No Title
Мне девятнадцать, и я, конечно же, хороша. Я это знаю. Но люблю скрывать это знание за легкой загадочной улыбкой. Главное - Он снова пригласил меня приехать к нему, в его холодный город Мурманск. Ха... Город-то холодный, но когда Он идет рядом, я будто купаюсь в облаке тепла. Скоро, уже скоро. Самолеты летают быстро, не то, что поезда. Вот, уже разгоняемся, и - пока-пока! - Москва уходит назад и вниз, открывая дорогу к Нему. В пути... Ой, что-то поматывает. И стюардессы ходят с бледными лицами, надевая двухсекундные улыбки. Опять погода не та, наверное. И что теперь? О, похоже, разворачиваемся. Скукота. Быстрее бы уже. На посадку? Что там затеяли? Земля приближается. Снова взлетно-посадочная полоса Шереметьево. Но как-то она быстро надвигается. Удар! Вы что, шутите?! Самолет перетряхнуло. Где мы? Снова в воздухе?! Еще удар и болтание вправо-влево. Но хотя бы на земле. Наверное, чего-то серьезного избежали. Хорошо. А! Снова болтает! И что там сверкает слева-сзади в иллюминаторе? Горим?! За самолетом - огненная дорожка. И это не кино. Я здесь. В этом самом самолете, оставляющем огненную дорожку за собой и пламя, бьющее почти в двух метрах за бортом. И я здесь. И это - реальность? Нет! Надо бежать! Какие там ремни до остановки самолета! Бежать! И вот я в проходе, спотыкаясь... О что я споткнулась?! О кого? Простите, берите руку. Вот так. Что с вами?! Куда Вы смотрите?! Вы дышите? Не падайте. Вот. А! Простите, сама свалилась. Самолет еще едет и вихляет. Бежим вперед! Жарит тут. Что впереди? Весь проход в людях? Какая гарь! Фу! И что-то ноги слабеют. А тем, впереди, в далекой носовой части, через валежник из людей, в конце тоннеля, где страждущий взгляд жаждет видеть свет, мужик медленно-медленно достает из верхнего отсека свой чемодан. Колонна людей, подгоняемых жаром пламени, готовом ворваться в салон, смотрит Туда, в Конец Тоннеля, в вожделенное Царство Открытого Люка, возле которого мужики медленно-медленно, как в замедленной киносъемке, достают свои чемоданы. Тоннель сереет: в салон заходит дым. Мужики медленно достают свои чемоданы. Мама! Я всегда знала, как ты меня любишь. Прости, что, как безрассудный подросток, сопротивлялась и выделывалась. Я чувствую твою боль за меня. Я обязательно обниму тебя и все это тебе скажу. Расплачемся. Только выберусь отсюда. Мужик в носу продолжал медленно доставать свой чемодан. Ты, мой свет, мой человек, житель холодного Мурманска. Я представляла нашего с тобой ребенка. Он когда-то будет. Я вижу его черты. Я вижу, как он растет. Первые игрушки, неловкие движения. Улыбка, наивная и ясная. Вот он говорит свои первые умилительные словечки и, чуть повзрослев - гениальные фразочки, которые мы записываем для истории. Вот он идет в школу, вот он заканчивает ее... Вот и у него появляется человек, с которым рядом ему тепло... Мужик в носу продолжал медленно доставать свой чемодан. Почему темнеет в глазах? Почему мы все стоим? Почему так жжет? Что с вами, бабушка? Очень милая мелодия звучит в ушах, очень тихая. Мужик, достающий чемодан, уже где-то далеко, почти угадывается сквозь дрожжащую оранжевую стену. Мама, я не успела... Неужели это все? Неужели это все?!