Не мой митинг. Видеохронология
Да, еще месяц-другой назад оппозиционные митинги были моими. Но шестого мая случился не мой митинг. «По убеждениям» я бы на него не пошел. А увидеть хотелось. Спасибо дорогой редакции - у меня теперь есть пресс-карта и возможность посещать любые акции в качестве зрителя. Возникало желание уйти из колонны, над которой возвышалось изображение одной из «Пусси», распятой на кресте. Успокаивала одна мысль: я не участник, я наблюдатель. Ходил же я накануне делать репортаж с митинга Пеуновой? Пройдусь и сейчас, до конца. Каким будет этот конец, я не предполагал.
Вчера я видел не только Пеунову. Заехал по делам на Чистые Пруды и опешил - сразу у выхода из метро, на самом видном месте - четыре огромнейших, страшных автозака («Уралы» и «Камаз»); перед ними - крепкие парни в камуфляже. В ответ на вопросы отшучиваются - дескать, ничего особенного не происходит, автозаки ни для кого, просто мы в них тут живем… Раньше ОМОН со спецтехникой прятался по переулкам во время уличных акций оппозиции, сейчас - никакой акции и непонятная демонстративность. Зачем? Устрашение малодушных? Вызов безбашенным?
И сейчас, В начале Якиманки - полиция, рамки металлодетекторов. Полиции не слишком много, рамок совсем мало. В четвертом часу перед рамками - толпа в несколько тысяч человек, пропускная способность невысока. Четвертого февраля на этом месте рамок было значительно больше… Тактика «ограничения пропускной способности» была изобретена правоохранительными органами лишь на митингах 5-го и 10-марта, при «избранном Президенте» Владимире Владимировиче.
Колонна двинулась с опозданием и пошла медленно, с частыми остановками - люди успевали «профильтровываться» и догонять. К середине Якиманки, кажется, я видел толпу не менее 50.ооо человек. На которых хватало обзора. Много иногородних - в один голос рассказывают, как уходили из дома огородами, ехали на перекладных, обходили вокзалы, бросали автобусы с проколотыми шинами. Настоящая большая охота на несколько сотен (пусть даже тысяч) человек - зачем?..
А все же не свой митинг смотрится совсем по-другому, чем точно такой же свой. Другим взглядом. Вот первым идет большой пустой прямоугольник «для обзора» перед баннером, в пустоте - мечутся, весело приплясывая, две худые сутуловатые фигуры с мегафонами, за баннером - неспешно и неотвратимо течет добродушная людская лавина. Громкий барабанный бой, какие-то шаманские ритмы. Флаги красные, черные, оранжевые, имперские трехцветные, радужные (новинка!) и Бог весть какие еще. Все же, либералы пока не приватизировали протест. Если смотреть без эмоций, со зрительского кресла, все это - даже не сюрреализм, это постмодерн. Такой же непостижимый, как награждение Чурова и Нургалиева орденами из рук Президента. Зачем оно было нужно именно на этой неделе? Нагнать уныние на слабовольных? Накрутить обозленных??
Наконец-то выглянуло солнце! Улыбчивые молодые сотрудницы полиции вдоль улицы - настоящий конкурс красоты. Выстроившись поперек Кадашевской набережной вперемешку с полицией, нас встречают радостные соратники. В начале шестого колонна переваливает через Малый Каменный мост и молча останавливается. Пробираюсь ближе к авангарду и… на этот раз я не опешил. Я охренел.
Вход на улицу Серафимовича наискосок перерезан тремя рядами оцепления - солдатики внутренних войск, полиция и ОМОН. Клин оцепления разворачивает поток людей на Болотную. Но площадь перекрыта, свободна лишь набережная, которая не может вместить такую толпу. Создание тесноты и замкнутого пространства на оппозиционных митингах вошло в моду весной, при «избранном» Владимире Владимировиче. Чтобы знали свое место и привыкали к бесправию? Или чтобы однажды рвануло?
Однако сейчас никто не смотрел в сторону Болотной. Впереди, за спинами оцепления, спускалась вниз и снова ползла в гору просторная, пустая улица Серафимовича. А через несколько сотен метров, в самом центре панорамы у подъема на Большой Каменный, выстроилась армия. Длинный ряд то ли снегоуборочных то ли мусоровозных оранжевых машин перегородил улицу, а перед ними - тысячи, десятки тысяч людей в форме стояли во всю ширь несколькими стройными, многорядными шеренгами. Мы молча смотрели на них через головы солдатиков, они смотрели на нас. Наверное, вот так встречались разноплеменные неприятельские армии в дни легендарной старины. Так вступали в первый, невербальный диалог, зачастую предопределявший исход сражения. Но для чего сейчас эта азиатчина? Психологически раздавить «креативный класс»? Или сорвать тормоза у любителей адреналина?
Остановились флаги, встали люди. Растерянность сменялась решимостью. Немного постояв, авангард уселся на асфальт. Неспешно беседовали, пели песни, бродили в поисках знакомых. Меньшая часть стала пробираться на Болото.
Однако митинг на Болотной закончился, не начавшись; народ постепенно потянулся с обратно к оцеплению, пошло броуновское движение. А минут через 20 пришлось вставать, чтобы не быть растоптанным - толпу стало штормить. И вдруг началось.
Началось откуда-то со стороны флагов Левого Фронта и транспаранта Пусси Райот с «радужными», охватило почти мгновенно всю «передовую». Я упал, по мне немного потоптались, по мужику подо мной потоптались сильнее. Нас подняли «свои», а «чужие» пропустили за оцепление. В начале «чужие» были корректны. Я оказался в тылу, вместе с аккредитованными журналистами. Но сейчас уже никто не проверял аккредитацию, ОМОН «работал». Работа выдалась тяжелая - из толпы летели камни, батарейки, стекло; кинули одну бутылку с зажигательной смесью. Подходили свежие силы, омоновцы в оцеплении сменялись и убегали запыхавшиеся, с красными лицами. Многие хромали; одного, обхватившего голову, тащили под руки. Отдельные «боевые» группы в синем камуфляже врывались в толпу и выхватывали жертв. Винтили жестко и много. Одного парня несли без сознания, почти синего. Сотни других гнали с заломленными руками, сопротивляющихся возили лицом по асфальту. Корректность исчезла, служивые стали подбирать прилетающие камни и швырять обратно в толпу; так же поступили с горящим фаером.
Полчаса-час (на время никто не смотрел) ОМОН держал жесткую оборону, и выдержал. Стали выдыхаться обе стороны. Я перешел линию фронта и очутился на передовой. Вот мужчина на парапете размахивает смартфоном: "Навальный пишет из ОВД - сядьте на асфальт и не сопротивляйтесь. Передайте всем!" - "Да иди ты вместе с Навальным, мы пришли не на асфальте сидеть..." Периоды затишья еще прерывались горячими боями, но инициативу уже перехватили профессионалы. Они медленно оттесняли толпу со стратегически важного перекрестка Серафимовича и Болотной, пока не разделили ее на две неравные части. Меньшую выдавили на Малый Каменный мост, большую - на Болото. На какое-то время стало сравнительно тихо, но тысячи людей не собирались уходить с Болотной и уже разбили палатки. В восьмом часу ОМОН перешел в наступление с двух флангов.
Митингующие оборонялись отчаянно, переходили в контрнаступление (которое, к счастью, остановил не ОМОН, а вставший перед строем Илья Пономарев), пытались строить баррикаду из поваленных биотуалетов. Но силовиков не остановила ни эта преграда, ни вонь растекшихся экскрементов. Еще полчаса-час - и толпа разрезана на части, повинчена, вытеснена на мосты; обезлюдевшая площадь оцеплена.
Ряды «космонавтов» вытесняют остатки митинга - несколько сотен человек - с Кадашевской набережной и Большой Ордынки в сторону метро. Медленно, почти без боя, но с «качественными» задержаниями. Вот перед наступающим строем ОМОНа пятится человек с мегафоном и весело орет "именем революции - сдайте оружие и расходитесь!" Дружный смех силовиков... Потом разрозненные отряды белоленточников бродят по окрестным переулкам, бурно радуются при встречах. Попытки повернуть в сторону Кремля заканчиваются предсказуемо. Винтят в кафе, на тротуарах у фонарных столбов. Случайные прохожие смотрят с любопытством, сторонятся, присоединяются к игре. Пожилая женщина кричит на ОМОНовцев, кипит гневом - не из наших, наши эмоции давно растрачены. Часам к десяти все утихло.
Последний бастион сопротивления - площадь перед ОВД «Якиманка» - пал около полуночи. Сотни три человек, пришедших выразить солидарность с задержанными на Болоте, поколочены дубинками и развезены по другим ОВД.
На следующий день я работал с тяжелой головой, болящей ногой и небритым лицом. Мимоходом увидел по телевизору фрагмент иннаугурационной речи Владимира Владимировича. Каких-то десять лет назад он был моим президентом. Спокойное плоское лицо без эмоций, узко посаженные маленькие глаза с уверенным взглядом хозяина. Что мне хочет сказать это взгляд? Можешь впасть в депрессию, а можешь побиться головой об стену - я предоставляю тебе полную свободу выбора?
Не дождется ни того, ни другого. Я не стану воевать с ОМОНом ради свержения Путина. По крайней мере, сейчас. Но моим президентом он уже не будет никогда.
Вчера я видел не только Пеунову. Заехал по делам на Чистые Пруды и опешил - сразу у выхода из метро, на самом видном месте - четыре огромнейших, страшных автозака («Уралы» и «Камаз»); перед ними - крепкие парни в камуфляже. В ответ на вопросы отшучиваются - дескать, ничего особенного не происходит, автозаки ни для кого, просто мы в них тут живем… Раньше ОМОН со спецтехникой прятался по переулкам во время уличных акций оппозиции, сейчас - никакой акции и непонятная демонстративность. Зачем? Устрашение малодушных? Вызов безбашенным?
И сейчас, В начале Якиманки - полиция, рамки металлодетекторов. Полиции не слишком много, рамок совсем мало. В четвертом часу перед рамками - толпа в несколько тысяч человек, пропускная способность невысока. Четвертого февраля на этом месте рамок было значительно больше… Тактика «ограничения пропускной способности» была изобретена правоохранительными органами лишь на митингах 5-го и 10-марта, при «избранном Президенте» Владимире Владимировиче.
Колонна двинулась с опозданием и пошла медленно, с частыми остановками - люди успевали «профильтровываться» и догонять. К середине Якиманки, кажется, я видел толпу не менее 50.ооо человек. На которых хватало обзора. Много иногородних - в один голос рассказывают, как уходили из дома огородами, ехали на перекладных, обходили вокзалы, бросали автобусы с проколотыми шинами. Настоящая большая охота на несколько сотен (пусть даже тысяч) человек - зачем?..
А все же не свой митинг смотрится совсем по-другому, чем точно такой же свой. Другим взглядом. Вот первым идет большой пустой прямоугольник «для обзора» перед баннером, в пустоте - мечутся, весело приплясывая, две худые сутуловатые фигуры с мегафонами, за баннером - неспешно и неотвратимо течет добродушная людская лавина. Громкий барабанный бой, какие-то шаманские ритмы. Флаги красные, черные, оранжевые, имперские трехцветные, радужные (новинка!) и Бог весть какие еще. Все же, либералы пока не приватизировали протест. Если смотреть без эмоций, со зрительского кресла, все это - даже не сюрреализм, это постмодерн. Такой же непостижимый, как награждение Чурова и Нургалиева орденами из рук Президента. Зачем оно было нужно именно на этой неделе? Нагнать уныние на слабовольных? Накрутить обозленных??
Наконец-то выглянуло солнце! Улыбчивые молодые сотрудницы полиции вдоль улицы - настоящий конкурс красоты. Выстроившись поперек Кадашевской набережной вперемешку с полицией, нас встречают радостные соратники. В начале шестого колонна переваливает через Малый Каменный мост и молча останавливается. Пробираюсь ближе к авангарду и… на этот раз я не опешил. Я охренел.
Click to viewВход на улицу Серафимовича наискосок перерезан тремя рядами оцепления - солдатики внутренних войск, полиция и ОМОН. Клин оцепления разворачивает поток людей на Болотную. Но площадь перекрыта, свободна лишь набережная, которая не может вместить такую толпу. Создание тесноты и замкнутого пространства на оппозиционных митингах вошло в моду весной, при «избранном» Владимире Владимировиче. Чтобы знали свое место и привыкали к бесправию? Или чтобы однажды рвануло?
Однако сейчас никто не смотрел в сторону Болотной. Впереди, за спинами оцепления, спускалась вниз и снова ползла в гору просторная, пустая улица Серафимовича. А через несколько сотен метров, в самом центре панорамы у подъема на Большой Каменный, выстроилась армия. Длинный ряд то ли снегоуборочных то ли мусоровозных оранжевых машин перегородил улицу, а перед ними - тысячи, десятки тысяч людей в форме стояли во всю ширь несколькими стройными, многорядными шеренгами. Мы молча смотрели на них через головы солдатиков, они смотрели на нас. Наверное, вот так встречались разноплеменные неприятельские армии в дни легендарной старины. Так вступали в первый, невербальный диалог, зачастую предопределявший исход сражения. Но для чего сейчас эта азиатчина? Психологически раздавить «креативный класс»? Или сорвать тормоза у любителей адреналина?
Остановились флаги, встали люди. Растерянность сменялась решимостью. Немного постояв, авангард уселся на асфальт. Неспешно беседовали, пели песни, бродили в поисках знакомых. Меньшая часть стала пробираться на Болото.
Однако митинг на Болотной закончился, не начавшись; народ постепенно потянулся с обратно к оцеплению, пошло броуновское движение. А минут через 20 пришлось вставать, чтобы не быть растоптанным - толпу стало штормить. И вдруг началось.
Началось откуда-то со стороны флагов Левого Фронта и транспаранта Пусси Райот с «радужными», охватило почти мгновенно всю «передовую». Я упал, по мне немного потоптались, по мужику подо мной потоптались сильнее. Нас подняли «свои», а «чужие» пропустили за оцепление. В начале «чужие» были корректны. Я оказался в тылу, вместе с аккредитованными журналистами. Но сейчас уже никто не проверял аккредитацию, ОМОН «работал». Работа выдалась тяжелая - из толпы летели камни, батарейки, стекло; кинули одну бутылку с зажигательной смесью. Подходили свежие силы, омоновцы в оцеплении сменялись и убегали запыхавшиеся, с красными лицами. Многие хромали; одного, обхватившего голову, тащили под руки. Отдельные «боевые» группы в синем камуфляже врывались в толпу и выхватывали жертв. Винтили жестко и много. Одного парня несли без сознания, почти синего. Сотни других гнали с заломленными руками, сопротивляющихся возили лицом по асфальту. Корректность исчезла, служивые стали подбирать прилетающие камни и швырять обратно в толпу; так же поступили с горящим фаером.
Полчаса-час (на время никто не смотрел) ОМОН держал жесткую оборону, и выдержал. Стали выдыхаться обе стороны. Я перешел линию фронта и очутился на передовой. Вот мужчина на парапете размахивает смартфоном: "Навальный пишет из ОВД - сядьте на асфальт и не сопротивляйтесь. Передайте всем!" - "Да иди ты вместе с Навальным, мы пришли не на асфальте сидеть..." Периоды затишья еще прерывались горячими боями, но инициативу уже перехватили профессионалы. Они медленно оттесняли толпу со стратегически важного перекрестка Серафимовича и Болотной, пока не разделили ее на две неравные части. Меньшую выдавили на Малый Каменный мост, большую - на Болото. На какое-то время стало сравнительно тихо, но тысячи людей не собирались уходить с Болотной и уже разбили палатки. В восьмом часу ОМОН перешел в наступление с двух флангов.
Митингующие оборонялись отчаянно, переходили в контрнаступление (которое, к счастью, остановил не ОМОН, а вставший перед строем Илья Пономарев), пытались строить баррикаду из поваленных биотуалетов. Но силовиков не остановила ни эта преграда, ни вонь растекшихся экскрементов. Еще полчаса-час - и толпа разрезана на части, повинчена, вытеснена на мосты; обезлюдевшая площадь оцеплена.
Ряды «космонавтов» вытесняют остатки митинга - несколько сотен человек - с Кадашевской набережной и Большой Ордынки в сторону метро. Медленно, почти без боя, но с «качественными» задержаниями. Вот перед наступающим строем ОМОНа пятится человек с мегафоном и весело орет "именем революции - сдайте оружие и расходитесь!" Дружный смех силовиков... Потом разрозненные отряды белоленточников бродят по окрестным переулкам, бурно радуются при встречах. Попытки повернуть в сторону Кремля заканчиваются предсказуемо. Винтят в кафе, на тротуарах у фонарных столбов. Случайные прохожие смотрят с любопытством, сторонятся, присоединяются к игре. Пожилая женщина кричит на ОМОНовцев, кипит гневом - не из наших, наши эмоции давно растрачены. Часам к десяти все утихло.
Последний бастион сопротивления - площадь перед ОВД «Якиманка» - пал около полуночи. Сотни три человек, пришедших выразить солидарность с задержанными на Болоте, поколочены дубинками и развезены по другим ОВД.
На следующий день я работал с тяжелой головой, болящей ногой и небритым лицом. Мимоходом увидел по телевизору фрагмент иннаугурационной речи Владимира Владимировича. Каких-то десять лет назад он был моим президентом. Спокойное плоское лицо без эмоций, узко посаженные маленькие глаза с уверенным взглядом хозяина. Что мне хочет сказать это взгляд? Можешь впасть в депрессию, а можешь побиться головой об стену - я предоставляю тебе полную свободу выбора?
Не дождется ни того, ни другого. Я не стану воевать с ОМОНом ради свержения Путина. По крайней мере, сейчас. Но моим президентом он уже не будет никогда.