ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Первый знак был где-то за полгода. Не помню, то ли в "Независимой газете", то ли в "Матадоре" Вячеслав Курицын написал, что наступила стабилизация, а я тут же подумал - ох, не к добру такие мысли, обязательно шарахнет.
Шарахнуло.
Это было утро. Я ехал на работу в редакцию, толкая перед собой только что отпечатанный тираж первого номера музыкальной газеты "Дом на колесах". В этот тираж я вложил все деньги, что у меня были, я делал номер целое лето, три месяца.
На перекрестке у светофора остановился рядом знакомый, он шел с вокзала. Он торговал компактами в маленьком магазинчике возле рынка. Он только что приехал из Москвы.
- Там какая-то непонятная ерунда с долларом творится, - сказал он.
Я пожал плечами - ну какое мне дело до московской непонятной ерунды с долларом. И поехал на работу.
Из всего тиража первого номера моей газеты мы продали экземпляров десять. Но мне было совсем не до этого.
Мы очень скоро заметили "непонятную ерунду с долларом". Оказалось, что все, что подавалось в магазинах, было привязано к доллару.
Подорожало все и разом.
И ходили смутные слухи, что из-за дефолта новых товаров больше не будет. Ни шампуней, ни прокладок, ни лезвий "жилетт".
Уже через неделю после начала кризиса в киоске под окном начали продавать сигареты по одной штуке. И мы покупали - по три сигареты на день, потому что больше денег не было.
Наши зарплаты не просто обесценились. Нам их еще и снизили. Потому что реклама рухнула сразу. А чуть позже рухнул тираж. Сразу раза в два. Люди просто перестали покупать газету.
Тогда я решил разобраться, как работает экономика области.
Взял телефонный справочник, обзвонил директоров и пошел прямо по списку. Просил рассказать, как работают предприятия, на чем зарабатывают.
Экономика работала херовенько. Выглядело это так. Какие-нибудь ребята покупали завод, распродавали станки на металлолом и уезжали, если их не успевали убить.
Редкие директора пытались выкручиваться. Бартерные сделки, какие-то попытки конверсии. Везде были огромные штаты, людей кормить было нечем. При этом профсоюзы и КПРФ работали не покладая рук, вербуя недовольных. К слову, я всегда был на стороне этих недовольных и своими статьями некоторым директорам попортил крови.
Очень скоро я заметил странное. Многие директора радовались кризису. Особенно меня поразил директор одного химического завода, который сказал, что кризис вытащит промышленность из задницы.
Так и произошло.
Все заводы, которые работали на экспорт, работали в убыток из-за валютного коридора и принуждения продавать всю валюту по установленной государством цене.
За следующие два года после кризиса область из отстающих снова стала донором.
Но кое-что сломалось тогда навсегда. Независимая журналистика. До кризиса в Вологде было около двадцати частных ежедневных общественно-политических газет. После - две.
Последние три года в Вологде я чувствовал, как на шее сжимается петля.
И первые годы в Москве - это была попытка устоять на разламывающихся и рассыпающихся под ногами последних льдинках. Я несколько раз подряд приходил в редакцию, за год становился главным редактором, а потом ее закрывали, потому что у очередного инвестора кончались деньги.
Дело даже не в "гребаной цепи". Просто изменилось время, бумага умирала.
Но в то же время происходило еще кое-что.
Кризис 1998-го года сделал невыгодной закупку телесериалов в Латинской Америке. Сериалы стали снимать у нас. Просто потому, что это было дешевле. И оказалось, что зрителям больше нравится смотреть наше, чем покупное. Как говорится, так бы сразу и сказали.
Тогда я еще не знал, что написание сценариев станет моей профессией.
Впрочем, профессии такой тогда не было. Это было время, когда киношные старики продавали квартиры и библиотеки, чтобы выжить. А маститые режиссеры снимали порно и снафф.
Российская киноиндустрия пребывала в состоянии клинической смерти. После кризиса она не то что задышала - захрипела.
Я без горечи вспоминаю то время. Хотя было очень трудно. Так же как было трудно в 2008-м. И в 2014-м.
Кризис 1998-го дал мне профессию сценариста.
Во время кризиса 2008-го я запустил первый сценарный курс.
В 2014-м сценарная мастерская начала работать в полную силу.
Не люблю кризисы. Но их уроки я выучил.