Мне одно кофе, пожалуйста
А вот не про политику, а про вопросы языкознания.
[Нальём кофию да поговорим]Меня - уж что поделать - весьма раздражает неграмотный русский язык. Все эти "мне нравиться", "не сколько ньюансов", "мы приедим". Однако я ни в коем разе не являюсь граммар-наци! Язык - это живая система. Живая, то есть меняющаяся со временем: не в лучшую или худшую сторону, а просто меняющаяся. Вот так же, как мы с вами меняемся с годами.
Язык Пушкина... да что там Пушкина: двадцать лет назад мы говорили на немного другом языке. Меня лично в школе учили говорить и писать "планёр" (сканёров, принтёров и сервёров тогда еще не было), на французский манер. А кто сейчас говорит "кориШневАй" или "дЬверь"? А ведь это нормативное московское произношение. Это я к чему? Да к холивару про кофе.
Друзья, в моей вселенной кофе (и напиток, и растение) - среднего рода. Оно. Почему? Дело в том, что заимствованные слова, как правило, приобретают грамматический род "по аналогии" с похожими словами языка. Именно поэтому греческие "схема", "проблема" и "сперма" в русском языке женского рода (а в греческом - среднего), "карма" - женского (а в санскрите - мужского), а "Бейрут" и "Дамаск" - мужского (а в арабском - женского). Именно поэтому средний грамматический род для "кофе" вполне естественен, несмотря на то, что, например, греческие "кафес" и "халвас" - мужского рода.
А если изменение грамматического рода заимствованного слова - это упадок, катастрофа и "о времена, о нравы", то что уж сказать об исчезновении двойственного числа или об упрощении временной системы (в современном русском языке ведь осталось всего одно прошедшее и одно будущее время, в отличие, скажем, от украинского)?
И, кстати - "метро" тоже совсем не так давно было мужского рода, потому что "метрополитен":
[Нальём кофию да поговорим]Меня - уж что поделать - весьма раздражает неграмотный русский язык. Все эти "мне нравиться", "не сколько ньюансов", "мы приедим". Однако я ни в коем разе не являюсь граммар-наци! Язык - это живая система. Живая, то есть меняющаяся со временем: не в лучшую или худшую сторону, а просто меняющаяся. Вот так же, как мы с вами меняемся с годами.
Язык Пушкина... да что там Пушкина: двадцать лет назад мы говорили на немного другом языке. Меня лично в школе учили говорить и писать "планёр" (сканёров, принтёров и сервёров тогда еще не было), на французский манер. А кто сейчас говорит "кориШневАй" или "дЬверь"? А ведь это нормативное московское произношение. Это я к чему? Да к холивару про кофе.
Друзья, в моей вселенной кофе (и напиток, и растение) - среднего рода. Оно. Почему? Дело в том, что заимствованные слова, как правило, приобретают грамматический род "по аналогии" с похожими словами языка. Именно поэтому греческие "схема", "проблема" и "сперма" в русском языке женского рода (а в греческом - среднего), "карма" - женского (а в санскрите - мужского), а "Бейрут" и "Дамаск" - мужского (а в арабском - женского). Именно поэтому средний грамматический род для "кофе" вполне естественен, несмотря на то, что, например, греческие "кафес" и "халвас" - мужского рода.
А если изменение грамматического рода заимствованного слова - это упадок, катастрофа и "о времена, о нравы", то что уж сказать об исчезновении двойственного числа или об упрощении временной системы (в современном русском языке ведь осталось всего одно прошедшее и одно будущее время, в отличие, скажем, от украинского)?
И, кстати - "метро" тоже совсем не так давно было мужского рода, потому что "метрополитен":