Кое-что об ангелах и не только
Вот не писатель я ни разу. Если бы сесть как-нибудь с бутылочкой мадеры да с видом на окрестности - уж какие там подвернутся по случаю,- я бы про товарищей этих много чего рассказала.
Сперва их вообще двое было, но стоило найти подходящее место и повесить табличку, остальные стали сами приходить и потихоньку обживать помещение.
Не то, чтобы они так вот прямо и выкладывали мне свои истории. Что-то сами расскажут, что-то подглядишь невзначай, о чём-то догадываться приходится.
А под этот Новый год ни с того ни с сего заявился высоченный широкоплечий мужик лет сорока пяти, русобородый и голубоглазый. Ввалился - загорелый, пахнущий солнцем и солёным ветром, в обнимку с огромной рыбиной и бутылкой ямайского рома.
Главный - не персонаж, по должности в этом богоугодном в прямом смысле слова заведении главный,- сгрёб в охапку:
- Ах ты бродяга, где ж тебя носило?! Опять какого-нибудь морячка от лютой судьбы спасал?
Так и стал с тех пор этот скиталец, заслуженный спасатель на морях-океанах, захаживать. То в имени морского города - того, что в сотне километров от моря, прозвучит, то куполами собора, штурмующего северное небо, о себе напомнит.
А то однажды, слышу, рассказывает кому-то про ангельские крылья, что мир держат. Незримые крылья, которые увидеть может только тот, кого выберут. Тогда ангел коснётся его крылом, и он увидит - а когда-нибудь, возможно, почувствует и на своих плечах. Когда поймёт, что кроме веры существует сомнение, и выбор, и ответственность за него...
- Коснуться тебя? Хочешь увидеть крылья? Ну что ты, я не ангел. Хотел бы я сам знать, кто я. Странник на Пути... Но я тебя запомню.
Ну что тут напишешь? Ни фабулы, ни сюжета, ни кульминации, ни финала с катарсисом.
Рассказать - под стаканчик мадеры, да под небом южным, многозвёздным, или там, белым, северным - дело другое. А так, извините, не писатель я.
Сперва их вообще двое было, но стоило найти подходящее место и повесить табличку, остальные стали сами приходить и потихоньку обживать помещение.
Не то, чтобы они так вот прямо и выкладывали мне свои истории. Что-то сами расскажут, что-то подглядишь невзначай, о чём-то догадываться приходится.
А под этот Новый год ни с того ни с сего заявился высоченный широкоплечий мужик лет сорока пяти, русобородый и голубоглазый. Ввалился - загорелый, пахнущий солнцем и солёным ветром, в обнимку с огромной рыбиной и бутылкой ямайского рома.
Главный - не персонаж, по должности в этом богоугодном в прямом смысле слова заведении главный,- сгрёб в охапку:
- Ах ты бродяга, где ж тебя носило?! Опять какого-нибудь морячка от лютой судьбы спасал?
Так и стал с тех пор этот скиталец, заслуженный спасатель на морях-океанах, захаживать. То в имени морского города - того, что в сотне километров от моря, прозвучит, то куполами собора, штурмующего северное небо, о себе напомнит.
А то однажды, слышу, рассказывает кому-то про ангельские крылья, что мир держат. Незримые крылья, которые увидеть может только тот, кого выберут. Тогда ангел коснётся его крылом, и он увидит - а когда-нибудь, возможно, почувствует и на своих плечах. Когда поймёт, что кроме веры существует сомнение, и выбор, и ответственность за него...
- Коснуться тебя? Хочешь увидеть крылья? Ну что ты, я не ангел. Хотел бы я сам знать, кто я. Странник на Пути... Но я тебя запомню.
Ну что тут напишешь? Ни фабулы, ни сюжета, ни кульминации, ни финала с катарсисом.
Рассказать - под стаканчик мадеры, да под небом южным, многозвёздным, или там, белым, северным - дело другое. А так, извините, не писатель я.