Готика. Ретроспектива
Японская и европейская культуры уже долгое время продолжают оказывать друг на друга ощутимое воздействие, затрагивая анимацию в том числе. Внимание к себе привлекают как истории с восточными переселенцами-авантюристами, которые от одного только вида белокурых красавиц готовы пуститься на все четыре стороны, так и сериалы, где рядом с буддийским храмом спокойно соседствует замок, окружённый четырьмя стенами.
На фоне прекрасных сказок о приключениях, пиратах и принцессах в Японии выделяется иное представление об истории Европы. Некоторые авторы рассматривают «Старый свет» не как яркий мир, а совсем наоборот. Вводя в повествование элемент европейской культуры, они окружают его загадочностью, мраком, но вместе с тем красотой, пусть и тёмной. Такое направление получило название «готика».
Хорошо известно, что страх у человека вызывает неизвестность. Современная готика, которую мы можем встретить на страницах ранобэ и манги не стремится напугать. Она завлекает тайной, которую предстоит разгадать читателю, наблюдая вместе с тем жизнь прошлых лет где-нибудь в районе Лондона и Парижа. Только на японский манер.
Развитие готики - это предмет отдельного разговора, но сегодня критики крупных японских и зарубежных проектов сходятся на нескольких общих моментах. Каких же?
Готика, как и многие другие жанры, начала путь с киберпанка и отделилась от него в начале 2000-x годов. До этого доминирующие истории о будущем, роботизации, покорении космоса теперь отходят на второй план. Возникает потребность в социальных работах о современности. В 1998 году на экраны выходит аниме «Эксперименты Лэйн», сюжет которого говорит нам о том, что анимация на стыке двух веков постепенно достигла иного уровня. Теперь она требует от зрителя некоторой подготовки и эрудиции. Авторы открыты для новых идей, если зритель согласен ими проникнуться. Так, фокус постепенно смещается на настоящее, а затем и на прошлое.
Удивительно, но тому аниме, какое мы знаем, всего двадцать с небольшим лет, из них часть работ, которые сегодня считаются обязательными к просмотру у отаку, экранизировалась далеко не вскоре после написания. Готика за это время претерпела ряд изменений. Авторы перешли от сугубо одного направления к смеси, но даже в ней давно уже не было хотя бы одного аниме-сезона, когда ни в одном из сериалов не нашлось бы место «готической лолите» или «джентльмену». А для части людей это всё так же красиво, элегантно и очаровательно.
Сложно установить, какая работа впервые показала облик тёмной Европы и кто кем «вдохновлялся» впоследствии. Пик готики в культуре отаку приходится на 1997-2005 годы, когда запоминающиеся аниме-сериалы в этом жанре выходили один за другим. Стиль гяру, то есть яркая женская мода, перестаёт интересовать общество как прежде, так как возникает оппозиция в виде готического рока.
Можно проследить путь развития готики от мрачных хорроров и боевиков до работ, связанных с психологизмом и визуальной эстетикой Викторианской эпохи. В 1997 году начинает печататься манга «Хеллсинг». Она всё ещё далека от мистики, несмотря на то, что главным героем здесь выступает сам граф Дракула, ведь в работу вложен не столько антураж, сколько присущее файтингам массовое «рубилово».
Как бы не относились к манге «Хеллсинг», хороша она уже потому, что дала путь для развития следующим работам аналогичного жанра, и уже новое поколение японских ужасов начало сравниваться с западными книгами и фильмами.
«Хеллсинг» - это история про самые тёмные закоулки Европы, история о сектах и тайных организациях. Если рассматривать японскую готику только лишь через призму аналогичных «Хеллсингу» работ, то может показаться, что базой для него послужила американская и европейская культуры. Ранее мы уже пытались ввести временные рамки расцвета готики, теперь же попробуем определить, когда именно Япония столкнулась с источником вдохновения. И здесь внезапно окажется, что для поиска ответа придётся вернуться в прошлое не на двадцать-тридцать лет, а на все сто и посмотреть на универмаг Мацудзакая 1910 года в Уэно (об этой части Токио редакция Shikimori рассказывала в статье о визуальном романе Cartagra).
Чтобы написать что-либо «европейское» или «американское», японцам на самом деле совсем не нужно выезжать за пределы собственной страны, хотя, например, Кадзуки Сакураба для продолжения серии ранобэ «Gosick» отправилась в Нью-Йорк, что позволило ей точно описать Бруклин и все прилегающие к нему районы. Здание, в котором проживают после миграции Викторика и Кадзуя, реально стоит в Нью-Йорке на одноимённой улице.
Японцы ассимилировали чужое под своё несознательно, оттого тона готики быстро сменились в рамках одной страны. Теперь это скорее не «японская Европа», а «европейская Япония». Через несколько лет после «Хельсинга» в 2002 году на полках магазинов появляются «Rozen Maiden». И если начинать разговор о готике, пройти мимо этой манги никак не получится, потому что влияние её чувствуется во всех схожих работах сегодня. Именно серия «Rozen Maiden» стала одним из тех эталонов, определивших, как будет выглядеть готика в аниме и по какому пути пойдёт дальше.
Аниме это обрело быструю популярность, получило три сезона и один ремейк. Европейский мир в манге представлен абстрактно, однако японский вполне реален, его можно представить, как почву для создания социально-бытового конфликта. Самое интересное, что и абстрактный мир - это не английские сказки Кэррола в чистом виде. Главные героини истории изначально представлены неполноценными и вынуждены убивать своих сестёр, чтобы достичь некого «совершенства». Сами же они, несмотря на чудесный внешний вид, являются самыми настоящими духовными паразитами, обращая своих менторов в себе подобных, если нужда заставит. Неплохая такая сказка. Если у вас есть друг, который хочет притронуться к этой работе, то лучше не показывать ему сцены, где тело Суйсэйсэки без головы и рук сковано цепями, а от Ханаитиго только руки и остались. Хотя друзья бывают разными.
Трудно поверить, но в «Rozen Maiden» под антуражем Европы сокрыто оригинальное авторское понимание души. Неодушевлённость вещей опровергается самой завязкой событий. Девы Розена однозначно живы, а вот ложная седьмая кукла рассыпается в прах на глазах создателя(в манге сюжет немного отличается). В истории европейские лишь декорации, всё остальное восточное и типичный для этого времени главный персонаж-хикикамори, зажатый между токийскими улицами и непонятной для него мистической средой.
У Японии есть все права на то, чтобы сопоставить её культуру с западной. К примеру, такой вариант для построения романа в двух частях избрала писательница Фуюми Оно, после чего в 1998 году вышла книга «Усопшие». И здесь действительно есть о чём поговорить, потому что… Роман «Усопшие», вопросов о причислении которого к готике вряд ли наберётся даже у самого ярого противника этого жанра, заимствует элементы романа «Жребий Салема» Стивена Эдвина Кинга, о чём явно даётся понять в эпиграфе к прологу. То есть, говоря теми же словами, роман «Усопшие» является его реминисценцией. Правда, с одним «но».
Фуюми Оно владела обширными знаниями в области буддизма, что позволило ей сделать священника в Сотобе, собственно, настоящим священником. Если знать только лишь это, уже можно понять, почему в романе «Иная» Юкито Аяцузди, который приходится создательнице «Усопших» мужем, проходят мельком сведения о сущности проклятия и позволяют судить, что у него имеются глубокие религиозные корни.
Когда редакция Шикимори совместно смотрела аниме-адаптацию романа, на одного из наших редакторов сериал произвёл такое сильное впечатление, что мы потом ещё долго обсуждали смысл происходящего на экране. Действия книги берут начало в деревне Сотоба (созвучной могильной дощечке), которая отделена от всего мира пихтовым лесом. Жители этой деревни прекрасно понимают, что, она когда-нибудь сгорит от лесного пожара. Содержание очень сильно напоминает повесть Валентина Распутина «Прощание с Матёрой». Изоляция и уничтожение. До тех пор, пока в «Усопших» не начинают фигурировать вампиры.
Обладая западной атрибутикой (клыками, боязнью крестов и т.д.), усопшие слабы и ограничены. В совокупности страх начинает стираться, и вот уже перед нами стоит не нечисть в чистом виде, а люди, которым самим нужна помощь. Однако буддистские мотивы вскоре сходят на нет, и книга начинает читаться легче.
Давайте уберём чёрные глаза, бледную кожу и умение поворачивать шею на 360 градусов. Возникает образ уже не монстра, а человека в его обличии. Рассматривая уже новую перспективу, обратимся к связующему звену между людьми и усопшими в романе. Сэйсин Мурой работает служителем местного храма и на момент событий романа живёт тридцать два года, ожидает окончания тридцать третьего. Сейчас во многих японских книгах в начале каждой главы присутствует дата, с которой начинается отсчёт событий. Не стал исключением и роман «Усопшие». История берёт начало в воскресенье 24 июля 1994 года. День недели и возраст Сэйсина здесь стоят вместе, почти в одном абзаце. Очевидно, не просто так. Хотя бы потому, что число тридцать три упоминается в романе не первый, а уже второй раз. Изначально мы можем встретить его в записях о погребальных ритуалах деревни Сотоба, а именно: через тридцать три года со смерти человека сотобу убирают с его могилы, а на том месте сажают пихту.
Книга построена по принципу романа в романе, то есть внутри неё есть писатель, которой создаёт ещё одно произведение, и это никто иной как Сэйсин. Вот только он определённо не понимает, почему пишет, цели его откровенным мучениям нет. Будущий монах начинает работать ещё со времён обучения в городе. Вначале он используют ручку, однако из-за жары в комнате без кондиционера чернила расплываются и ему приходится перейти на карандаш. Пишет Сэйсин на традиционной японской бумаге, издателю нет нужды требовать от него скорости. И тут в повествовании возникает фигура Сунако Кирисики, героини, которой так не хватало Стивену Кингу.
Несмотря на то, что по собственным словам Сунако убила столько людей, сколько самые отпетые преступники не убивали, в романе она олицетворяет собой созидательное женское начало. Только проявляется оно далеко не к людям ибо: «Что поделаешь? Есть-то хочется». Автор этой статьи долго пытался понять, какую роль в сюжете играют чёрные глаза усопших, однако к точному ответу не пришёл. Но эта история выступает отличным примером, когда готика может быть сосредоточена в одном персонаже, но при каждом его появлении дыхание у зрителя перехватывает.
Усопшие в романе описываются довольно подробно. Кровь не вступает в реакцию с химическими веществами и не свёртывается, прокол от шприца затягивается спустя минуту. Трупы оживают не ранее, чем через 72 часа. Боятся колебаний с высокой частотой и священных предметов, например, крестов и статуй Будды. Могут входить на какую-либо территорию только с разрешения владельца, даже на священную землю, но боятся врат Тории. Приглашение может быть озвучено как в устном, так и в письменном виде (здесь идёт полный повтор Кинга). Точные условия становления усопшим неизвестны самим усопшим, однако они точно меньше ½. Для полного убийства необходимо отрубить голову или же перекрыть кровоток при помощи кола. Для продолжения жизни усопшим необходимо питаться человеческой кровью, чтобы получить гемоглобин. Обычно, усопшие нападают на человека сразу же после воскрешения, но в исключительных случаях вампиры отказывались пить кровь и умирали. Со временем «что-то среднее между зомби и вампиром» утрачивает прежнюю личность полностью.
По примерам выше можно догадаться, что готика многое заимствует от тёмного фэнтези. И теперь, когда стало понятно, что представляет собой японская готика, пора поговорить об элементах, которые привлекают или же наоборот отталкивают в ней людей. Оттолкнёмся и мы, но уже от готических героев.
Сегодня каждый уважающий себя идол-проект, будь то живые идолы или виртуальные, держит у себя под крылом хотя бы одну «готическую группу», как пример, «Roselia» в «BanG Dream!» или же «25-ji, Nightcord de.» в «Project SEKAI». И всё это результат длительной эксплуатации образа готической дамы в прошлом. В «Самоучителе по рисованию аниме» художник Кристофер Харт отмечает, что любая дама в длинном чёрном платье способна выделиться среди остального числа персонажей, если только речь не идёт о каком-то фестивале.
В классическом варианте цветовой тест Люшера начинается с выборов оттенка чёрного и серого цвета. В теории чёрный цвет не несёт ничего плохого, но из-за многих стереотипов по статистике чаще всего оказывается на восьмом месте. Интересно, что в зависимости от жизненного периода предпочтения в цветах по Люшеру, конечно же, могут меняться. Самым пессимистичным вариантом в тесте является чёрный+серый. Если начать выбор с чёрного и пойти от любви к тёмным цветам, выбрав белый в качестве самого неприятного, то результат теста покажет наличие серьёзного внутреннего конфликта и состояние дезадаптации, тогда как выбор белого цвета в числе первых почему-то воспринимается как незначительная тревожность.
Автор: Юрий Крестиничев
Редактор: Кирилл Кузнецов
Наш телеграм - https://t.me/shikimori
Сайт - https://shikimori.one/