости и изнеможения. Он напряг руки, чтобы последним движением опустить меч и отсечь голову от тела.
Ги понял это.
- Пощады!
Он крикнул это из всех сил, так что услышали все, присутствовавшие на турнире.
- Я прошу пощады! - кричал он. - Во имя Святой Троицы и Девы Марии! Пощады! Пощады!
Толпа хранила молчание.
Все ждали.
* * *
Марек не мог решить, как ему поступить. Внутренний голос подсказывал ему: прикончи этого ублюдка, в противном случае тебе придется горько пожалеть. Он знал, что должен принять решение быстро: чем дольше он будет стоять тут над сэром Ги в колебаниях, тем больше вероятности, что ему не хватит духу нанести последний удар.
Он посмотрел на людей, приникших к барьеру. Никто не шевелился, все только смотрели. Посмотрел на трибуну, на которой сидел лорд Оливер, окруженный дамами. Все до одного хранили неподвижность. Лорд Оливер, казалось, застыл. Марек оглянулся назад, на кучку пажей, стоявших перед барьером. Они тоже замерли. И вдруг один из них каким-то почти подсознательным движением поднес руку к груди и проделал круговое движение кулаком: режь!
«Он дает мне добрый совет», - подумал Марек.
Но он все еще колебался. На всем турнирном поле царила абсолютная тишина, которую нарушали лишь натужные рыганья и стоны Криса. В конце концов именно эти рыганья и решили исход дела. Марек отступил от сэра Ги и протянул руку, чтобы помочь ему подняться.
Сэр Ги взял руку и, встав на ноги перед Мареком, сказал ему:
- Ты, выродок, я еще увижу тебя в аду. - С этими словами он резко повернулся и пошел прочь.