Я тут опять хулюганю...
Видит бог, фанфики трудно назвать моим любимым литературным жанром, но бывают же исключения ;)
Вообще-то всё началось с примечания, которое захотелось взять на вооружение в наших собственных реалиях. Дальше-больше. Подумалось, а почему бы в том же духе не перевести и всё остальное... вплоть до замены «импортных» персонажей нашими. Подходящие по всем параметрам персонажи, что характерно, тут же нашлись. В общем, простите меня все великодушно ;))
Положено ещё шапку оформлять. Ладно, надо, так надо.
Название: There's a sailor who sings, или Y a des marins qui chantent :)
Автор: Вообще-то Anteros, но...
Персонажи: Вот эти
Отказ от прав: Мопед не мой. От всего отказываюсь, ни на что не претендую. Текст песни «Віє вітер, віє буйний» принадлежат Ивану Котляревскому. Действующие лица не принадлежат никому, кроме Истории.
Примечание: Основой для оригинального фика послужила песня Жака Бреля «Амстердам» и британская телевизионная экранизация «Хорнблауэра». Ну, от «Хорнблауэра» здесь не осталось ничего :) А всё, что навеяно «Амстердамом», я честно перевела.
Записи песни на трёх языках (включая русский) добавлены к посту в самом конце.
I
Моряк был ещё не стар. Про его лицо можно было бы сказать, что на нём оставили след не столько морские штормы, сколько более жестокие ветры времени и судьбы. Кожу его покрывала тёмная бронза загара, а багровый румянец на его щеках выдавал чрезмерное пристрастие к крепким напиткам. Впрочем, коль скоро он был моряком, этого стоило ожидать. Стол перед ним был усыпан объедками. На оловянной тарелке громоздились кости от съеденной рыбы и хлебные корки. Моряк негромко рыгнул и вытер жирные пальцы о подол рубашки. Он поднялся, подтянул брюки, обнаруживая некий непорядок с этой деталью экипировки, и принялся возиться с пуговицами, часть которых отсутствовала. Некогда отлично сшитая, его одежда знала лучшие дни, как, впрочем, и он сам. Мундир павловского образца валялся рядом с ним на лавке неряшливой грудой зелёного сукна.
Трактир был одним из тех небольших питейных заведений, которые толпятся вокруг портовых причалов - с несколькими грубо сколоченными столами и лавками и с обычным набором девиц лёгкого поведения, поглядывающих на клиентов то с вызовом. то со смирением, и так вновь и вновь по кругу. Старик-матрос сидел в углу, без устали перебирая на скрипке казачки, матлоты и мазурки. Музыка то нарастала, то спадала непрерывным потоком, одна мелодия переходила в другую, без конца и без начала.
Моряк почувствовал лёгкий толчок, когда одна из девиц бочком проскользнула мимо него. Он поймал ее руку и поднял неожиданно изящным движением. Затем обернулся к скрипачу с надменным видом запойного пьяницы и, церемонно поклонившись девице, потребовал вальс. «Для панны». «Панна» демонстративно сплюнула и скорчила любезную гримасу. Помещение было слишком мало, чтобы свободно двигаться в крошечном пространстве, и танцоры, плотно прижимаясь друг к другу, прокладывали неуверенный курс между длинных столов. Налетев на один из них, они рухнули на лавку, зайдясь хриплым хохотом. Девица отошла к стойке, оставив моряка, нетерпеливо потребовавшего ещё выпивки.
II
На плечо ему легла чья-то рука. «Лейтенант Лисянский! Я Вас обыскался по всему порту. Gott damm, что ты здесь забыл?» Юрий поднял глаза на Ивана. Тот странно смотрелся в этом портовом кабаке со своей прямой осанкой и золотым шитьём мундира. Парочка кабацких девок следила за ним жадными взглядами, оставленными Иваном без малейшего внимания. «Пойдём, нам пора возвращаться Пообедаешь у меня?». «А?.. Ах, извини Иван, я уже поел». Юрий взглянул на него и улыбнулся, но в его глазах присутствовал какой-то рассеянный блеск, хорошо знакомый Ивану. Сердце его ёкнуло.
Ивану не слишком часто приходилось вспоминать о том, что Юра, что ни говори, был хохлом. Но эта мечтательность, редкие моменты накатывавшей ни с того, ни с сего меланхолии служили ярчайшим подтверждением этого бесспорного факта. Иван вздохнул, присаживаясь на лавку рядом с другом. «Юра, что за блажь? Чего ради тебя сюда понесло?»
Юрий кивнул в зал: «Взгляни на него». Моряк запел тоскливо и немузыкально:
Скажи, вітре, скажи, буйний,
Де козацька доля?
Де фортуна, де надія,
Де слава і воля?
Иван нахмурился: «Юра, таких полно в любом кабаке и в любом порту по всему земному шару».
«Я знаю», - как-то рассеяно ответил Юрий. «Иногда мне кажется, что такая же судьба ждёт и меня».
Взгляд Ивана помрачнел ещё больше: «Господин Лисянский, Вы - офицер русского флота. Не думаю, чтобы это было Вашей судьбой».
Юрий, тем не менее, не собирался так легко расставаться со своим меланхолическим настроением. «Но ведь именно так всегда и бывает, Иван. Вначале ты мечтаешь о славе и почестях, о бескрайних морских просторах, а заканчиваешь тем, что избавляешься от выпитого, справляя нужду в переулке и оплакиваешь того, кем мог стать.»
Иван поднял глаза к потолку: «Подумай, к концу недели мы уже будем в море. Вокруг света, Юрка! Мог ли ты когда-либо вообразить более увлекательные перспективы?»
Иван говорил тоном, не терпящим возражений, и при всём своём упрямстве Юрий отлично знал, когда стоит остановиться. «Да, разумеется, барон Крузенштерн. Вы, как всегда, правы».
Выходя из трактира, Юрий в последний раз оглянулся на моряка. Тот теперь пел громко, с чувством орал матросскую баковую песню. Голова его была запрокинута, хищный профиль обращён к небесам, словно он намеревался, по меньшей мере, отхватить кусок луны. Юрий повернулся и шагнул в синеватый предвечерний туман, уже размывавший очертания схваченной мундиром прямой спины Ивана.
То самое примечание (как бы переводное): Я оставляю за собой право прикалываться над хохлами. Желающие также поприкалываться, должны предоставить нотариально заверенную справку в том, что они способны правильно произнести слово винищувач-перехоплювач паляниця :P
Ещё примечание (не переводное) : Сначала было намерение переписать всё более глобально и совсем уйти от текста «Амстердама». Потом передумала - не по Сеньке шапка уж больно велик замах. Может быть, когда-нибудь потом.
Песня «Віє вітер, віє буйний», фрагмент которой включён во вторую часть, осталась от этого первоначального варианта и, естественно, никакого отношения ни к Брелю, ни к оригинальному фику Anteros не имеет. Тем не менее, я решила её не убирать. Мне кажется, в контексте она уместна. Сама песня относится к жанру народных песен-романсов, зарождение которого датируют примерно описываемым временем. К моему огромному стыду, я не знаю и не смогла сходу выяснить, в каком году написано это стихотворение (очень надеюсь, что раньше 1803-го), но поскольку Котляревский всё из той же обоймы современников и ровесников Хорнблауэра - и, главное, моих героев - почему бы безымянному моряку не петь песню на его стихи. Возможно даже, именно он и был автором мелодии ;)
Что касается характеров исторических персонажей, то у меня нет никаких оснований подозревать одного из них в какой-то чрезмерной сентиментальности, но я исходила из того, что такие моменты, ИМХО, случаются в жизни каждого человека, особенно на пороге чего-то важного, ответственного и нового. Так что, имей такой эпизод место в действительности, ничего экстраординарного в нём не было бы.
И в качестве бонуса для тех, кто дочитал до этого места - «Амстердам» :) Жак Брель, бельгиец, обосновавшийся в Париже, шансонье, актёр и поэт, написал текст, а в качестве музыкальной темы использовал старинную ирландскую мелодию XVI века. Кто только и на каких языках не пел её после Бреля. Я выбрала три варианта.
Jacques Brel, разумеётся
Денис Бережной - то же самое по-русски, чтобы всем было понятно, откуда чего в тексте выросло. Автор перевода Ярослав Старцев. Очень качественного перевода, надо сказать :)
Осторожно: лексика отчасти ненормативная, а содержание более чем фривольное ;) И не говорите, что я не предупреждала :)
David Bowie, автор канонического английского варианта - в порядке прогиба перед островным происхождением Anteros, над текстом которой я поиздевалась.
Вообще-то всё началось с примечания, которое захотелось взять на вооружение в наших собственных реалиях. Дальше-больше. Подумалось, а почему бы в том же духе не перевести и всё остальное... вплоть до замены «импортных» персонажей нашими. Подходящие по всем параметрам персонажи, что характерно, тут же нашлись. В общем, простите меня все великодушно ;))
Положено ещё шапку оформлять. Ладно, надо, так надо.
Название: There's a sailor who sings, или Y a des marins qui chantent :)
Автор: Вообще-то Anteros, но...
Персонажи: Вот эти
Отказ от прав: Мопед не мой. От всего отказываюсь, ни на что не претендую. Текст песни «Віє вітер, віє буйний» принадлежат Ивану Котляревскому. Действующие лица не принадлежат никому, кроме Истории.
Примечание: Основой для оригинального фика послужила песня Жака Бреля «Амстердам» и британская телевизионная экранизация «Хорнблауэра». Ну, от «Хорнблауэра» здесь не осталось ничего :) А всё, что навеяно «Амстердамом», я честно перевела.
Записи песни на трёх языках (включая русский) добавлены к посту в самом конце.
I
Моряк был ещё не стар. Про его лицо можно было бы сказать, что на нём оставили след не столько морские штормы, сколько более жестокие ветры времени и судьбы. Кожу его покрывала тёмная бронза загара, а багровый румянец на его щеках выдавал чрезмерное пристрастие к крепким напиткам. Впрочем, коль скоро он был моряком, этого стоило ожидать. Стол перед ним был усыпан объедками. На оловянной тарелке громоздились кости от съеденной рыбы и хлебные корки. Моряк негромко рыгнул и вытер жирные пальцы о подол рубашки. Он поднялся, подтянул брюки, обнаруживая некий непорядок с этой деталью экипировки, и принялся возиться с пуговицами, часть которых отсутствовала. Некогда отлично сшитая, его одежда знала лучшие дни, как, впрочем, и он сам. Мундир павловского образца валялся рядом с ним на лавке неряшливой грудой зелёного сукна.
Трактир был одним из тех небольших питейных заведений, которые толпятся вокруг портовых причалов - с несколькими грубо сколоченными столами и лавками и с обычным набором девиц лёгкого поведения, поглядывающих на клиентов то с вызовом. то со смирением, и так вновь и вновь по кругу. Старик-матрос сидел в углу, без устали перебирая на скрипке казачки, матлоты и мазурки. Музыка то нарастала, то спадала непрерывным потоком, одна мелодия переходила в другую, без конца и без начала.
Моряк почувствовал лёгкий толчок, когда одна из девиц бочком проскользнула мимо него. Он поймал ее руку и поднял неожиданно изящным движением. Затем обернулся к скрипачу с надменным видом запойного пьяницы и, церемонно поклонившись девице, потребовал вальс. «Для панны». «Панна» демонстративно сплюнула и скорчила любезную гримасу. Помещение было слишком мало, чтобы свободно двигаться в крошечном пространстве, и танцоры, плотно прижимаясь друг к другу, прокладывали неуверенный курс между длинных столов. Налетев на один из них, они рухнули на лавку, зайдясь хриплым хохотом. Девица отошла к стойке, оставив моряка, нетерпеливо потребовавшего ещё выпивки.
II
На плечо ему легла чья-то рука. «Лейтенант Лисянский! Я Вас обыскался по всему порту. Gott damm, что ты здесь забыл?» Юрий поднял глаза на Ивана. Тот странно смотрелся в этом портовом кабаке со своей прямой осанкой и золотым шитьём мундира. Парочка кабацких девок следила за ним жадными взглядами, оставленными Иваном без малейшего внимания. «Пойдём, нам пора возвращаться Пообедаешь у меня?». «А?.. Ах, извини Иван, я уже поел». Юрий взглянул на него и улыбнулся, но в его глазах присутствовал какой-то рассеянный блеск, хорошо знакомый Ивану. Сердце его ёкнуло.
Ивану не слишком часто приходилось вспоминать о том, что Юра, что ни говори, был хохлом. Но эта мечтательность, редкие моменты накатывавшей ни с того, ни с сего меланхолии служили ярчайшим подтверждением этого бесспорного факта. Иван вздохнул, присаживаясь на лавку рядом с другом. «Юра, что за блажь? Чего ради тебя сюда понесло?»
Юрий кивнул в зал: «Взгляни на него». Моряк запел тоскливо и немузыкально:
Скажи, вітре, скажи, буйний,
Де козацька доля?
Де фортуна, де надія,
Де слава і воля?
Иван нахмурился: «Юра, таких полно в любом кабаке и в любом порту по всему земному шару».
«Я знаю», - как-то рассеяно ответил Юрий. «Иногда мне кажется, что такая же судьба ждёт и меня».
Взгляд Ивана помрачнел ещё больше: «Господин Лисянский, Вы - офицер русского флота. Не думаю, чтобы это было Вашей судьбой».
Юрий, тем не менее, не собирался так легко расставаться со своим меланхолическим настроением. «Но ведь именно так всегда и бывает, Иван. Вначале ты мечтаешь о славе и почестях, о бескрайних морских просторах, а заканчиваешь тем, что избавляешься от выпитого, справляя нужду в переулке и оплакиваешь того, кем мог стать.»
Иван поднял глаза к потолку: «Подумай, к концу недели мы уже будем в море. Вокруг света, Юрка! Мог ли ты когда-либо вообразить более увлекательные перспективы?»
Иван говорил тоном, не терпящим возражений, и при всём своём упрямстве Юрий отлично знал, когда стоит остановиться. «Да, разумеется, барон Крузенштерн. Вы, как всегда, правы».
Выходя из трактира, Юрий в последний раз оглянулся на моряка. Тот теперь пел громко, с чувством орал матросскую баковую песню. Голова его была запрокинута, хищный профиль обращён к небесам, словно он намеревался, по меньшей мере, отхватить кусок луны. Юрий повернулся и шагнул в синеватый предвечерний туман, уже размывавший очертания схваченной мундиром прямой спины Ивана.
То самое примечание (как бы переводное): Я оставляю за собой право прикалываться над хохлами. Желающие также поприкалываться, должны предоставить нотариально заверенную справку в том, что они способны правильно произнести слово винищувач-перехоплювач паляниця :P
Ещё примечание (не переводное) : Сначала было намерение переписать всё более глобально и совсем уйти от текста «Амстердама». Потом передумала - не по Сеньке шапка уж больно велик замах. Может быть, когда-нибудь потом.
Песня «Віє вітер, віє буйний», фрагмент которой включён во вторую часть, осталась от этого первоначального варианта и, естественно, никакого отношения ни к Брелю, ни к оригинальному фику Anteros не имеет. Тем не менее, я решила её не убирать. Мне кажется, в контексте она уместна. Сама песня относится к жанру народных песен-романсов, зарождение которого датируют примерно описываемым временем. К моему огромному стыду, я не знаю и не смогла сходу выяснить, в каком году написано это стихотворение (очень надеюсь, что раньше 1803-го), но поскольку Котляревский всё из той же обоймы современников и ровесников Хорнблауэра - и, главное, моих героев - почему бы безымянному моряку не петь песню на его стихи. Возможно даже, именно он и был автором мелодии ;)
Что касается характеров исторических персонажей, то у меня нет никаких оснований подозревать одного из них в какой-то чрезмерной сентиментальности, но я исходила из того, что такие моменты, ИМХО, случаются в жизни каждого человека, особенно на пороге чего-то важного, ответственного и нового. Так что, имей такой эпизод место в действительности, ничего экстраординарного в нём не было бы.
И в качестве бонуса для тех, кто дочитал до этого места - «Амстердам» :) Жак Брель, бельгиец, обосновавшийся в Париже, шансонье, актёр и поэт, написал текст, а в качестве музыкальной темы использовал старинную ирландскую мелодию XVI века. Кто только и на каких языках не пел её после Бреля. Я выбрала три варианта.
Jacques Brel, разумеётся
Click to viewДенис Бережной - то же самое по-русски, чтобы всем было понятно, откуда чего в тексте выросло. Автор перевода Ярослав Старцев. Очень качественного перевода, надо сказать :)
Осторожно: лексика отчасти ненормативная, а содержание более чем фривольное ;) И не говорите, что я не предупреждала :)
David Bowie, автор канонического английского варианта - в порядке прогиба перед островным происхождением Anteros, над текстом которой я поиздевалась.