Пасифик
Это засада. Приехать заполночь, залитой маслом с головы до ног и попасть на задержку вылета по техническим причинам.
Масло для волос, масло для ногтей, для рук, для пяток и остальной кожи.
Сияю как блин.
Ну а как еще прикажете спасаться от интер-континентальных перелетов.
Сначала задержка была на часок.
Я решила не беспокоить человека, пусть себе едет, расстроенный по ночной дороге домой.
Потом вылет задержали еще на полтора.
Потом в зал выкатили тележки с бесплатной едой, что обычно означает “заткнуть пассажиров еще часа на три”.
С ужасом почувствовала пробуждение гусеницы во мне. И если она проснется, то ее уже ничем не затопчешь.
Если ночью я не сплю, я ем.
Будучи сушеством простейшим, я имею только три формы получения удовольствия. Есть, спать и делать любовь. Отмена одной формы влечет за собой приток энергии в две другие. Делать любовь было не кем, от еды, подаваемой в аэропортах нужно бы воздержаться. Пришлось искать заменитель. Пошла по торговым рядам.
Масло впитается через пять часов, нужно срочно докупить чего-нибудь со сходными качествами, потому что высохну и свернусь как осенний лист.
Почему-то никогда не использовала Biotherm. Что за фирма такая? Внимательно перечитала все имеющиеся на прилавках коробочки. Нашла что-то близкое к искомому. Попросила не запаковывать в запаянный пакет, раз уж в тюбике всего 100 грамм.
И только после закрытия магазинов обнаружила, что крем с тоном. Подходящим разве что мексиканке. Хороша же я буду, вымазываясь им в темноте.
Да к тому же без солнечной зашиты. То есть прошлый век, черт меня дернул экспериментировать.
Расстроилась, ведь уже ничего не купишь, а потому никаких обуздании. Пошла на тележки с едой.
И следующие полтора часа ела. Прерываясь на облизывание пальцев, перед перелистыванием странички на экране компьютера.
Дальше был полет.
И впервые, со времен того полета Корейскими авиалиниями двадцатипятилетней давности, я услышала, как люди молятся в голос.
И как орут.
Миллион китайцев и дюжина американцев. В один голос.
Последние сорок минут перед приземлением, ртов не закрывая, орали все.
Молнии сияли, компартменты пооткрывались, сумки и чемоданы вылетали на головы сидевших на три ряда вперед.
Наши тела приподнимались над креслами каждые две-три минуты, чтоб снова шлепнуться на сидящего рядом человека.
Подросток, блевавший беспрерывно последние семь часов полета, уронил свой зловонный пакет и свесил голову в проход, по которому согнувшись, уворачиваясь от летевших в нее сверху вешей, металась стюардесса.
Я, пользуясь своим extra leg-room, задрала ноги выше плеч и расслабилась.
Если суждено уйти, то лучшего способа и представить нельзя.
Родилась в вертолете, умру в самолете. Полноценное рондо.
А вам, оказавшимся в одном салоне со мной, я хочу сказать, что это не страшно. Я уже умерла в марте. Я знаю.
Перестаньте орать. Не хотите же вы уйти с гримасой ужаса на лице, потные и расхристанные.
Не бойтесь. Там, гораздо лучше. Ярче и спокойнее. Вам там понравится. Обещаю.
В какой-то момент увидела руку с телефоном, воздетую над креслами.
Девушка снимала “ последние минуты своей жизни". Когда глазок камеры повернулся в моем направлении, я помахала пальчиками и послала воздушный поцелуй. Надеюсь она доживет до глубокой старости и будет показывать внукам видео с сумасшедшей женщиной, улыбавшейся во время катастрофического полета.
При приземлении что-то отвалилось и нас долго держали в провонявшемся самолете.
Мой следующий самолет давно улетел и мне предстояло провести еще несколько часов в аэропорту Гонк Конг в ожидании свободного места в чужом самолете.
Я снова ела. Потом шарахалась, осоловевшая от бессонницы, по магазинам. Снова ела.
Результатом 11 часовой задержки стали extra pounds, коробочки с ненужными вобшем-то кремами и эссенциями и идиотская виниловая сумка от Long Champ.
Никогда они мне не нравились. Студенты подарили лет пят назад и кажется я ее даже не распаковала. Винил-фу. Да и мрачно синее с коричневым никак не укладывается в моей голове. А тут увидела красную с красными же ручками и обрадовалась, что можно сложить компьютер и все мелкие пакетики из магазинов, потому что парочку я уже где то обронив, потеряла.
Снова летели.
Правда уже не в тот аэропорт, взлетную полосу которого можно разглядеть с моего балкона, а в тот, до которого ехать на скоростном поезде еще час.
По прилету оказалось, что моего багажа на ленте нет.
У стойки Пасифика стояли еще трое потерявших багаж пассажиров.
Индус, пакистанец и кореец.
Хихикнула вспомнив “... русский, немец и китаец…”
Корейский мальчик был из техперсонала, обслуживающего музыкальную группу мальчиков идолов в гастрольной поездке. Страшно сокрушался, что он двенадцать часов не мылся и что теперь, даже если он помоется, ему нечего надеть. Я уж было собралась взять его домой, отмыть и приодеть в одежду сына, как пришло сообщение, что его чемодан уже в полете на следующем рейсе.
Заполнила три листа под копирку с описанием моего чемодана и была неприятно удивлена, что чемодан будут вскрывать.
Это скверно. Потому что я давно не вожу в нем одежды, имея гардероб по обе стороны океана, а только продукты.
Из тех, что запрещены к провозу.
Пол-чемодана семян с фермерских рынков. Черт, они развесные, никакого штрихкода.
Будем надеятся, что японские таможенники не австралийские церберы, и я хотя бы не попаду в базу данных как нарушитель правил.
Виноватые Пасифики усадили меня в автобус, отвозящий постояльцев в Принц и Шератон.
Выскользнула из кондиционированного рая в теплую ночь пропитанную запахом ночных цветов.
Здравствуйте белые “трубы ангелов” дурманящей бругмансии, здравствуйте оранжевые сладковатые цветы османтуса.
Мой нос соскучился по пиршеству ароматов.
Два ночи. Сна ни в одном глазу.
Иду по пустому проспекту. С каждым шагом влюбляясь опять.
В изумрудные, подсвеченные вывесками магазинов, кроны пятнистых платанов на фоне ночного неба.
В абсолютную тишину спящего города-гиганта.
В свежий ветерок проносящийся по идеально чистым, свежевымытым улицам и дорогам.
В блестящую в темноте тихую реку, обрамленную вишневыми деревьями.
Я, бездомная, всегда ношу ошушение своего дома в себе. Но здесь мне это не стоит труда. Здесь мне комфортно. И не надо прилагать усилий.
Открыла почтовый ящик и вынула одиноко лежавший в нем конвертик. Со штампом Пасифика. В нем Mile member’s card.
После регистрации на рейс в Нью Йорке заполнила листочек для вступления в ряды коллекционеров налетанных милей. Значит они успели переслать информацию в свой центр, а оттуда мне выслали этот конверт. Выглядит насмешкой. Лучше б доставили во время и с чемоданом.
И вообще, у них и шампанское, и сок, и вино было теплым. Бутылки с минералкой открывались не в моем присутствии. И синяк на коленке, вот.
Не будем мы больше с вами летать, Пасифики.
Почему я не полетела канадскими авиалиниями.
Хотела бы я посмотреть на этого толстячка, летящего в тайфун на сломаном самолете.
https://youtu.be/Jp8VSAeCxc8
Масло для волос, масло для ногтей, для рук, для пяток и остальной кожи.
Сияю как блин.
Ну а как еще прикажете спасаться от интер-континентальных перелетов.
Сначала задержка была на часок.
Я решила не беспокоить человека, пусть себе едет, расстроенный по ночной дороге домой.
Потом вылет задержали еще на полтора.
Потом в зал выкатили тележки с бесплатной едой, что обычно означает “заткнуть пассажиров еще часа на три”.
С ужасом почувствовала пробуждение гусеницы во мне. И если она проснется, то ее уже ничем не затопчешь.
Если ночью я не сплю, я ем.
Будучи сушеством простейшим, я имею только три формы получения удовольствия. Есть, спать и делать любовь. Отмена одной формы влечет за собой приток энергии в две другие. Делать любовь было не кем, от еды, подаваемой в аэропортах нужно бы воздержаться. Пришлось искать заменитель. Пошла по торговым рядам.
Масло впитается через пять часов, нужно срочно докупить чего-нибудь со сходными качествами, потому что высохну и свернусь как осенний лист.
Почему-то никогда не использовала Biotherm. Что за фирма такая? Внимательно перечитала все имеющиеся на прилавках коробочки. Нашла что-то близкое к искомому. Попросила не запаковывать в запаянный пакет, раз уж в тюбике всего 100 грамм.
И только после закрытия магазинов обнаружила, что крем с тоном. Подходящим разве что мексиканке. Хороша же я буду, вымазываясь им в темноте.
Да к тому же без солнечной зашиты. То есть прошлый век, черт меня дернул экспериментировать.
Расстроилась, ведь уже ничего не купишь, а потому никаких обуздании. Пошла на тележки с едой.
И следующие полтора часа ела. Прерываясь на облизывание пальцев, перед перелистыванием странички на экране компьютера.
Дальше был полет.
И впервые, со времен того полета Корейскими авиалиниями двадцатипятилетней давности, я услышала, как люди молятся в голос.
И как орут.
Миллион китайцев и дюжина американцев. В один голос.
Последние сорок минут перед приземлением, ртов не закрывая, орали все.
Молнии сияли, компартменты пооткрывались, сумки и чемоданы вылетали на головы сидевших на три ряда вперед.
Наши тела приподнимались над креслами каждые две-три минуты, чтоб снова шлепнуться на сидящего рядом человека.
Подросток, блевавший беспрерывно последние семь часов полета, уронил свой зловонный пакет и свесил голову в проход, по которому согнувшись, уворачиваясь от летевших в нее сверху вешей, металась стюардесса.
Я, пользуясь своим extra leg-room, задрала ноги выше плеч и расслабилась.
Если суждено уйти, то лучшего способа и представить нельзя.
Родилась в вертолете, умру в самолете. Полноценное рондо.
А вам, оказавшимся в одном салоне со мной, я хочу сказать, что это не страшно. Я уже умерла в марте. Я знаю.
Перестаньте орать. Не хотите же вы уйти с гримасой ужаса на лице, потные и расхристанные.
Не бойтесь. Там, гораздо лучше. Ярче и спокойнее. Вам там понравится. Обещаю.
В какой-то момент увидела руку с телефоном, воздетую над креслами.
Девушка снимала “ последние минуты своей жизни". Когда глазок камеры повернулся в моем направлении, я помахала пальчиками и послала воздушный поцелуй. Надеюсь она доживет до глубокой старости и будет показывать внукам видео с сумасшедшей женщиной, улыбавшейся во время катастрофического полета.
При приземлении что-то отвалилось и нас долго держали в провонявшемся самолете.
Мой следующий самолет давно улетел и мне предстояло провести еще несколько часов в аэропорту Гонк Конг в ожидании свободного места в чужом самолете.
Я снова ела. Потом шарахалась, осоловевшая от бессонницы, по магазинам. Снова ела.
Результатом 11 часовой задержки стали extra pounds, коробочки с ненужными вобшем-то кремами и эссенциями и идиотская виниловая сумка от Long Champ.
Никогда они мне не нравились. Студенты подарили лет пят назад и кажется я ее даже не распаковала. Винил-фу. Да и мрачно синее с коричневым никак не укладывается в моей голове. А тут увидела красную с красными же ручками и обрадовалась, что можно сложить компьютер и все мелкие пакетики из магазинов, потому что парочку я уже где то обронив, потеряла.
Снова летели.
Правда уже не в тот аэропорт, взлетную полосу которого можно разглядеть с моего балкона, а в тот, до которого ехать на скоростном поезде еще час.
По прилету оказалось, что моего багажа на ленте нет.
У стойки Пасифика стояли еще трое потерявших багаж пассажиров.
Индус, пакистанец и кореец.
Хихикнула вспомнив “... русский, немец и китаец…”
Корейский мальчик был из техперсонала, обслуживающего музыкальную группу мальчиков идолов в гастрольной поездке. Страшно сокрушался, что он двенадцать часов не мылся и что теперь, даже если он помоется, ему нечего надеть. Я уж было собралась взять его домой, отмыть и приодеть в одежду сына, как пришло сообщение, что его чемодан уже в полете на следующем рейсе.
Заполнила три листа под копирку с описанием моего чемодана и была неприятно удивлена, что чемодан будут вскрывать.
Это скверно. Потому что я давно не вожу в нем одежды, имея гардероб по обе стороны океана, а только продукты.
Из тех, что запрещены к провозу.
Пол-чемодана семян с фермерских рынков. Черт, они развесные, никакого штрихкода.
Будем надеятся, что японские таможенники не австралийские церберы, и я хотя бы не попаду в базу данных как нарушитель правил.
Виноватые Пасифики усадили меня в автобус, отвозящий постояльцев в Принц и Шератон.
Выскользнула из кондиционированного рая в теплую ночь пропитанную запахом ночных цветов.
Здравствуйте белые “трубы ангелов” дурманящей бругмансии, здравствуйте оранжевые сладковатые цветы османтуса.
Мой нос соскучился по пиршеству ароматов.
Два ночи. Сна ни в одном глазу.
Иду по пустому проспекту. С каждым шагом влюбляясь опять.
В изумрудные, подсвеченные вывесками магазинов, кроны пятнистых платанов на фоне ночного неба.
В абсолютную тишину спящего города-гиганта.
В свежий ветерок проносящийся по идеально чистым, свежевымытым улицам и дорогам.
В блестящую в темноте тихую реку, обрамленную вишневыми деревьями.
Я, бездомная, всегда ношу ошушение своего дома в себе. Но здесь мне это не стоит труда. Здесь мне комфортно. И не надо прилагать усилий.
Открыла почтовый ящик и вынула одиноко лежавший в нем конвертик. Со штампом Пасифика. В нем Mile member’s card.
После регистрации на рейс в Нью Йорке заполнила листочек для вступления в ряды коллекционеров налетанных милей. Значит они успели переслать информацию в свой центр, а оттуда мне выслали этот конверт. Выглядит насмешкой. Лучше б доставили во время и с чемоданом.
И вообще, у них и шампанское, и сок, и вино было теплым. Бутылки с минералкой открывались не в моем присутствии. И синяк на коленке, вот.
Не будем мы больше с вами летать, Пасифики.
Почему я не полетела канадскими авиалиниями.
Хотела бы я посмотреть на этого толстячка, летящего в тайфун на сломаном самолете.
https://youtu.be/Jp8VSAeCxc8