"Шерлок" становится всё мрачнее
The Jakarta Post 28.11.2016
Tan Shzr Ee
Младенец, появившийся на съёмочной площадке "Шерлока", похоже, может окончательно разрушить и без того затухающий броманс между героями Бенедикта Камбербэтча и Мартина Фримана.
"У них дочка, - подтверждает Руперт Грейвс, который играет Лестрада. - Да вы же знаете... потому что кто-то сделал фото и выложил в интернет".
Все ожидают, что младенец и впрямь создаст в "Шерлоке" множество затруднительных ситуаций. Особенно когда с ним придётся иметь дело главному герою, который и без того сталкивается с проблемами в повседневных отношениях с людьми.
Как упоминает в интервью Бенедикт Камбербэтч, сам недавно ставший отцом: "Разумеется, с младенцами на съёмочной площадке я обращаюсь совсем не так, как в реальной жизни, но давайте не будем вдаваться в это".
"Какой ребёнок? Чей ребёнок? - отвечает на вопрос Фриман. - На съёмках было столько детей, их всё время меняли, так что я вконец запутался. Они даже пол меняли. То мальчик, то девочка... Знать ничего не знаю".
Аманда Аббингтон вставляет свои два цента: "По крайней мере их можно сдать обратно после съёмок. Не то что в реальной жизни".
"Но это заставляет нас хоть как-то объединиться, - добавляет Лу Брили. - По крайней мере, в первой серии".
И не беспокойтесь, продолжает она, "они не переборщили с шутками про подгузники".
При всех легкомысленных подшучиваниях насчёт молочных бутылочек и описанных пелёнок, четвёртый сезон "Шерлока", как говорят, получился намного мрачнее - "очень, очень тёмный", - подтверждает Грейвз. "Когда я читал сценарий, у меня мороз по коже прошёл - я прямо весь мурашками покрылся, а это нечасто бывает", - добавляет он.
Тизер намекает на уже привычное возвращение главного злодея Мориарти, жаждущего мести. Но и без этого от каждой сцены веет жутью и ощущением, что надвигается что-то ужасное.
"Никого бы не удовлетворило, если бы мы оставались на том же уровне, с какого начали, и штамповали одно и то же, - говорит Камбербэтч. - Мы всё время стараемся удивить зрителей и самих себя. Уровень изобретательности, фантазии, мрачности и веселья всё время растёт... там есть множество очень серьёзных вещей, но им всё-таки удаётся сделать это забавным. В этом есть что-то очень человеческое".
Когда он готовился в четвёртый раз сыграть Шерлока, ему пришлось "продолжать осваивать что-то новое". При отсутствии фотографической памяти он должен прилагать во время съёмок все силы, чтобы сойти за ужасно умного человека, и это не проходит без последствий. "Я не схватываю всё на лету, мне приходится усердно работать, - объясняет он. - Когда я его играю, то чувствую, как мой мозг становится более эффективным и проницательным. Это всегда так, чем бы я ни занимался - уроками фортепиано или французского, я чувствую себя на взводе и становлюсь более восприимчивым".
Но есть и последствия другого рода: "Моя мать говорит, что я становлюсь с ней более резким, когда играю Шерлока". Тем не менее, телезрители, возможно, именно поэтому с нетерпением ждут новых едких острот главного героя, направленных преимущественно на утратившего вкус к жизни Ватсона.
Те, кто наслаждается перепадами в их отношениях, могут быть спокойны: этого добра они получат сполна и в новом сезоне. Как говорит Камбербэтч, "дисгармоничный характер их дружбы служит неисчерпаемым источником драмы, гораздо более напряжённой по сравнению с оригиналом. В этом всё дело - они причудливым образом дополняют друг друга. Точка, в которой они сходятся - опасность. Их обоих манит опасность".
И именно опасность в конечном счёте выявляет несовершенство и человеческую природу самого Шерлока. Да, и этот человек совершает ошибки. "Если бы он постоянно оказывался невероятным героем, который всегда прав, это было бы невероятно скучно, - утверждает Камбербэтч. - И все эпизоды всегда сводились бы к объяснению глупости других людей, чтобы все поняли, как он был прав".
Tan Shzr Ee
Младенец, появившийся на съёмочной площадке "Шерлока", похоже, может окончательно разрушить и без того затухающий броманс между героями Бенедикта Камбербэтча и Мартина Фримана.
"У них дочка, - подтверждает Руперт Грейвс, который играет Лестрада. - Да вы же знаете... потому что кто-то сделал фото и выложил в интернет".
Все ожидают, что младенец и впрямь создаст в "Шерлоке" множество затруднительных ситуаций. Особенно когда с ним придётся иметь дело главному герою, который и без того сталкивается с проблемами в повседневных отношениях с людьми.
Как упоминает в интервью Бенедикт Камбербэтч, сам недавно ставший отцом: "Разумеется, с младенцами на съёмочной площадке я обращаюсь совсем не так, как в реальной жизни, но давайте не будем вдаваться в это".
"Какой ребёнок? Чей ребёнок? - отвечает на вопрос Фриман. - На съёмках было столько детей, их всё время меняли, так что я вконец запутался. Они даже пол меняли. То мальчик, то девочка... Знать ничего не знаю".
Аманда Аббингтон вставляет свои два цента: "По крайней мере их можно сдать обратно после съёмок. Не то что в реальной жизни".
"Но это заставляет нас хоть как-то объединиться, - добавляет Лу Брили. - По крайней мере, в первой серии".
И не беспокойтесь, продолжает она, "они не переборщили с шутками про подгузники".
При всех легкомысленных подшучиваниях насчёт молочных бутылочек и описанных пелёнок, четвёртый сезон "Шерлока", как говорят, получился намного мрачнее - "очень, очень тёмный", - подтверждает Грейвз. "Когда я читал сценарий, у меня мороз по коже прошёл - я прямо весь мурашками покрылся, а это нечасто бывает", - добавляет он.
Тизер намекает на уже привычное возвращение главного злодея Мориарти, жаждущего мести. Но и без этого от каждой сцены веет жутью и ощущением, что надвигается что-то ужасное.
"Никого бы не удовлетворило, если бы мы оставались на том же уровне, с какого начали, и штамповали одно и то же, - говорит Камбербэтч. - Мы всё время стараемся удивить зрителей и самих себя. Уровень изобретательности, фантазии, мрачности и веселья всё время растёт... там есть множество очень серьёзных вещей, но им всё-таки удаётся сделать это забавным. В этом есть что-то очень человеческое".
Когда он готовился в четвёртый раз сыграть Шерлока, ему пришлось "продолжать осваивать что-то новое". При отсутствии фотографической памяти он должен прилагать во время съёмок все силы, чтобы сойти за ужасно умного человека, и это не проходит без последствий. "Я не схватываю всё на лету, мне приходится усердно работать, - объясняет он. - Когда я его играю, то чувствую, как мой мозг становится более эффективным и проницательным. Это всегда так, чем бы я ни занимался - уроками фортепиано или французского, я чувствую себя на взводе и становлюсь более восприимчивым".
Но есть и последствия другого рода: "Моя мать говорит, что я становлюсь с ней более резким, когда играю Шерлока". Тем не менее, телезрители, возможно, именно поэтому с нетерпением ждут новых едких острот главного героя, направленных преимущественно на утратившего вкус к жизни Ватсона.
Те, кто наслаждается перепадами в их отношениях, могут быть спокойны: этого добра они получат сполна и в новом сезоне. Как говорит Камбербэтч, "дисгармоничный характер их дружбы служит неисчерпаемым источником драмы, гораздо более напряжённой по сравнению с оригиналом. В этом всё дело - они причудливым образом дополняют друг друга. Точка, в которой они сходятся - опасность. Их обоих манит опасность".
И именно опасность в конечном счёте выявляет несовершенство и человеческую природу самого Шерлока. Да, и этот человек совершает ошибки. "Если бы он постоянно оказывался невероятным героем, который всегда прав, это было бы невероятно скучно, - утверждает Камбербэтч. - И все эпизоды всегда сводились бы к объяснению глупости других людей, чтобы все поняли, как он был прав".