(no subject)
В Мультимедиа Арт Музее, бывшем Доме фотографии, проходят чудесные выставки, настоящий подарок на праздники. Торжество советского глянца в архивной подборке "Огонька", работы Марка Рибу, фотохудожница девятнадцатого века Джулия Маргарет Камерон (да, женщина-фотографа позапрошлого века), фотоистории о ГЭС со всех уголков России "Люди света" о труженниках электростанций, календарь Пирелли, впрочем, смотреть на обнаженных моделей лучше приходить отдельно, эта вишенка на торте впечатлений была излишней.
И картины Владимира Яковлева "Бывает сон как зрение...". Примитивная техника, спорная композиция, копирование Пикассо, а потом оборачиваюсь и ощущаю исходящую от картин силу взгляда практически слепого художника, который как рыбак выуживал кусочки этого мира из снов и воспоминаний. Удивительно, часто ходишь по залам, и тебя пронизывает красота, свет, геометрия, волшебство момента, а у Яковлева именно сила, за которой начинаешь подмечать остальное, мягкость и естество красок, глубину эмоций и неизменную метафизику.
Так уж вышло, что несколько лет я ходила на все концерты Алексея Айги, слушала их авангардную классику, воинственный и помпезный, а иногда лиричный и трепетный контрабас, браваду тубы, фотографировала прыгающего, как лемур, со скрипкой Айги. А отец Алексея, поэт Геннадий Айги был одним из лучших друзей художника, и вот его слова, очень верные.
И картины Владимира Яковлева "Бывает сон как зрение...". Примитивная техника, спорная композиция, копирование Пикассо, а потом оборачиваюсь и ощущаю исходящую от картин силу взгляда практически слепого художника, который как рыбак выуживал кусочки этого мира из снов и воспоминаний. Удивительно, часто ходишь по залам, и тебя пронизывает красота, свет, геометрия, волшебство момента, а у Яковлева именно сила, за которой начинаешь подмечать остальное, мягкость и естество красок, глубину эмоций и неизменную метафизику.
Так уж вышло, что несколько лет я ходила на все концерты Алексея Айги, слушала их авангардную классику, воинственный и помпезный, а иногда лиричный и трепетный контрабас, браваду тубы, фотографировала прыгающего, как лемур, со скрипкой Айги. А отец Алексея, поэт Геннадий Айги был одним из лучших друзей художника, и вот его слова, очень верные.