Враг государства
Рано или поздно в жизни каждого человека наступает период обостренных отношений с собственным государством, которые, впрочем, можно легко уложить в строки Тимура Кибирова.
Нас Родина щедро поила.
И, в общем-то, сносно кормила.
А если когда и лупила,
То, честное слово, вполсилы.
Но нас она не любила.
И мы ее не любили.
И хоть написано это по отношению к стране, которой больше нет, актуальность не потеряна, а наоборот - лишь с каждым днем отчаянно возрастает.
Впрочем, нужно разделить понятия. Для меня родина - это моя семья, мои друзья и близкие люди; страна с государством тут близко не валялись. Потому что страна, а это всегда гипероним обществу, сейчас такая же хреновая, как и государство с ее властно-чиновничьей начинкой. Проблема же в том, что именно государство всегда старается стать для тебя не просто страной, а именно родиной, и когда такая риторика возникает, ментальный развод обеспечен.
Российская Федерация как государство для меня окончательно перестала существовать в начале осени этого года. Контрольных точек невозврата оно прошло слишком много - здесь и Развозжаев с Политковской, и Pussy Riot с «ЮКОСом», и Крымск с «Норд-Остом», и Магнитский с Сычевым. И много чего и много кого еще, но все это будут лишь маячки, отражающие общий процесс. Государство в принципе перестает существовать в тот момент, когда оно забывает о том, что на его территории еще и люди проживают, чаще - носители гражданства; когда оно начинает обслуживать только свои интересы. Потому что газово-нефтяной трубе никакая Конституция не нужна - гражданским свободам, не являющимся ценностями материальными, в уставе закрытого акционерного общества не место.
Растоптано, кажется, почти все - свободы слова, печати, выбора, собраний, совести и творчества, подорван институт частной собственности, вытравлены приметы социального государства, стерта национальная идентичность, редкий судья не подтерся Конституцией, похоронив существующий строй прежде всего в правовом поле. На очереди, кстати, свобода передвижения, а там и до нового железного занавеса, в общем-то, недалеко. Демократию заменила клептократия, власть народа обернулась во власть плутов, на смену законов пришли понятия.
Что делать в сложившейся ситуации, каждый решает для себя сам. Можно, напялив розовые очки, делать вид, что ничего не происходит, надеяться, что новый плебисцит все исправит. Можно вычеркнуть из своей жизни жизнь общественную, отстраниться от происходящего, окуклиться, но и превратиться тем самым в животное - что при нынешней организации государства для власти оптимально, что и происходило в России в нулевых. А можно устранить из своей жизни именно государство - как вещь абсолютно бесполезную, сковырнуть его, будто приставшую к ботинку грязь.
Я выбрал для себя последнее. Мне крайне сложно найти что-то осязаемое в своей жизни, в чем государство участвовало, за что я ему могу сказать «спасибо». Я силюсь придумать поводы, чтобы начать его уважать и причины, чтобы полюбить, но первые не придумываются, а вторые не находятся. Брезгливость - единственное, чего в избытке. Потому что замараться есть в чем, почти каждое столкновение с государством оставляет после себя лишь одно желание - отмыться.
Могут ли быть обязательства перед торговкой на рынке, которая постоянно тебя обвешивает? Нет, ты просто больше никогда не подойдешь к ее лотку. Могут ли быть обязательства перед коммивояжером, всучившем тебе однажды абсолютно ненужную вещь? Нет, ты не пустишь его за порог дома.
Могут ли быть обязательства перед нефте-газовой трубой, притворяющейся государством, - оно ведь воспринимает каждого исключительно в контексте товарно-рыночных взаимоотношений?! Нет, их быть не должно.
Вот и у меня их нет. И шансов, что появятся - крайне немного.
Нас Родина щедро поила.
И, в общем-то, сносно кормила.
А если когда и лупила,
То, честное слово, вполсилы.
Но нас она не любила.
И мы ее не любили.
И хоть написано это по отношению к стране, которой больше нет, актуальность не потеряна, а наоборот - лишь с каждым днем отчаянно возрастает.
Впрочем, нужно разделить понятия. Для меня родина - это моя семья, мои друзья и близкие люди; страна с государством тут близко не валялись. Потому что страна, а это всегда гипероним обществу, сейчас такая же хреновая, как и государство с ее властно-чиновничьей начинкой. Проблема же в том, что именно государство всегда старается стать для тебя не просто страной, а именно родиной, и когда такая риторика возникает, ментальный развод обеспечен.
Российская Федерация как государство для меня окончательно перестала существовать в начале осени этого года. Контрольных точек невозврата оно прошло слишком много - здесь и Развозжаев с Политковской, и Pussy Riot с «ЮКОСом», и Крымск с «Норд-Остом», и Магнитский с Сычевым. И много чего и много кого еще, но все это будут лишь маячки, отражающие общий процесс. Государство в принципе перестает существовать в тот момент, когда оно забывает о том, что на его территории еще и люди проживают, чаще - носители гражданства; когда оно начинает обслуживать только свои интересы. Потому что газово-нефтяной трубе никакая Конституция не нужна - гражданским свободам, не являющимся ценностями материальными, в уставе закрытого акционерного общества не место.
Растоптано, кажется, почти все - свободы слова, печати, выбора, собраний, совести и творчества, подорван институт частной собственности, вытравлены приметы социального государства, стерта национальная идентичность, редкий судья не подтерся Конституцией, похоронив существующий строй прежде всего в правовом поле. На очереди, кстати, свобода передвижения, а там и до нового железного занавеса, в общем-то, недалеко. Демократию заменила клептократия, власть народа обернулась во власть плутов, на смену законов пришли понятия.
Что делать в сложившейся ситуации, каждый решает для себя сам. Можно, напялив розовые очки, делать вид, что ничего не происходит, надеяться, что новый плебисцит все исправит. Можно вычеркнуть из своей жизни жизнь общественную, отстраниться от происходящего, окуклиться, но и превратиться тем самым в животное - что при нынешней организации государства для власти оптимально, что и происходило в России в нулевых. А можно устранить из своей жизни именно государство - как вещь абсолютно бесполезную, сковырнуть его, будто приставшую к ботинку грязь.
Я выбрал для себя последнее. Мне крайне сложно найти что-то осязаемое в своей жизни, в чем государство участвовало, за что я ему могу сказать «спасибо». Я силюсь придумать поводы, чтобы начать его уважать и причины, чтобы полюбить, но первые не придумываются, а вторые не находятся. Брезгливость - единственное, чего в избытке. Потому что замараться есть в чем, почти каждое столкновение с государством оставляет после себя лишь одно желание - отмыться.
Могут ли быть обязательства перед торговкой на рынке, которая постоянно тебя обвешивает? Нет, ты просто больше никогда не подойдешь к ее лотку. Могут ли быть обязательства перед коммивояжером, всучившем тебе однажды абсолютно ненужную вещь? Нет, ты не пустишь его за порог дома.
Могут ли быть обязательства перед нефте-газовой трубой, притворяющейся государством, - оно ведь воспринимает каждого исключительно в контексте товарно-рыночных взаимоотношений?! Нет, их быть не должно.
Вот и у меня их нет. И шансов, что появятся - крайне немного.