Дневник съёмок. Подготовительный период.Испанский эпизод (фрагмент1)
Воспроизвожу для друзей, следящих за нашей работой, первый фрагмент ДНЕВНИКА СЪЁМОК (это было опубликовано в ФБ больше 2 месяцев назад). Итак. Придумал, как сделать "испанский эпизод" из нашего фильма. Вкратце, суть в следующем. На дворе 1969-й год. Понятно, что за мутное, склизкое время. Однако отец получает в марте звание Героя соцтруда, и отправляется на YI Конференции Федерации европейских биохими
ческих обществ, в Толедо, с заездом в
Мадрид. Он уже поставил себе безошибочно смертельный диагноз. А нам с мамой ещё не сказал об этом, хотя мы оба чуяли беду, но приписали её другим обстоятельствам. Итак, фактически один, в незнакомой стране, он должен был принять, может быть, самое важное решение, и всецело на себя ему подчинить. И вдруг - логика гениального учёного, привычно организующая каждый час его жизни, исчезла. На него обрушилась Испания, точнее, Мадрид, с его жизненной силой, сумасшедшим потоком энергий, - тем, что уже после Франко, назвали "мовидой", по контрасту с навеки неподвижным средневековым Толедо, где он гулял и снимался неожиданно много на фоне старого города, смотрел Эль Греко, спорил, и уже собрался было в небытие. А дальше -ещё одно потрясение: Прадо. Преданно любивший Сезанна, он вдруг открывает в огромном объёме Гойю, Веласкеса, Мурильо, но главное - Сурбарана. И, как нам с матерью стало ясно потом, всё, увиденное им, подсказало, как можно уйти победителем. "Смонтировав" на бумаге несколько фраз сценария, я остановился в полнейшем бессилии и тупом ужасе. Что я могу?! Что я помню?! Жалость к себе?
И тут пришла музыка. Вот ЧТО должно звучать в этом месте за кадром: гениальная "Испанская песня" Сергея Курёхина, из фильма Олега Тепцова и Юры Арабова "Посвящённый" - с её понятой заново, обнажённой болью, и - беззащитной пред мыслью, почти преступной радостью бытия, которые слились в рвущемся откуда-то из глубин огненного Чистилища женском голосе - под гитару.
ческих обществ, в Толедо, с заездом в
Мадрид. Он уже поставил себе безошибочно смертельный диагноз. А нам с мамой ещё не сказал об этом, хотя мы оба чуяли беду, но приписали её другим обстоятельствам. Итак, фактически один, в незнакомой стране, он должен был принять, может быть, самое важное решение, и всецело на себя ему подчинить. И вдруг - логика гениального учёного, привычно организующая каждый час его жизни, исчезла. На него обрушилась Испания, точнее, Мадрид, с его жизненной силой, сумасшедшим потоком энергий, - тем, что уже после Франко, назвали "мовидой", по контрасту с навеки неподвижным средневековым Толедо, где он гулял и снимался неожиданно много на фоне старого города, смотрел Эль Греко, спорил, и уже собрался было в небытие. А дальше -ещё одно потрясение: Прадо. Преданно любивший Сезанна, он вдруг открывает в огромном объёме Гойю, Веласкеса, Мурильо, но главное - Сурбарана. И, как нам с матерью стало ясно потом, всё, увиденное им, подсказало, как можно уйти победителем. "Смонтировав" на бумаге несколько фраз сценария, я остановился в полнейшем бессилии и тупом ужасе. Что я могу?! Что я помню?! Жалость к себе?
И тут пришла музыка. Вот ЧТО должно звучать в этом месте за кадром: гениальная "Испанская песня" Сергея Курёхина, из фильма Олега Тепцова и Юры Арабова "Посвящённый" - с её понятой заново, обнажённой болью, и - беззащитной пред мыслью, почти преступной радостью бытия, которые слились в рвущемся откуда-то из глубин огненного Чистилища женском голосе - под гитару.