Вместо него
Вот вы говорите - армейская служба.
Она разная бывает.
Когда-то вашему покорному тоже пришлось служить срочную. Сначала рядовым в учебке, а через полгода сержантом оставили. Обычная служба с ежедневными зарядками, построениями, занятиями, нарядами, караулами и прочими сомнительными прелестями военной жизни.
Однако, была в нашей роте еще одна подведомственная удаленная точка.
Узел военной связи, привязанный к месту жительства командующего округом. Располагалось это богоугодное заведение в военном санатории, занимая там отдельные, изолированные помещения. Обслуживали узел три человека, три солдата-срочника. Сутки дежуришь, двои отдыхаешь. Командиры все в части, которая находится километров за сто, так что, может раз в месяц приедет кто-нибудь с проверкой, а может и нет, если из санаторных никто не нажаловался. Вольница поэтому необыкновенная. Совсем уж только борзеть не надо, а так, отдежурил - спортивный костюм надел и вали куда хочешь, хоть в город на трамвае езжай или до шашлычной дойди. А то на озеро, в лес, если погода хорошая.
И целое общежитие молодых санаторных сестричек для тонуса.
Словом, мечта из ненаучной фантастики, а не точка.
Я и в голову не брал, что могу туда попасть, но, где-то там, в небесной канцелярии решили иначе.
Один солдатик из тройки совершил серьезный проступок, за который его полагалось немедленно заменить. И тогда выбор, странным образом, пал на меня.
Утром, мы, вместе с командиром роты приехали в санаторий, прошли на узел, где провинившийся, даже не знавший, что его судьба уже решена, в плотном сопровождении нескончаемых командирских матюков, был немедленно собран и усажен в машину, отправлявшуюся вместе с ротным в обратный путь, а я, наоборот, оставлен по месту дальнейшего прохождения службы.
- Тут вот какое дело.. - замялся один из двух моих новых товарищей, после того, как командирский «бобик» уехал.
- Юра (так звали увезенного бедолагу) в последнее время с девушкой жил.
- Ну, да, да, прямо здесь, комнат же много, вот они и занимали вон ту.
- Она сестричка, в санатории работает. В конце дня, наверное, придет, как обычно, она же еще ничего не знает. И раз уж ты сегодня дежуришь, то, видно, тебе с ней и объясняться.
Ну ладно, я, значит, порепетировал перед зеркалом скорбную морду лица, сложил в голове отдельной кучкой слова, казавшиеся мне подходящими и заступил на суточную вахту.
Вечером и правда - звонок в дверь узла. Открываю - барышня. Симпатичная, милая, нежная. Умиротворенностью от нее и какой-то внутренней гармонией за версту веет.
Думаю, вот блин, - незавидная моя миссия. Из счастливой девушки делать несчастную.
Это уж я потом, с годами понял, что у нас - мужиков миссия такая пожизненна, а тогда-то еще ничего подобного и в уме не держалось.
В общем, так и так, с максимальной осторожностью ей говорю и участием, Юры твоего, девачка, тута нет больше. И вообще, где он щас - неизвестно. Впрочем, дальше Магадана его не сошлют, обустроится - наверное, тебе напишет, ты жди.
Смотрю, очень пригорюнилась барышня, к стулу прижалась, в глазах, понятное дело, слезы, молчит, ни словечка в ответ, ни движения, прямо окаменела вся.
Я значит, опять, с повышением градуса участия и натужно припоминая, где у нас, в случае чего, нашатырь, - мол, ну что тут поделаешь? Нету Юры. Не-ту. Видишь, вот меня, как раз и прислали сюда вместо него. Так что время позднее, не переживай так сильно и иди уже домой, будь ласка.
- Да? Хорошо! - вдруг заметно оживилась барышня, поднимая на меня заплаканные глаза.
Я прямо вздохнул с облегчением: слава Богу! Вышла из ступора, значит, жить будет, может и без обморока обойдется.
А барышня, хоть и не плачет уже и живым взглядом смотрит, но уходить, как-то не собирается. И даже вроде бы еще чего-то от меня ждет.
Думаю: наверное, не все поняла, бедняжка, с первого раза. Отож - такой удар для девчонки!
И давай опять бормотать ей ласково, мол, нету Юры, иди домой, я вместо него.
- Ну правильно! - теперь уже она подбадривает меня. И звонко, со значением продолжает:
- Зачем я пойду? Сам же говоришь: ты вместо него!
Тут, конечно, у нас занавес и конец первого акта.
Она разная бывает.
Когда-то вашему покорному тоже пришлось служить срочную. Сначала рядовым в учебке, а через полгода сержантом оставили. Обычная служба с ежедневными зарядками, построениями, занятиями, нарядами, караулами и прочими сомнительными прелестями военной жизни.
Однако, была в нашей роте еще одна подведомственная удаленная точка.
Узел военной связи, привязанный к месту жительства командующего округом. Располагалось это богоугодное заведение в военном санатории, занимая там отдельные, изолированные помещения. Обслуживали узел три человека, три солдата-срочника. Сутки дежуришь, двои отдыхаешь. Командиры все в части, которая находится километров за сто, так что, может раз в месяц приедет кто-нибудь с проверкой, а может и нет, если из санаторных никто не нажаловался. Вольница поэтому необыкновенная. Совсем уж только борзеть не надо, а так, отдежурил - спортивный костюм надел и вали куда хочешь, хоть в город на трамвае езжай или до шашлычной дойди. А то на озеро, в лес, если погода хорошая.
И целое общежитие молодых санаторных сестричек для тонуса.
Словом, мечта из ненаучной фантастики, а не точка.
Я и в голову не брал, что могу туда попасть, но, где-то там, в небесной канцелярии решили иначе.
Один солдатик из тройки совершил серьезный проступок, за который его полагалось немедленно заменить. И тогда выбор, странным образом, пал на меня.
Утром, мы, вместе с командиром роты приехали в санаторий, прошли на узел, где провинившийся, даже не знавший, что его судьба уже решена, в плотном сопровождении нескончаемых командирских матюков, был немедленно собран и усажен в машину, отправлявшуюся вместе с ротным в обратный путь, а я, наоборот, оставлен по месту дальнейшего прохождения службы.
- Тут вот какое дело.. - замялся один из двух моих новых товарищей, после того, как командирский «бобик» уехал.
- Юра (так звали увезенного бедолагу) в последнее время с девушкой жил.
- Ну, да, да, прямо здесь, комнат же много, вот они и занимали вон ту.
- Она сестричка, в санатории работает. В конце дня, наверное, придет, как обычно, она же еще ничего не знает. И раз уж ты сегодня дежуришь, то, видно, тебе с ней и объясняться.
Ну ладно, я, значит, порепетировал перед зеркалом скорбную морду лица, сложил в голове отдельной кучкой слова, казавшиеся мне подходящими и заступил на суточную вахту.
Вечером и правда - звонок в дверь узла. Открываю - барышня. Симпатичная, милая, нежная. Умиротворенностью от нее и какой-то внутренней гармонией за версту веет.
Думаю, вот блин, - незавидная моя миссия. Из счастливой девушки делать несчастную.
Это уж я потом, с годами понял, что у нас - мужиков миссия такая пожизненна, а тогда-то еще ничего подобного и в уме не держалось.
В общем, так и так, с максимальной осторожностью ей говорю и участием, Юры твоего, девачка, тута нет больше. И вообще, где он щас - неизвестно. Впрочем, дальше Магадана его не сошлют, обустроится - наверное, тебе напишет, ты жди.
Смотрю, очень пригорюнилась барышня, к стулу прижалась, в глазах, понятное дело, слезы, молчит, ни словечка в ответ, ни движения, прямо окаменела вся.
Я значит, опять, с повышением градуса участия и натужно припоминая, где у нас, в случае чего, нашатырь, - мол, ну что тут поделаешь? Нету Юры. Не-ту. Видишь, вот меня, как раз и прислали сюда вместо него. Так что время позднее, не переживай так сильно и иди уже домой, будь ласка.
- Да? Хорошо! - вдруг заметно оживилась барышня, поднимая на меня заплаканные глаза.
Я прямо вздохнул с облегчением: слава Богу! Вышла из ступора, значит, жить будет, может и без обморока обойдется.
А барышня, хоть и не плачет уже и живым взглядом смотрит, но уходить, как-то не собирается. И даже вроде бы еще чего-то от меня ждет.
Думаю: наверное, не все поняла, бедняжка, с первого раза. Отож - такой удар для девчонки!
И давай опять бормотать ей ласково, мол, нету Юры, иди домой, я вместо него.
- Ну правильно! - теперь уже она подбадривает меня. И звонко, со значением продолжает:
- Зачем я пойду? Сам же говоришь: ты вместо него!
Тут, конечно, у нас занавес и конец первого акта.