Роман "Разведчик". Глава №8
Оглавление: глава №1
глава №2
глава №3
глава №4
глава №5
глава №6
глава №7
--------------------------------------------------
Глава №8. Беспокойный допрос.
В первые секунды Вал и Стоун, действительно, сконфузились. Особенно Вал, которого Ли-Вань ударила в промежность армейским ботинком 45ого размера (изменив пол, увы, невозможно уменьшить размеры скелета и голосовые связки). Вал извивался на полу, а Стоун, покраснев, опустил глаза долу. Вдруг широко распахнулась дверь слева, за которой ,была кухня (судя по мебели и кастрюле на плитке, из которой уже кипело). В клубах кухонного дыма, появился тучный повар, азиатского типа, поигрывая специальными короткими бамбуковыми палками, которые в китайском народе применяются для драк и называются "чайки". Еще эти палки между собой сцеплены толстой цепью. Николай сделал Ли-Вани специальный знак, чтобы она следила за Валом и Стоуном, а сам скосил глаза на повара. Повар завертел своими "чайками", а из фартука достал большой кухонный нож и ринулся на Николая. Николай развернул в него пистолет и выстрелил. Тут же убитый, повар упал на пол. Николай снова повернулся к сидевшему за столом Стоуну.
- Значит ты все время притворялся пьяным, чтобы избавиться от меня? - Николай перевел взгляд на Вала, который уже не плакал, а просто, скрючившись, лежал на полу и смотрел в одну точку.
Николай подошел к нему, резко встряхнув, поднял с пола и усадил за стол. На стул.
- А ты?! Вал, как ты мог? - с горечью, спросил Николай своего бывшего напарника, которому так доверял! Доверил даже свой чемодан! - Отвечай! Валентин! Как ты мог предать СССР?!
Вал посмотрел на него и цинично усмехнулся. Тут Николай вспомнил, что они еще не обыскали пленных. Он сделал Ли-Вани специальный знак и она, засунув один пистолет за пояс, а другой крепко сжимая в левой руке (все разведчики высшего ранга одинакого свободно владеют обоими руками, многих это вводит в ложное заблуждение).
Вдруг сверху посыпалась известка. Николай бросил быстрый взгляд наверх, и увидел пятерых людей, замотанных в черные одежды, которые спускались с косых окон на треугольном потолке. Потолок был высокий, поэтому Николай успел перестрелять всех, пока они еще не добрались до пола. Двое упало, а трое продолжало уже мертвыми, висеть, запутавшись в своих веревках.
- Это - "ниньзи" - объяснила Ли-Вань, глянув на униформу упавшего рядом с ней трупа. Она не участвовала в стрельбе потому, что обыскивала пленных. Чтобы удобнее было это делать, не опасаясь за нападение со стороны обыскиваемых, перед тем, как начать, она каждому выстрелила в ногу: дитя ориентального востока, выращенное в хореографической казарме - ее нельзя обвинять в жестокости. Из жестокости состояла вся ее жизнь, а другой - свободной, наполненной радостным трудом и правом на отдых - она не знала.
Пока Вал и Стоун выли от боли и сжимали свои простреленные ноги, Ли-Вань легко и быстро раздела их догола, перетрясла всю одежду, откладывая огнестрельные, колющие и режущие предметы - в сторону. И, убедивщись, что у них больше не осталось никакого оружия, разрешила одеться и чем-нибудь перевязать друг друга.
В это время Николай, с двумя пистолетами на изготовке, проверял комнату, в которой они находились в данный момент. За шторой он нашел еще одного мужчину -во фраке с бабочкой. Николлай сразу же в него выстрелил. Умирая, человек сказал: - Я -дворецкий.
Николай знал, что этот человек уже не выживет и поэтому не опасаясь, тоже представился: - А я - Ветров. Николай.
Комната была проверена. Николай осторожно, боком вошел на кухню и выключил кипящую кастрюлю, чтобы она не отвлекала своим звуком. В тот же миг распахнулись двери с противоположной стороны и в кухню ворвались автоматчики. Николай упал на пол и стал стрелять по ногам. Ли-Вань, заслышав перестрелку, со специальным (деланным) визгом, вбежала на кухню, крича:
- Не стреляйте, не стреляйте!
Растерявшиеся автоматчики прекратили стрелять. 2х секунд замешательства было достаточно для профессионалов. Николай тут же вскочил с пола, а Ли-Вань выхватила из-за спины два пистолета и они вдвоем моментально перестреляли весь отряд автоматчиков. На всякий случай Николай вышел из кухни в сад, чтобы проверить, не скрывается ли кто-нибудь и там? В саду было пусто.
Наконец они вернулись к своим пленным(которых предварительно привязяли к стульям, на каких они сидели. Пленные по-прежнему стонали, держась за ноги. Стоун попросил: - У меня в ваннной, в аптечке есть но-шпа и другие обезболивающие. Принесите, пожалуйста!
- Сначала мы поговорим, - жестоко сказал Николай - он не любил предателей. Он просто никак не мог понять таких людей.
- Ответь мне, Валентин, - глаза Николая стали медленно наполнятся слезами, от обиды - КАК ты мог встать на путь предательства?
- Я никого не предавал, - с гримассой боли в ноге и, в то же время - насмешки, ответил Вал, - Меня не зовут Валентин я ненавижу это имя. Я родился от английского подданного. К несчастью, это произошло не на родине моего отца, которую я считаю и своей Родиной. Но это случилось в Ворошиловграде, куда мой отец приезжал помогать вводить в строй текстильную фабрику. Мать сохранила о нем только паспортные данные и, в честь него, назвала меня Вильям. Но в Советской системе такое имя нельзя было носить. Поэтому меня записали не Вильямом Вильямовичом, а Валентин Валентинычем. Но я все время мечтал воссоединиться со своей Родиной...
Неожиданно, на пол рухнули створки сломанной двери и в комнату ворвались автоматчики, но, когда Николай осматривал комнату, он предвидел, что их еще могут побеспокоить. Поэтому все автоматчики втечение первых же секунд подорвались на минах, которые Николай щедро разложил на полу.
В тот момент, когда влетели автоматчики, Николай тут же перевернул стол, который укрыл всех, сидящих за ним. И теперь Ли-Вань, с интересом рассматривала подкрышку стола. И вот, что она увидела! К ней была приделана радио-кнопка! Все тут же посмотрели на Стоуна. Не трудно было догадаться: КТО постоянно нажимал коленом на эту кнопку, вызывая новые и нновые бригады подмоги.
Ли-Вань так разозлилась, что уже хотела стрельнуть Стоуну и в другую ногу, но Николай не разрешил. Он сказал: - Нам надо срочно убираться отсюда. Место становится небезопасным. Я не хочу тащить этого Стоуна на себе, если у него будут прострелены обе ноги!
Но, перед тем, как покинуть дом Стоуна, Николай должен был написать протокол происшедшего - для отправки в ГРУ. Из потайного кармана, Николай достал крошечный квадратик бумаги и ловко, как Акопян, развернул его в 4х-страничный бланк. С тонким, язвительным юмором, Николай заставил писать отчет Вильяма-Валентина (тем более, что тот знал, как это делается), а сам стал - ему диктовать. Труднее всего пришлось подсчитать количество убитых. Ли-Вань стала считать в комнате, а Николай взял с собой Стоуна, чтоб тот помогал, и они ушли на кухню. Ли-Вани пришлось тяжелее всех потому, что некоторых убитых было трудно идентифицировать - они были разорваны минами на куски. Наконец, подсчет был закончен и, с погрешностью +- 5, составил 58 человек. Заранее договорившись: не возиться с подсчетом раненых (потому, что нужно было тогда установлять и записывать степень ранения), они всех, кто шевелился, дострелили. Да, это тоже была одна из жестоких традиций разведчиков, но: "Алягер ком алягер" (прим. автора на войне - как на войне).
(продолжение следует)
глава №2
глава №3
глава №4
глава №5
глава №6
глава №7
--------------------------------------------------
Глава №8. Беспокойный допрос.
В первые секунды Вал и Стоун, действительно, сконфузились. Особенно Вал, которого Ли-Вань ударила в промежность армейским ботинком 45ого размера (изменив пол, увы, невозможно уменьшить размеры скелета и голосовые связки). Вал извивался на полу, а Стоун, покраснев, опустил глаза долу. Вдруг широко распахнулась дверь слева, за которой ,была кухня (судя по мебели и кастрюле на плитке, из которой уже кипело). В клубах кухонного дыма, появился тучный повар, азиатского типа, поигрывая специальными короткими бамбуковыми палками, которые в китайском народе применяются для драк и называются "чайки". Еще эти палки между собой сцеплены толстой цепью. Николай сделал Ли-Вани специальный знак, чтобы она следила за Валом и Стоуном, а сам скосил глаза на повара. Повар завертел своими "чайками", а из фартука достал большой кухонный нож и ринулся на Николая. Николай развернул в него пистолет и выстрелил. Тут же убитый, повар упал на пол. Николай снова повернулся к сидевшему за столом Стоуну.
- Значит ты все время притворялся пьяным, чтобы избавиться от меня? - Николай перевел взгляд на Вала, который уже не плакал, а просто, скрючившись, лежал на полу и смотрел в одну точку.
Николай подошел к нему, резко встряхнув, поднял с пола и усадил за стол. На стул.
- А ты?! Вал, как ты мог? - с горечью, спросил Николай своего бывшего напарника, которому так доверял! Доверил даже свой чемодан! - Отвечай! Валентин! Как ты мог предать СССР?!
Вал посмотрел на него и цинично усмехнулся. Тут Николай вспомнил, что они еще не обыскали пленных. Он сделал Ли-Вани специальный знак и она, засунув один пистолет за пояс, а другой крепко сжимая в левой руке (все разведчики высшего ранга одинакого свободно владеют обоими руками, многих это вводит в ложное заблуждение).
Вдруг сверху посыпалась известка. Николай бросил быстрый взгляд наверх, и увидел пятерых людей, замотанных в черные одежды, которые спускались с косых окон на треугольном потолке. Потолок был высокий, поэтому Николай успел перестрелять всех, пока они еще не добрались до пола. Двое упало, а трое продолжало уже мертвыми, висеть, запутавшись в своих веревках.
- Это - "ниньзи" - объяснила Ли-Вань, глянув на униформу упавшего рядом с ней трупа. Она не участвовала в стрельбе потому, что обыскивала пленных. Чтобы удобнее было это делать, не опасаясь за нападение со стороны обыскиваемых, перед тем, как начать, она каждому выстрелила в ногу: дитя ориентального востока, выращенное в хореографической казарме - ее нельзя обвинять в жестокости. Из жестокости состояла вся ее жизнь, а другой - свободной, наполненной радостным трудом и правом на отдых - она не знала.
Пока Вал и Стоун выли от боли и сжимали свои простреленные ноги, Ли-Вань легко и быстро раздела их догола, перетрясла всю одежду, откладывая огнестрельные, колющие и режущие предметы - в сторону. И, убедивщись, что у них больше не осталось никакого оружия, разрешила одеться и чем-нибудь перевязать друг друга.
В это время Николай, с двумя пистолетами на изготовке, проверял комнату, в которой они находились в данный момент. За шторой он нашел еще одного мужчину -во фраке с бабочкой. Николлай сразу же в него выстрелил. Умирая, человек сказал: - Я -дворецкий.
Николай знал, что этот человек уже не выживет и поэтому не опасаясь, тоже представился: - А я - Ветров. Николай.
Комната была проверена. Николай осторожно, боком вошел на кухню и выключил кипящую кастрюлю, чтобы она не отвлекала своим звуком. В тот же миг распахнулись двери с противоположной стороны и в кухню ворвались автоматчики. Николай упал на пол и стал стрелять по ногам. Ли-Вань, заслышав перестрелку, со специальным (деланным) визгом, вбежала на кухню, крича:
- Не стреляйте, не стреляйте!
Растерявшиеся автоматчики прекратили стрелять. 2х секунд замешательства было достаточно для профессионалов. Николай тут же вскочил с пола, а Ли-Вань выхватила из-за спины два пистолета и они вдвоем моментально перестреляли весь отряд автоматчиков. На всякий случай Николай вышел из кухни в сад, чтобы проверить, не скрывается ли кто-нибудь и там? В саду было пусто.
Наконец они вернулись к своим пленным(которых предварительно привязяли к стульям, на каких они сидели. Пленные по-прежнему стонали, держась за ноги. Стоун попросил: - У меня в ваннной, в аптечке есть но-шпа и другие обезболивающие. Принесите, пожалуйста!
- Сначала мы поговорим, - жестоко сказал Николай - он не любил предателей. Он просто никак не мог понять таких людей.
- Ответь мне, Валентин, - глаза Николая стали медленно наполнятся слезами, от обиды - КАК ты мог встать на путь предательства?
- Я никого не предавал, - с гримассой боли в ноге и, в то же время - насмешки, ответил Вал, - Меня не зовут Валентин я ненавижу это имя. Я родился от английского подданного. К несчастью, это произошло не на родине моего отца, которую я считаю и своей Родиной. Но это случилось в Ворошиловграде, куда мой отец приезжал помогать вводить в строй текстильную фабрику. Мать сохранила о нем только паспортные данные и, в честь него, назвала меня Вильям. Но в Советской системе такое имя нельзя было носить. Поэтому меня записали не Вильямом Вильямовичом, а Валентин Валентинычем. Но я все время мечтал воссоединиться со своей Родиной...
Неожиданно, на пол рухнули створки сломанной двери и в комнату ворвались автоматчики, но, когда Николай осматривал комнату, он предвидел, что их еще могут побеспокоить. Поэтому все автоматчики втечение первых же секунд подорвались на минах, которые Николай щедро разложил на полу.
В тот момент, когда влетели автоматчики, Николай тут же перевернул стол, который укрыл всех, сидящих за ним. И теперь Ли-Вань, с интересом рассматривала подкрышку стола. И вот, что она увидела! К ней была приделана радио-кнопка! Все тут же посмотрели на Стоуна. Не трудно было догадаться: КТО постоянно нажимал коленом на эту кнопку, вызывая новые и нновые бригады подмоги.
Ли-Вань так разозлилась, что уже хотела стрельнуть Стоуну и в другую ногу, но Николай не разрешил. Он сказал: - Нам надо срочно убираться отсюда. Место становится небезопасным. Я не хочу тащить этого Стоуна на себе, если у него будут прострелены обе ноги!
Но, перед тем, как покинуть дом Стоуна, Николай должен был написать протокол происшедшего - для отправки в ГРУ. Из потайного кармана, Николай достал крошечный квадратик бумаги и ловко, как Акопян, развернул его в 4х-страничный бланк. С тонким, язвительным юмором, Николай заставил писать отчет Вильяма-Валентина (тем более, что тот знал, как это делается), а сам стал - ему диктовать. Труднее всего пришлось подсчитать количество убитых. Ли-Вань стала считать в комнате, а Николай взял с собой Стоуна, чтоб тот помогал, и они ушли на кухню. Ли-Вани пришлось тяжелее всех потому, что некоторых убитых было трудно идентифицировать - они были разорваны минами на куски. Наконец, подсчет был закончен и, с погрешностью +- 5, составил 58 человек. Заранее договорившись: не возиться с подсчетом раненых (потому, что нужно было тогда установлять и записывать степень ранения), они всех, кто шевелился, дострелили. Да, это тоже была одна из жестоких традиций разведчиков, но: "Алягер ком алягер" (прим. автора на войне - как на войне).
(продолжение следует)