Ничто не ново под луной
Продолжаем читать Бурышкина. Свидетели того времени, наверное, не без основания и на полном серьезе употребляли эпитет "неподкупный" по отношению к русскому суду (С.189),
П. М. Рябушинский был женат на Александре Степановне Овсянниковой, дочери петербургского миллионера, известного своим процессом, про который русские юристы говорили, что он являлся необычайно ярким свидетельством неподкупности русского суда.
но не обходилось и в те времена без ложки дегтя в судебной системе (СС. 225-6):
Мой тесть, Николай Александрович, был одним из примеров русского суда, неподкупного и неподдающегося влиянию. Он всю жизнь провел в Москве, как следователь, и, после почти сорокалетней службы был сразу назначен в Московскую Судебную палату. Когда бывший московский градоначальник Рейнбот был отдан под суд, следствие должен был производить член Палаты. Естественно, предложили это моему тестю, причем приехавший из Петербурга эмиссар сказал, что ему своевременно укажут, какие должны быть выводы. «Выводы будут те, которые укажет следователь», - ответил мой тесть. Конечно, дело было поручено другому, и тестя «обошли звездой».
Ну, а уж про обхождения в царские времена со "свободной" прессой и говорить особо не приходится. Сколько в детстве фильмов патриотических насмотрелись про то, как царская охранка "вскрывала" и тушила подпольных пироманов-"искринцев" да "правдинцев". Но то речь о враждебной прессе. А тут, казалось бы, вполне себе респектабельная купеческая газета, так нет же, и она не угодила (СС.190-1):
Не боялся он [П.П. Рябушинский] и ответственности и не хотел перекладывать ее на других. Помню, как однажды, в «Утре России», в руководстве которым я, с 1911 года, принимал немалое участие, возник вопрос о напечатании статьи фактического ее редактора против весьма непопулярного министра внутренних дел Н. А. Маклакова. Маклаков, как известно, был назначен министром после убийства Столыпина, будучи Черниговским губернатором, с которым Царская семья, при поездке в Киев в сентябре 1911 года, познакомилась. Н. А. Маклаков был талантливый рассказчик и отлично подражал животным. Коронным его номером был «прыжок влюбленной пантеры»; под этим заглавием и должна была появиться статья в газете. Помню, что голоса разделились: некоторые боялись, что газету закроют, а номинальный редактор очень пострадает. Павел Павлович, настаивавший на напечатании статьи, заявил, что ответственность берет на себя и готов подвергнуться возможным карам. Статья была напечатана, и газета подверглась суровой репрессии.
В общем, все методы управления государством были придуманы задолго-задолго до нас. Если кто пытается узреть в нынешней власти какое-то сосредоточие вселенского зла, то не надо обольщаться и власти этой льстить. То же самое было и тысячу лет назад, скорее всего, то же самое будет и тысячу лет спустя.
P.S. А что там случилось со Степаном Овсянниковым я, может быть, как-нибудь потом расскажу. Правда, вот бы нам сейчас так же бы, как тогда...
П. М. Рябушинский был женат на Александре Степановне Овсянниковой, дочери петербургского миллионера, известного своим процессом, про который русские юристы говорили, что он являлся необычайно ярким свидетельством неподкупности русского суда.
но не обходилось и в те времена без ложки дегтя в судебной системе (СС. 225-6):
Мой тесть, Николай Александрович, был одним из примеров русского суда, неподкупного и неподдающегося влиянию. Он всю жизнь провел в Москве, как следователь, и, после почти сорокалетней службы был сразу назначен в Московскую Судебную палату. Когда бывший московский градоначальник Рейнбот был отдан под суд, следствие должен был производить член Палаты. Естественно, предложили это моему тестю, причем приехавший из Петербурга эмиссар сказал, что ему своевременно укажут, какие должны быть выводы. «Выводы будут те, которые укажет следователь», - ответил мой тесть. Конечно, дело было поручено другому, и тестя «обошли звездой».
Ну, а уж про обхождения в царские времена со "свободной" прессой и говорить особо не приходится. Сколько в детстве фильмов патриотических насмотрелись про то, как царская охранка "вскрывала" и тушила подпольных пироманов-"искринцев" да "правдинцев". Но то речь о враждебной прессе. А тут, казалось бы, вполне себе респектабельная купеческая газета, так нет же, и она не угодила (СС.190-1):
Не боялся он [П.П. Рябушинский] и ответственности и не хотел перекладывать ее на других. Помню, как однажды, в «Утре России», в руководстве которым я, с 1911 года, принимал немалое участие, возник вопрос о напечатании статьи фактического ее редактора против весьма непопулярного министра внутренних дел Н. А. Маклакова. Маклаков, как известно, был назначен министром после убийства Столыпина, будучи Черниговским губернатором, с которым Царская семья, при поездке в Киев в сентябре 1911 года, познакомилась. Н. А. Маклаков был талантливый рассказчик и отлично подражал животным. Коронным его номером был «прыжок влюбленной пантеры»; под этим заглавием и должна была появиться статья в газете. Помню, что голоса разделились: некоторые боялись, что газету закроют, а номинальный редактор очень пострадает. Павел Павлович, настаивавший на напечатании статьи, заявил, что ответственность берет на себя и готов подвергнуться возможным карам. Статья была напечатана, и газета подверглась суровой репрессии.
В общем, все методы управления государством были придуманы задолго-задолго до нас. Если кто пытается узреть в нынешней власти какое-то сосредоточие вселенского зла, то не надо обольщаться и власти этой льстить. То же самое было и тысячу лет назад, скорее всего, то же самое будет и тысячу лет спустя.
P.S. А что там случилось со Степаном Овсянниковым я, может быть, как-нибудь потом расскажу. Правда, вот бы нам сейчас так же бы, как тогда...