С днем Советской армии!
Который у нас, чаще, считается праздником мужчин.
И чуть поэзии:
Опять мы отходим, товарищ.
Опять проиграли мы бой.
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной.
Мы мертвым глаза не закрыли,
Придется нам вдовам сказать,
Что мы не успели, забыли
Последнюю почесть отдать.
Не в честных солдатских могилах-
Лежат они прямо в пыли.
Но, мертвых отдав поруганью,
Зато мы - живыми пришли!
Не правда ль, мы так и расскажем
Их вдовам и их матерям:
Мы бросили их на дороге,
Зарыть было некогда нам.
И вынести срама не в силах.
Мне чудится в страшной ночи-
Встают мертвецы всей России,
Поют мертвецам трубачи.
Беззвучно играют их трубы.
Незримы от ног их следы.
Словами беззвучной команды
Их ротные строят в ряды.
Они не хотят оставаться
В забытых могилах своих,
Чтоб вражеских пушек колеса
К востоку ползли через них.
В бело-зеленых мундирах,
Павшие при Петре,
Мертвые преображенцы
Строятся молча в каре.
Плачут седые капралы.
Протяжно играет рожок,
Впервые с Полтавского боя
Уходят они на восток.
Из-под твердынь Измаила,
Не знавший досель ретирад,
Понуро уходит последний
Суворовский мертвый солдат.
Гремят барабаны в Карпатах,
И трубы под Бугом поют,
Сибирские мертвые роты
У стен Перемышля встают.
И на истлевших постромках
Вспять через Неман и Прут
Артиллерийские кони
Разбитые пушки везут.
Ты слышишь, товарищ, ты слышишь
Как мертвые следом идут.
Ты слышишь: не только потомки,
Нас предки за это клянут.
Клянемся ж с тобою, товарищ.
Что больше ни шагу назад!
Чтоб больше не шли вслед за нами
Безмолвные тени солдат.
Чтоб там, где мы встали сегодня,-
Пригорки да мелкий лесок.
Куриный ручей в пол-аршина.
Прибрежный отлогий песок,-
Чтоб этот досель неизвестный
Кусок нас родившей земли
Стал местом последним, докуда
Последние немцы наци дошли.
Пусть то безымянное поле.
Где нынче пришлось нам стоять.
Вдруг станет той самой твердыней,
Которую немцам наци не взять.
Ведь только в Можайском уезде
Слыхали названье села,
Которое позже Россия
Бородином назвала.
И чуть поэзии:
Опять мы отходим, товарищ.
Опять проиграли мы бой.
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной.
Мы мертвым глаза не закрыли,
Придется нам вдовам сказать,
Что мы не успели, забыли
Последнюю почесть отдать.
Не в честных солдатских могилах-
Лежат они прямо в пыли.
Но, мертвых отдав поруганью,
Зато мы - живыми пришли!
Не правда ль, мы так и расскажем
Их вдовам и их матерям:
Мы бросили их на дороге,
Зарыть было некогда нам.
И вынести срама не в силах.
Мне чудится в страшной ночи-
Встают мертвецы всей России,
Поют мертвецам трубачи.
Беззвучно играют их трубы.
Незримы от ног их следы.
Словами беззвучной команды
Их ротные строят в ряды.
Они не хотят оставаться
В забытых могилах своих,
Чтоб вражеских пушек колеса
К востоку ползли через них.
В бело-зеленых мундирах,
Павшие при Петре,
Мертвые преображенцы
Строятся молча в каре.
Плачут седые капралы.
Протяжно играет рожок,
Впервые с Полтавского боя
Уходят они на восток.
Из-под твердынь Измаила,
Не знавший досель ретирад,
Понуро уходит последний
Суворовский мертвый солдат.
Гремят барабаны в Карпатах,
И трубы под Бугом поют,
Сибирские мертвые роты
У стен Перемышля встают.
И на истлевших постромках
Вспять через Неман и Прут
Артиллерийские кони
Разбитые пушки везут.
Ты слышишь, товарищ, ты слышишь
Как мертвые следом идут.
Ты слышишь: не только потомки,
Нас предки за это клянут.
Клянемся ж с тобою, товарищ.
Что больше ни шагу назад!
Чтоб больше не шли вслед за нами
Безмолвные тени солдат.
Чтоб там, где мы встали сегодня,-
Пригорки да мелкий лесок.
Куриный ручей в пол-аршина.
Прибрежный отлогий песок,-
Чтоб этот досель неизвестный
Кусок нас родившей земли
Стал местом последним, докуда
Последние немцы наци дошли.
Пусть то безымянное поле.
Где нынче пришлось нам стоять.
Вдруг станет той самой твердыней,
Которую немцам наци не взять.
Ведь только в Можайском уезде
Слыхали названье села,
Которое позже Россия
Бородином назвала.