When the crazy wheel slows down where will I be? Back where I started.
Я резко мотала головой из стороны в сторону, отмеряя сильные доли. Он стучал по столешнице.
Мы с ним проживали успех этого странного русского Анатолия Сергиевского, певшего почему-то на малопонятном-мне и уже давно знакомом-ему, языке.
Я понимала только письменную речь. "Пишу и читаю со словарем." Как и большинство девочек моего поколения.
Нам это было ни к чему.
А он-всегда знал, что уедет. И уже года три как учил сразу два языка.
Мой лепший друг Рабинович.
Я же и представить себе не могла, что можно променять мою счастливую Родину на что-то там еще. Ну что может быть лучше-то?
-Роб, слишком низко.
-Транспортирую, не ссы. С текстом как?
-Не очень. Поставь еще раз.
Он тянулся к большому полированному проигрывателю. И опускал лапку с иглой на едва различимые полосочки пластинки, ловя песню номер шесть. В который уже раз.
Мы ее совсем скоро заездим, эту дорогую заморскую пластинку.
Но я по другому учить не умею. А мне нужно ее наизусть.
-Не могу поймать. Напиши.
Пишет.
Я читаю вслух речитативом, пытаясь попасть в ритм. Мой ленивый, непривыкший к этим странным звукам, язык путается. Я сбиваюсь. Но не могу прервать песню, дослушиваю до конца, мотая головой из стороны в сторону.
Now I'm where I want to be
and who I want to be
and doing what I always said I would
and yet I feel I haven't won at all.
Running for my life
and never looking back in case there's
someone right behind to shoot me down
and say he always knew I'd fall.
Мне необходимо ее выучить, потому что она запрещена у нас, на нашей общей с Рабиновичем, Родине.
Как часть антисоветской пропаганды.
К счастью папа Рабиновича-голова в Союзе Композиторов.
Потому у нас с Рабиновичем есть счастливая возможность-на грани чуда-слушать все, что запрещено, но какими-то окольными путями просочилось сквозь невидимые моему глазу стены, которыми ограждены мы от остального мира.
Я собираюсь петь ее на экзамене. Потому что те, кто его принимают, по словам Рабиновича: "...бестланные и тупые козлы. И кроме нас с тобой их развивать некому."
*************************************************************
Вчера, ну не могу я не опаздывать, пробралась на единственное увиденное в темноте зала свободное местечко и тут же получила щипок.
Развернулась, думая, что нужно обойтись без замаха, чтоб не потревожить зрителя, сидящего справа, а там-господин режиссер:
-Чего опаздываешь? "Ночь в Бангкоке" пропустила.
-А чего ты за ляжку щипаешь? Могла бы в ухо заехать.
-Шшш. Начинается.
Он-провокатор, мой приятель.
Я лично не знакома ни с одним режиссером на свете, который может позволить себе, как он, сесть на премьере своего собственного спектакля, свистеть и хлопать громче всех.
"Ах! Какая нескромность! Поведение на грани фола!"
Но я-то знаю его стиль-испытала на собственной шкуре.
Дней за десять до премьеры он перестает давать режиссерские замечания. Отпускает всех на волю. В этом риск огромный. Но и доверие.
-Я же знаю, что все заложил. Рисунок прочерчен, а как вы его закрасите-ваше дело.
И это дает ему право сидеть в зале и реагировать как ребенку, непосредственно и радостно рассматривая что они там натворили, его марионетки.
Меня, когда я с ним работала, эта его практика перекладывания ответственности выводила из себя. Мне нужна обратная связь. Нужен контроль. Потому что не всегда оцениваешь себя адекватно. Иногда кажется-летишь, а оказывается ползаешь, как муха по подоконнику, а иногда наоборот, уходишь, как побитая собака, а оказывается это было лучшее, из всего, что сделала.
Ну и да, в который раз оправдывается его маневр.
Выброшенные из лодки актеры мобилизуются и выгребают на чистую воду очень крепкого шоу.
Блестящие балетные мальчишки.
-Где взял?
-Вон, в белом, видишь, мой хореограф, она с собой привела. Слева-премьер двух сезонов в К балете.
Оно и видно. Какие же балетные японцы красивые и техничные.
Они добавили легкости в этот длиннющий-многословный проект:
-Я сокращал безжалостно.
-Вижу. Но мюзикл этот-море разливанное. Столько лишнего. Его мужская половина АББА написала. Там хитов-куча, одна "Ночь в Бангкоке" чего стоит. Но на каждый хит-по три-четыре трудновоспринимаемых песни.
Кстати на премьеру в Лондон восьмидесятых планировали пригласить Аллу Пугачеву для исполнения роли венгерской возлюбленной главного героя Анатолия Сергиевского.
Не срослось. После того как узнали, что в пьесе упомянута оккупация Будапешта советскими войсками в 56, вход на сцены моей Родины ей был заказан.
Весь мир распевал шлягеры из мюзикла. Англия, Австралия, Америка, Канада, Швеция, Венгрия и другие "сосиски сраные". Кроме советских.
За исключением, пожалуй, нас с Рабиновичем. Мы-вполне себе советские, пели.
-Песня на стихи Лорда Байрона "Зачем нужны мечты".
"Ну вот, я там, ГДЕ хочу быть, и КЕМ хочу быть,
и делаю то, ЧТО всегда говорил хочу делать.
Но у меня нет ощущения победы.
Я спасаюсь бегством, не оглядываясь, ведь кто-то сзади выстрелит мне в спину и скажет: всегда знал, что я упаду."
Рабинович кормит червей.
Став, наверное, единственным на свете Рабиновичем, проигравшим героину.
Но, пожалуй, тем самым и выиграв. Он всегда делал то, чего от него не ожидали.
А я?
When the crazy wheel slows down
Where will I be? Back where I started.
-Роб, поставь еще раз.
Мы с ним проживали успех этого странного русского Анатолия Сергиевского, певшего почему-то на малопонятном-мне и уже давно знакомом-ему, языке.
Я понимала только письменную речь. "Пишу и читаю со словарем." Как и большинство девочек моего поколения.
Нам это было ни к чему.
А он-всегда знал, что уедет. И уже года три как учил сразу два языка.
Мой лепший друг Рабинович.
Я же и представить себе не могла, что можно променять мою счастливую Родину на что-то там еще. Ну что может быть лучше-то?
-Роб, слишком низко.
-Транспортирую, не ссы. С текстом как?
-Не очень. Поставь еще раз.
Он тянулся к большому полированному проигрывателю. И опускал лапку с иглой на едва различимые полосочки пластинки, ловя песню номер шесть. В который уже раз.
Мы ее совсем скоро заездим, эту дорогую заморскую пластинку.
Но я по другому учить не умею. А мне нужно ее наизусть.
-Не могу поймать. Напиши.
Пишет.
Я читаю вслух речитативом, пытаясь попасть в ритм. Мой ленивый, непривыкший к этим странным звукам, язык путается. Я сбиваюсь. Но не могу прервать песню, дослушиваю до конца, мотая головой из стороны в сторону.
Click to viewNow I'm where I want to be
and who I want to be
and doing what I always said I would
and yet I feel I haven't won at all.
Running for my life
and never looking back in case there's
someone right behind to shoot me down
and say he always knew I'd fall.
Мне необходимо ее выучить, потому что она запрещена у нас, на нашей общей с Рабиновичем, Родине.
Как часть антисоветской пропаганды.
К счастью папа Рабиновича-голова в Союзе Композиторов.
Потому у нас с Рабиновичем есть счастливая возможность-на грани чуда-слушать все, что запрещено, но какими-то окольными путями просочилось сквозь невидимые моему глазу стены, которыми ограждены мы от остального мира.
Я собираюсь петь ее на экзамене. Потому что те, кто его принимают, по словам Рабиновича: "...бестланные и тупые козлы. И кроме нас с тобой их развивать некому."
*************************************************************
Вчера, ну не могу я не опаздывать, пробралась на единственное увиденное в темноте зала свободное местечко и тут же получила щипок.
Развернулась, думая, что нужно обойтись без замаха, чтоб не потревожить зрителя, сидящего справа, а там-господин режиссер:
-Чего опаздываешь? "Ночь в Бангкоке" пропустила.
-А чего ты за ляжку щипаешь? Могла бы в ухо заехать.
-Шшш. Начинается.
Он-провокатор, мой приятель.
Я лично не знакома ни с одним режиссером на свете, который может позволить себе, как он, сесть на премьере своего собственного спектакля, свистеть и хлопать громче всех.
"Ах! Какая нескромность! Поведение на грани фола!"
Но я-то знаю его стиль-испытала на собственной шкуре.
Дней за десять до премьеры он перестает давать режиссерские замечания. Отпускает всех на волю. В этом риск огромный. Но и доверие.
-Я же знаю, что все заложил. Рисунок прочерчен, а как вы его закрасите-ваше дело.
И это дает ему право сидеть в зале и реагировать как ребенку, непосредственно и радостно рассматривая что они там натворили, его марионетки.
Меня, когда я с ним работала, эта его практика перекладывания ответственности выводила из себя. Мне нужна обратная связь. Нужен контроль. Потому что не всегда оцениваешь себя адекватно. Иногда кажется-летишь, а оказывается ползаешь, как муха по подоконнику, а иногда наоборот, уходишь, как побитая собака, а оказывается это было лучшее, из всего, что сделала.
Ну и да, в который раз оправдывается его маневр.
Выброшенные из лодки актеры мобилизуются и выгребают на чистую воду очень крепкого шоу.
Блестящие балетные мальчишки.
-Где взял?
-Вон, в белом, видишь, мой хореограф, она с собой привела. Слева-премьер двух сезонов в К балете.
Оно и видно. Какие же балетные японцы красивые и техничные.
Они добавили легкости в этот длиннющий-многословный проект:
-Я сокращал безжалостно.
-Вижу. Но мюзикл этот-море разливанное. Столько лишнего. Его мужская половина АББА написала. Там хитов-куча, одна "Ночь в Бангкоке" чего стоит. Но на каждый хит-по три-четыре трудновоспринимаемых песни.
Кстати на премьеру в Лондон восьмидесятых планировали пригласить Аллу Пугачеву для исполнения роли венгерской возлюбленной главного героя Анатолия Сергиевского.
Не срослось. После того как узнали, что в пьесе упомянута оккупация Будапешта советскими войсками в 56, вход на сцены моей Родины ей был заказан.
Весь мир распевал шлягеры из мюзикла. Англия, Австралия, Америка, Канада, Швеция, Венгрия и другие "сосиски сраные". Кроме советских.
За исключением, пожалуй, нас с Рабиновичем. Мы-вполне себе советские, пели.
-Песня на стихи Лорда Байрона "Зачем нужны мечты".
"Ну вот, я там, ГДЕ хочу быть, и КЕМ хочу быть,
и делаю то, ЧТО всегда говорил хочу делать.
Но у меня нет ощущения победы.
Я спасаюсь бегством, не оглядываясь, ведь кто-то сзади выстрелит мне в спину и скажет: всегда знал, что я упаду."
Рабинович кормит червей.
Став, наверное, единственным на свете Рабиновичем, проигравшим героину.
Но, пожалуй, тем самым и выиграв. Он всегда делал то, чего от него не ожидали.
А я?
When the crazy wheel slows down
Where will I be? Back where I started.
-Роб, поставь еще раз.