КЕРЕНСКИЙ ЗНАЛ, КАК ПАДЁТ РЕЖИМ ПУТИНА
История революции (т е падения монархии) в России у нас подменена весьма далёкими от реальности версиями. Для жертв ЕГЭ характерно мнение, что царя свергли большевики. Приехал в пломбированном вагоне злобный Ленин - и сверг. То ли чтобы отомстить за братца, то ли чтобы отгеноцидить русских, то ли чтобы построить рай на земле.
Для тех, кто в курсе, что на момент свержения никаких большевиков не было, по крайней мере на территории России, существуют версии позабористей. Они сводятся к тому, что верхушка генералитета и члены семьи Романовых составили заговор против Николая II и то ли вынудили его отречься, то ли захватили в плен и отречение подделали. Поскольку в этой версии отсутствует сколь-нибудь внятное понимание мотивов действий оных сановников, то разного рода историки и публицисты пытаются приписать им мотивацию фанастическую и разнообразную: то ли они все были английскими шпионами, то ли немецкими, то ли французскими, то ли в заговоре с евреями, или матросами, или гомосеками, или армянами, или с бурятским лекарем из дацана на Приморском шоссе. С тем же успехом можно пытаться скрестить великих князей и генералов с Сауроном, сириусянами, анунаками или Единой Россией.
Чтобы уйти от фантастики и понять, что было на самом деле, не лишним будет послушать интервью А.Ф.Керенского 1964 года. Керенский даёт следующий нарратив:
В феврале 1917 года образовался заговор вокруг министра внутренних дел Протопопова, который имел целью свержение конституционного строя (имевшего место с 1905 года) и восстановления самодержавия. Дума была распущена (царского указа о роспуске не было, и министр распорядился лишь прервать её работу). Известие о перевороте возбудило общественность, и народ, включая и солдат, собрался у стен Думы в целях ея защиты. После этого Дума отправила к царю делегацию, а в ответ пришло отречение.
В подтверждение слов Керенского добавлю, что такое же развитие событий описывалось в советской «Истории гражданской войны в России», вышедшей в 1925 году, т.е. писавшейся по горячим следам свидетелями событий.
То есть мы видим, что никакого немотивированного заговора против Царя не было, а была попытка свержения от имени Царя конституционного строя наподобие ГКЧП, что и вызвало революцию и падение монархии. Точнее, причиною падения монархии было то, что Царь попытался осуществить силовой конституционный переворот, НО НЕ СМОГ.
Стоял ли на самом деле царь за заговором Протопопова, как считает Керенский и прочие мемуаристы (заинтересованные в этой версии), совершенно неважно. Важно, что в глазах общественного мнения Царь стоял за заговором и проиграл. Этот проигрыш и делегитимизировал его, а с ним и общественный строй.
Заметим, что здесь имеется полное тождество сценариев с событиями августа 1991 года. Именно попытка свержения конституционного строя ГКЧП, а главное - её провал, делегитимизировали верховную власть СССР. Стоял ли за ГКЧП сам Горбачёв - на этот счёт имеются разные мнения публицистов, в зависимости от их политической позиции. Фактов же не знает никто. Как сказал ещё в августе 1991 Горбачёв, «правду об этом мы никогда не узнаем».
Собственно, мы никогда не узнаем и правду о том, имело ли место отречение Николая II. В рамках существовавшей тогда этики даже находясь в плену было бы предпочтительно умереть Царём, нежели прослыть трусом. Во всяком случае оригинала отречения нет, а некая телеграмма с карандашными подписями Николая II выглядит вовсе не убедительно.
Неубедительно выглядят и мемуары Шульгина на этот счёт. Отряжая к царю двух депутатов-монархистов, Дума, очевидно, менее всего имела в виду требовать отречения (иначе бы послали кого порадикальнее). Понятно, что и Керенский, и Шульгин и позже большевики были заинтересованы в версии, что отречение было, потому что иного основания для появления революционной власти не было. Престарелый Шульгин не стал рассказывать то, что не устроило бы ни хозяев СССР, где он жил, ни эмиграцию, ни западных партнёров. Так что вполне может быть, что рассказанную им в лицах историю отречения он либо выдумал, либо сильно приукрасил.
Интервью Керенского проливает свет и на главную загадку октябрьского переворота. Как показал в последние 30 лет анализ историками кадрового состава и биографий основных деятелей советского режима, в октябре 1917 года власть взяла военным путём весьма странная коалиция, состоявшая из социалистов-интернационалистов, связанных с международным капиталом и по национальному составу на 95% нерусских, и… офицеров правых националистических убеждений, так же крайне радикальных. Очевидно, что ещё в августе 1917 года эти две социальные группы на одном поле не присели бы ни для каких действий, и готовы были смотреть друг на друга только через прицел пулемёта. Представить даже их контакты было бы так же сложно, как представить сегодня коалицию Стрелкова и Ходорковского. Однако же, именно их коалиция составила тот режим, который в этой странной конфигурации эволюционирует по сути до сих пор.
Керенский чётко описывает и момент и процесс становления этой коалиции. Корниловский ультиматум был делом рук как раз националистической группы офицеров. Отказ Керенского поддержать и выполнить их требования толкнул их на ситуационную коалицию с левыми радикалами для свержения правительства Керенского. Керенский рассказывает и некоторые подробности того, как октябрьский переворот эти две группы делали вместе.
Как видим, Керенский сообщает факты, которые ставят всё по местам и проясняют все загадки-недопонимания, имеющиеся у современных историков и толкающие их на изобретение фантастических версий - проекций их опыта на непонятный им социум. Кстати, и об иностранных влияниях Керенский говорит хоть и мало, но по делу и фактами, в отличие от фантазий публицистов.
Понятно, что будучи политиком и лицом заинтересованным, Керенский старается дать наиболее для себя благоприятную версию событий. Но он ограничен в этом тем, что слушать его будут люди, знавшие те события не по-наслышке. А значит - он имеет свободу оценок, но не свободу фактов. Разве что о некоторых фактах может умолчать, но уж если говорить - то приходится правду.
Полезно слушать старые интервью свидетелей, чтобы не стать жертвой фантастических версий событий, понимание которых важно для принятия важных решений в жизни. Изучение реальных сценариев событий 1917 и 1991 позволяет выявить тот архетип, тот шаг, который запустит процесс делегитимизации власти нынешнего режима в глазах его собственных силовиков. Тот шаг, к которому кремлёвское начальству неумолимо подталкивают сегодня.
О том, как случится этот шаг и что за ним последует, мы поговорим на семинаре, который 28 февраля провожу я и Л.Е.Пайдиев.
Заявки подавать ЗДЕСЬ
Приглашаю всех.
Для тех, кто в курсе, что на момент свержения никаких большевиков не было, по крайней мере на территории России, существуют версии позабористей. Они сводятся к тому, что верхушка генералитета и члены семьи Романовых составили заговор против Николая II и то ли вынудили его отречься, то ли захватили в плен и отречение подделали. Поскольку в этой версии отсутствует сколь-нибудь внятное понимание мотивов действий оных сановников, то разного рода историки и публицисты пытаются приписать им мотивацию фанастическую и разнообразную: то ли они все были английскими шпионами, то ли немецкими, то ли французскими, то ли в заговоре с евреями, или матросами, или гомосеками, или армянами, или с бурятским лекарем из дацана на Приморском шоссе. С тем же успехом можно пытаться скрестить великих князей и генералов с Сауроном, сириусянами, анунаками или Единой Россией.
Чтобы уйти от фантастики и понять, что было на самом деле, не лишним будет послушать интервью А.Ф.Керенского 1964 года. Керенский даёт следующий нарратив:
В феврале 1917 года образовался заговор вокруг министра внутренних дел Протопопова, который имел целью свержение конституционного строя (имевшего место с 1905 года) и восстановления самодержавия. Дума была распущена (царского указа о роспуске не было, и министр распорядился лишь прервать её работу). Известие о перевороте возбудило общественность, и народ, включая и солдат, собрался у стен Думы в целях ея защиты. После этого Дума отправила к царю делегацию, а в ответ пришло отречение.
В подтверждение слов Керенского добавлю, что такое же развитие событий описывалось в советской «Истории гражданской войны в России», вышедшей в 1925 году, т.е. писавшейся по горячим следам свидетелями событий.
То есть мы видим, что никакого немотивированного заговора против Царя не было, а была попытка свержения от имени Царя конституционного строя наподобие ГКЧП, что и вызвало революцию и падение монархии. Точнее, причиною падения монархии было то, что Царь попытался осуществить силовой конституционный переворот, НО НЕ СМОГ.
Стоял ли на самом деле царь за заговором Протопопова, как считает Керенский и прочие мемуаристы (заинтересованные в этой версии), совершенно неважно. Важно, что в глазах общественного мнения Царь стоял за заговором и проиграл. Этот проигрыш и делегитимизировал его, а с ним и общественный строй.
Заметим, что здесь имеется полное тождество сценариев с событиями августа 1991 года. Именно попытка свержения конституционного строя ГКЧП, а главное - её провал, делегитимизировали верховную власть СССР. Стоял ли за ГКЧП сам Горбачёв - на этот счёт имеются разные мнения публицистов, в зависимости от их политической позиции. Фактов же не знает никто. Как сказал ещё в августе 1991 Горбачёв, «правду об этом мы никогда не узнаем».
Собственно, мы никогда не узнаем и правду о том, имело ли место отречение Николая II. В рамках существовавшей тогда этики даже находясь в плену было бы предпочтительно умереть Царём, нежели прослыть трусом. Во всяком случае оригинала отречения нет, а некая телеграмма с карандашными подписями Николая II выглядит вовсе не убедительно.
Неубедительно выглядят и мемуары Шульгина на этот счёт. Отряжая к царю двух депутатов-монархистов, Дума, очевидно, менее всего имела в виду требовать отречения (иначе бы послали кого порадикальнее). Понятно, что и Керенский, и Шульгин и позже большевики были заинтересованы в версии, что отречение было, потому что иного основания для появления революционной власти не было. Престарелый Шульгин не стал рассказывать то, что не устроило бы ни хозяев СССР, где он жил, ни эмиграцию, ни западных партнёров. Так что вполне может быть, что рассказанную им в лицах историю отречения он либо выдумал, либо сильно приукрасил.
Интервью Керенского проливает свет и на главную загадку октябрьского переворота. Как показал в последние 30 лет анализ историками кадрового состава и биографий основных деятелей советского режима, в октябре 1917 года власть взяла военным путём весьма странная коалиция, состоявшая из социалистов-интернационалистов, связанных с международным капиталом и по национальному составу на 95% нерусских, и… офицеров правых националистических убеждений, так же крайне радикальных. Очевидно, что ещё в августе 1917 года эти две социальные группы на одном поле не присели бы ни для каких действий, и готовы были смотреть друг на друга только через прицел пулемёта. Представить даже их контакты было бы так же сложно, как представить сегодня коалицию Стрелкова и Ходорковского. Однако же, именно их коалиция составила тот режим, который в этой странной конфигурации эволюционирует по сути до сих пор.
Керенский чётко описывает и момент и процесс становления этой коалиции. Корниловский ультиматум был делом рук как раз националистической группы офицеров. Отказ Керенского поддержать и выполнить их требования толкнул их на ситуационную коалицию с левыми радикалами для свержения правительства Керенского. Керенский рассказывает и некоторые подробности того, как октябрьский переворот эти две группы делали вместе.
Как видим, Керенский сообщает факты, которые ставят всё по местам и проясняют все загадки-недопонимания, имеющиеся у современных историков и толкающие их на изобретение фантастических версий - проекций их опыта на непонятный им социум. Кстати, и об иностранных влияниях Керенский говорит хоть и мало, но по делу и фактами, в отличие от фантазий публицистов.
Понятно, что будучи политиком и лицом заинтересованным, Керенский старается дать наиболее для себя благоприятную версию событий. Но он ограничен в этом тем, что слушать его будут люди, знавшие те события не по-наслышке. А значит - он имеет свободу оценок, но не свободу фактов. Разве что о некоторых фактах может умолчать, но уж если говорить - то приходится правду.
Полезно слушать старые интервью свидетелей, чтобы не стать жертвой фантастических версий событий, понимание которых важно для принятия важных решений в жизни. Изучение реальных сценариев событий 1917 и 1991 позволяет выявить тот архетип, тот шаг, который запустит процесс делегитимизации власти нынешнего режима в глазах его собственных силовиков. Тот шаг, к которому кремлёвское начальству неумолимо подталкивают сегодня.
О том, как случится этот шаг и что за ним последует, мы поговорим на семинаре, который 28 февраля провожу я и Л.Е.Пайдиев.
Заявки подавать ЗДЕСЬ
Приглашаю всех.