Россия на перепутье 25
На прошлой неделе «Единая Россия» приняла несколько весьма оригинальных законов. Первый из них дает российским спецслужбам право подсылать по меркадеру с ледорубом к каждому, кто по их мнению может представлять опасность для нынешнего российского режима, то бишь к «экстремисту». Второй закон определил, что же именно вкладывается в понятие «экстремист». Оказывается, экстремистом в понимании Путина и его партии является всякий, кто плохо отозвался о государственном чиновнике или обвинил его в уголовном преступлении, не предоставив доказательства. Учитывая, что УПК РФ предоставляет право сбора таких доказательств следственным органам, а частные лица на их сбор по уголовным делам права не имеют, следует понимать, что любой, кто обвинит в чем-то госчиновника, уже экстремист.
Скажем, поругал я начальника ЖЭКа или главу районной администрации. Обвинил их, например, в халатном исполнении своих обязанностей. Следовательно, я по новому закону - экстремист. Значит, ко мне можно присылать меркадера с ледорубом хоть в Австралию.
Понятно, что Путин и подведомственные ему авторы новых экзотических законов имели в виду пока что вовсе не меня, и обижаются не за начальника ЖЭКа. Пока что странные законы приняты, чтобы попугать гражданина Великобритании Платона Еленина, в девичестве члена-корреспондента АН СССР, математика Б.А.Березовского по прозвищу «Мориарти». Именно оный господин обвинил как-то сотрудников некоего требующего всеобщего уважения к себе ведомства во взрыве жилых домов в Москве ради того, чтобы припугнуть всех, кто мог помешать захвату власти их ставленником. Однако же, доказательств сей господин представил тому недостаточно, ибо российский суд готов принять лишь «царицу доказательств» - собственноручное признание Н.П.Патрушева, а получить оное Платон Еленин пока что способа не нашел.
Впрочем, Еленин таких доказательств предоставлять и не собирается, так как прекрасно знает, что на самом деле взывали дома представители совсем другой спецслужбы, и вовсе не по заданию этой спецслужбы, а в частных интересах. И не с целью поддержать нового президента, а с целью поставить его в некие рамки. Однако же, поименовать тех, кто кинул его на самом деле, Борис Абрамович побаивается и действует полунамеками в обиде на Путина и Патрушева, которые легко сдали его отмороженным ребятам, стоило тем только презентовать свою отмороженность.
А раз доказательств у Платоши нет, то он прямо подпадает под определение экстремиста, и ему надо ждать меркадора с ледорубом. Впрочем, он к появлению меркадоров с сикейросами готов давно, и в его положении любые законы мало что поменяют.
Любой опытный аналитик понимает, что на самом деле такие законы начинают активно действовать не сразу после принятия, а в момент смены власти. Каждая власть в реальности делает такие законы для следующей. Так что на самом деле главными их жертвами станут Путин и Патрушев сотоварищи.
[Spoiler (click to open)]
Однако, до этой перспективы пока еще достаточно далеко, чтобы внимание на ней не фиксировать, и лучше ограничиться более близкими к телу обстоятельствами. С этой точки зрения важны не столько последствия принятия подобных законов, сколько причины их принятия.
Свет на эти причины может пролить характер подготовки к следующим выборам. Отмена округов и передача всех мандатов партиям означает, что власть считает недостаточным тот административный ресурс, который есть в ее распоряжении, для надежной фальсификации выборов 2007-2008 годов. При старом избирательном законе админресурс позволял докинуть не больше 20% дополнительных голосов своей партии, так как в округах все же возможен реальный общественный контроль. На уровне общенационального округа такой контроль организовать практически невозможно, и мощь админресурса вырастает чуть ли не до 50%.
При этом повышен до 7% барьер прохождения партий в Думу. Это означает, что в Думе останутся лишь две партии - коммунисты и партия админресурса, которую админресурс назначит (в «Единой России» справедливо надеются, что назначат именно их).
Но то, что хорошо для «Единой России» вовсе не так же хорошо для режима. Дело в том, что «Единая Россия» не является и не может являться его опорой. Она способна сосать из страны соки под крышей этого режима, она в нем заинтересована по этой причине, но защищать его она принципиально не способна в силу свой изначальной аморфности и паразитичности.
Система отбора кадров в «ЕР» и ее молодежные подразделения очень напоминает систему отбора в брежневскую КПСС и Комсомол: приманкой является обещание карьеры, а условием - полная рептильность в отношении власти и готовность участвовать в самых дурацких ее кампаниях типа сбора тетрадок для детей Никарагуа, защиты Леонарда Пелтиера, Анджелы Дэвис и Вини Манделы, митингов в защиту негров и таджикских наркодилеров в Петербурге которым якобы мешают жить мифические фашисты, орки и Саурон, камланий то ла на ногу Шамиля Басаева, то ли на руку Дарта Вейзера и прочей белиберды. Совершенно ясно, что такая система четко отбирает существ жадных, неумных и психологически ригидных. Нежадные не попадутся на приманку, так как карьера сегодня однозначно рассматривается как способ «зарабатывания» денег вымогательством у тех, кто ее не сделал. Умные не пойдут потому, что сегодня уже все хлебные места расхватаны, а на пару шагов вперед ситуацию они просчитать вполне способны. Наконец, если туда попадает сколь-нибудь активная личность, даже по недоумию и жадности, то очень скоро она оттуда выпадает, ибо не вписывается: скука ее гонит оттуда.
«У истины не тогда мало защитников, когда защищать ее опасно, но тогда, когда защищать ее скучно» - так говорил Заратустра. Сурковские партии не предлагают той идеи, которую хотелось бы защищать. А значит те, кто способен что-то защищать, неизбежно оказываются за их пределами.
На данный момент кремлевской власти не нужна опора в обществе. Население достаточно апатично в силу характера формирования бюджета, когда идет массовая раздача предназначенной населению небольшой доли выручки от распродажи русских природных запасов. В такой ситуации режим вполне может быть устойчивым, опираясь лишь на полицейскую поддержку. В аналогичной позиции находился брежневский режим «развитого социализма», когда все деньги спускались сверху вниз и по дороге частично растаскивались чиновниками. Сейчас Кремль, конечно, не может употребить весь объем выручки от нефти и газа исключительно на поддержание собственной стабильности: надо делиться и с заокеанскими «союзниками», и с европейскими путем «ускоренного возврата долгов», размещения в их банках «резервных фондов» под 1% годовых при реальном обесценении доллара в 45% годовых, а также путем вывоза «частного капитала». Но и остающейся части пока что хватает на подкуп основных социальных слоев, что и лежит в основе как стабильности режима, так и функционирования системы его партий.
У нынешних кремлевских начальников довольно мало политического опыта. В силу этого они еще не поняли того простого факта, что на самом деле стабильность и лояльность покупаются не самими подачками, а надеждами и запросами на подачки существенно большего масштаба, ожиданиями оных. Сознательно или нет, но по сути кремлевские начальники давно покупают лояльность пестрой толпы «единороссов» и «парламентской оппозиции» вкупе с нашистами и прочими комсомольцами исключительно в кредит. Каждый их намек, посул, компромисс виснет на них как долг и обязательство. И в тот момент, когда власть пошатнется, почувствовавшие себя обманутыми господа «пропрезидентцы» первыми начнут предъявлять к оплате эти обязательства и рвать на части недавно еще с такой страстью вылизываемые части тела кремлевских начальников. Для примера можно вспомнить хотя бы крах коммунистов, на которых до сих пор по инерции срут густым желчным дерьмом как раз те, кто был их режимом наиболее обласкан и наиболее роскошно при них жил - типа семейства Михалковых или бывших обкомовских начальников. Срут за то, что рассчитывали на большее, чем получили. И чем больше прихлебалам дают, тем больше аппетит, тем больше им «по жизни» должны дающие.
Но все это шакалье племя опасно не само по себе. Его опасность в том, что как только власть столкнется с серьезным вызовом, они предадут ее, будут саботировать ее самозащиту, и в конечном счете со смачным удовольствием всадят кинжал в спину, да еще и будут потом присваивать себе «геройский подвиг» ее сноса.
Подробности сего процесса частично описаны в пьесе Е.Шварца «Дракон», так что разбор их на исторических примерах можно опустить.
В этих условиях принятие законов об ограничении избирательных механизмов политической борьбы и преследовании ледроубом любой возможности выступить против любого чиновника выглядит выгодным для «Единой России» и примкнувших к ней сил. А вот для Кремля и режима в целом она выглядит дюже невыгодной.
Дело в том, что бьют все эти законы на самом деле не по оппозиции режиму, а по оппозиции внутри режима, то есть по той «легальной оппозиции», которая к режиму как таковому базовых претензий не имеет, и желает лишь учета ее интересов и выдачи каких-то подачек и постов. Наличие такой оппозиции крайне полезно для режима на случай обострения ситуации в стране в случае снижения цен на нефть или срабатывания иных механизмов запуска кризиса. При таком раскладе разумные уступки этой оппозиции мгновенно превращают ее в опору режима, что позволяет удержать лояльность рептильных сил. В этом случае можно избежать краха режима, сведя все к простому перераспределению власти и ресурсов в его рамках.
«Ледорубно-избирательные законы» единороссов запускают механизм разрушения легальной оппозиции как средства самореализации амбиции тех типов, которые не вписываются в рептильные структуры. То есть амбициозные личности, ориентированные на карьеру, но при этом либо умные, либо активные, либо и то и другое, в силу чего они не могут реализовать в достаточной степени свои амбиции в рамках нашизма, вынуждены будут искать каналы самореализации за пределами системы.
А это значит, что наиболее одиозные личности привыкнут изначально, с самых юно-розово-романтических шагов в реализации своих амбиций, действовать в ситуации «вне закона», в ситуации конспирации, преследования охранки и т.п. Их образ мыслей усвоит понимание политического оппонента как врага, разговор с которым может быть лишь при помощи маузера. Их представление о том, что делать с предыдущим политическим поколением, которое поставило их в такие условия, будет предельно простым: к стенке. Их способность договариваться будет минимальна, сложится представление, что все надо делать быстро, скрытно, любой ценой, как и положено в зоне «вне закона». В их понимании жизни будет оправдан как союз с криминалом, так и любая криминальная деятельность, так как любой режим им трудно будет считать легитимным, а буржуазное общество будет просто сборищем мерзких прихлебателей и жополизов власти, которых можно только резать и стричь, но никак не принимать в расчет.
Короче, такое положение дел вырастит следующее политическое поколение настоящими экстремистами, в сравнении с которыми провинциальные полуэкстремисты типа Басаева покажутся хулиганистыми детишками. Прошлый эксперимент подобного обращения с амбициозной молодежью, который провел своей хамской политикой недобро вспоминавшийся всеми, кто его знавал, господин Столыпин, закончился появлением поколения большевиков, которые других способов общения с бывшей элитой, кроме экспроприаций и расстрелов, просто не представляли.
Другой аспект «законов о ледорубе» заключается в том, что они являются индикатором существенного системного кризиса. Страх кремлевских властей, что им не удастся удержать власть без таких диких ухищрений - показатель глубочайшей внутренней неуверенности режима.
Сильный режим в законе, разрешающем убивать неугодных из-за угла, не нуждается. Их просто убивают агенты-резиденты на свой страх и риск, а государство к этому как бы и отношения не имело. Если хочешь подослать Меркадера к Троцкому - то и подсылаешь, как сделал Сталин. Представить себе, что Сталин устроил бы в таком же ручном, как нынешняя Дума, Верховном Совете СССР голосование по принятию 99,97% голосов «Закона СССР о предоставлении генеральному секретарю права вербануть Рамона Меркадера и его тетку, а также провести тендер на производство ледорубов и поставку их в Мексику в целях испробования при их помощи прочности головы бывшего председателя Петросовета, продавшегося злобным империалистам за тридцать один серебреник» было бы трудно. Сильный режим все делает просто и буднично, да и о применении ледоруба глухо сообщает в трехстрочной заметке на предпоследней странице.
Слабый режим, наоборот, не в силах совершить что-то серьезное, занимается онанизмом, принимая закон на эту тему - по вечной привычке забалтывать все на свете. Платон Еленин в своем Лондоне мог опасаться меркадеризации до принятия этого закона. Но когда вместо ледоруба его решили пугнуть законом о ледорубе, он должен был понять, что больше ему бояться нечего.
У Коминтерна была идея, на которую вербовались тысячи крутых парней всех стран и народов. Эти парни умели на свой страх и риск сделать все, что угодно. Такие парни представляли смертельную опасность для любого, кто не понравится вождю.
А кто теперь будет реализовать приказы президента «о ликвидации», если он решится их отдать? Те ребята, которые придумали этот закон только для того, чтобы прикрываться им после смены режима: «типа все делали по закону и по приказу»? Которые думают, что с ними новое поколение будет разбираться по их законам? Нынешние офицеры разведки-контрразведки, которые закончили МГИМО или прирабатывали с юности миньетами в военных училищах и кадетских корпусах? Которые и дальше живут по принципу «нас имеют - мы крепчаем»? Николай Платоныч, Вы и правда ждете от них рисковости и инициативности? Помнится, раньше Вы отличались куда более трезвым взглядом на вещи.
Попытка реализовать «Закон о ледорубе» приведет к такому позорному фиаско, что бахрейнская история покажется чуть ли не героической. А если он останется мертвой буквой - это лишь укрепит мнение о слабости режима. Какой вариант выбрать? Как сказал бы Сталин, «оба хуже!». Впрочем, Сталин себя в ситуацию такого выбора бы загнать не дал.
(Продолжение следует)
Скажем, поругал я начальника ЖЭКа или главу районной администрации. Обвинил их, например, в халатном исполнении своих обязанностей. Следовательно, я по новому закону - экстремист. Значит, ко мне можно присылать меркадера с ледорубом хоть в Австралию.
Понятно, что Путин и подведомственные ему авторы новых экзотических законов имели в виду пока что вовсе не меня, и обижаются не за начальника ЖЭКа. Пока что странные законы приняты, чтобы попугать гражданина Великобритании Платона Еленина, в девичестве члена-корреспондента АН СССР, математика Б.А.Березовского по прозвищу «Мориарти». Именно оный господин обвинил как-то сотрудников некоего требующего всеобщего уважения к себе ведомства во взрыве жилых домов в Москве ради того, чтобы припугнуть всех, кто мог помешать захвату власти их ставленником. Однако же, доказательств сей господин представил тому недостаточно, ибо российский суд готов принять лишь «царицу доказательств» - собственноручное признание Н.П.Патрушева, а получить оное Платон Еленин пока что способа не нашел.
Впрочем, Еленин таких доказательств предоставлять и не собирается, так как прекрасно знает, что на самом деле взывали дома представители совсем другой спецслужбы, и вовсе не по заданию этой спецслужбы, а в частных интересах. И не с целью поддержать нового президента, а с целью поставить его в некие рамки. Однако же, поименовать тех, кто кинул его на самом деле, Борис Абрамович побаивается и действует полунамеками в обиде на Путина и Патрушева, которые легко сдали его отмороженным ребятам, стоило тем только презентовать свою отмороженность.
А раз доказательств у Платоши нет, то он прямо подпадает под определение экстремиста, и ему надо ждать меркадора с ледорубом. Впрочем, он к появлению меркадоров с сикейросами готов давно, и в его положении любые законы мало что поменяют.
Любой опытный аналитик понимает, что на самом деле такие законы начинают активно действовать не сразу после принятия, а в момент смены власти. Каждая власть в реальности делает такие законы для следующей. Так что на самом деле главными их жертвами станут Путин и Патрушев сотоварищи.
[Spoiler (click to open)]
Однако, до этой перспективы пока еще достаточно далеко, чтобы внимание на ней не фиксировать, и лучше ограничиться более близкими к телу обстоятельствами. С этой точки зрения важны не столько последствия принятия подобных законов, сколько причины их принятия.
Свет на эти причины может пролить характер подготовки к следующим выборам. Отмена округов и передача всех мандатов партиям означает, что власть считает недостаточным тот административный ресурс, который есть в ее распоряжении, для надежной фальсификации выборов 2007-2008 годов. При старом избирательном законе админресурс позволял докинуть не больше 20% дополнительных голосов своей партии, так как в округах все же возможен реальный общественный контроль. На уровне общенационального округа такой контроль организовать практически невозможно, и мощь админресурса вырастает чуть ли не до 50%.
При этом повышен до 7% барьер прохождения партий в Думу. Это означает, что в Думе останутся лишь две партии - коммунисты и партия админресурса, которую админресурс назначит (в «Единой России» справедливо надеются, что назначат именно их).
Но то, что хорошо для «Единой России» вовсе не так же хорошо для режима. Дело в том, что «Единая Россия» не является и не может являться его опорой. Она способна сосать из страны соки под крышей этого режима, она в нем заинтересована по этой причине, но защищать его она принципиально не способна в силу свой изначальной аморфности и паразитичности.
Система отбора кадров в «ЕР» и ее молодежные подразделения очень напоминает систему отбора в брежневскую КПСС и Комсомол: приманкой является обещание карьеры, а условием - полная рептильность в отношении власти и готовность участвовать в самых дурацких ее кампаниях типа сбора тетрадок для детей Никарагуа, защиты Леонарда Пелтиера, Анджелы Дэвис и Вини Манделы, митингов в защиту негров и таджикских наркодилеров в Петербурге которым якобы мешают жить мифические фашисты, орки и Саурон, камланий то ла на ногу Шамиля Басаева, то ли на руку Дарта Вейзера и прочей белиберды. Совершенно ясно, что такая система четко отбирает существ жадных, неумных и психологически ригидных. Нежадные не попадутся на приманку, так как карьера сегодня однозначно рассматривается как способ «зарабатывания» денег вымогательством у тех, кто ее не сделал. Умные не пойдут потому, что сегодня уже все хлебные места расхватаны, а на пару шагов вперед ситуацию они просчитать вполне способны. Наконец, если туда попадает сколь-нибудь активная личность, даже по недоумию и жадности, то очень скоро она оттуда выпадает, ибо не вписывается: скука ее гонит оттуда.
«У истины не тогда мало защитников, когда защищать ее опасно, но тогда, когда защищать ее скучно» - так говорил Заратустра. Сурковские партии не предлагают той идеи, которую хотелось бы защищать. А значит те, кто способен что-то защищать, неизбежно оказываются за их пределами.
На данный момент кремлевской власти не нужна опора в обществе. Население достаточно апатично в силу характера формирования бюджета, когда идет массовая раздача предназначенной населению небольшой доли выручки от распродажи русских природных запасов. В такой ситуации режим вполне может быть устойчивым, опираясь лишь на полицейскую поддержку. В аналогичной позиции находился брежневский режим «развитого социализма», когда все деньги спускались сверху вниз и по дороге частично растаскивались чиновниками. Сейчас Кремль, конечно, не может употребить весь объем выручки от нефти и газа исключительно на поддержание собственной стабильности: надо делиться и с заокеанскими «союзниками», и с европейскими путем «ускоренного возврата долгов», размещения в их банках «резервных фондов» под 1% годовых при реальном обесценении доллара в 45% годовых, а также путем вывоза «частного капитала». Но и остающейся части пока что хватает на подкуп основных социальных слоев, что и лежит в основе как стабильности режима, так и функционирования системы его партий.
У нынешних кремлевских начальников довольно мало политического опыта. В силу этого они еще не поняли того простого факта, что на самом деле стабильность и лояльность покупаются не самими подачками, а надеждами и запросами на подачки существенно большего масштаба, ожиданиями оных. Сознательно или нет, но по сути кремлевские начальники давно покупают лояльность пестрой толпы «единороссов» и «парламентской оппозиции» вкупе с нашистами и прочими комсомольцами исключительно в кредит. Каждый их намек, посул, компромисс виснет на них как долг и обязательство. И в тот момент, когда власть пошатнется, почувствовавшие себя обманутыми господа «пропрезидентцы» первыми начнут предъявлять к оплате эти обязательства и рвать на части недавно еще с такой страстью вылизываемые части тела кремлевских начальников. Для примера можно вспомнить хотя бы крах коммунистов, на которых до сих пор по инерции срут густым желчным дерьмом как раз те, кто был их режимом наиболее обласкан и наиболее роскошно при них жил - типа семейства Михалковых или бывших обкомовских начальников. Срут за то, что рассчитывали на большее, чем получили. И чем больше прихлебалам дают, тем больше аппетит, тем больше им «по жизни» должны дающие.
Но все это шакалье племя опасно не само по себе. Его опасность в том, что как только власть столкнется с серьезным вызовом, они предадут ее, будут саботировать ее самозащиту, и в конечном счете со смачным удовольствием всадят кинжал в спину, да еще и будут потом присваивать себе «геройский подвиг» ее сноса.
Подробности сего процесса частично описаны в пьесе Е.Шварца «Дракон», так что разбор их на исторических примерах можно опустить.
В этих условиях принятие законов об ограничении избирательных механизмов политической борьбы и преследовании ледроубом любой возможности выступить против любого чиновника выглядит выгодным для «Единой России» и примкнувших к ней сил. А вот для Кремля и режима в целом она выглядит дюже невыгодной.
Дело в том, что бьют все эти законы на самом деле не по оппозиции режиму, а по оппозиции внутри режима, то есть по той «легальной оппозиции», которая к режиму как таковому базовых претензий не имеет, и желает лишь учета ее интересов и выдачи каких-то подачек и постов. Наличие такой оппозиции крайне полезно для режима на случай обострения ситуации в стране в случае снижения цен на нефть или срабатывания иных механизмов запуска кризиса. При таком раскладе разумные уступки этой оппозиции мгновенно превращают ее в опору режима, что позволяет удержать лояльность рептильных сил. В этом случае можно избежать краха режима, сведя все к простому перераспределению власти и ресурсов в его рамках.
«Ледорубно-избирательные законы» единороссов запускают механизм разрушения легальной оппозиции как средства самореализации амбиции тех типов, которые не вписываются в рептильные структуры. То есть амбициозные личности, ориентированные на карьеру, но при этом либо умные, либо активные, либо и то и другое, в силу чего они не могут реализовать в достаточной степени свои амбиции в рамках нашизма, вынуждены будут искать каналы самореализации за пределами системы.
А это значит, что наиболее одиозные личности привыкнут изначально, с самых юно-розово-романтических шагов в реализации своих амбиций, действовать в ситуации «вне закона», в ситуации конспирации, преследования охранки и т.п. Их образ мыслей усвоит понимание политического оппонента как врага, разговор с которым может быть лишь при помощи маузера. Их представление о том, что делать с предыдущим политическим поколением, которое поставило их в такие условия, будет предельно простым: к стенке. Их способность договариваться будет минимальна, сложится представление, что все надо делать быстро, скрытно, любой ценой, как и положено в зоне «вне закона». В их понимании жизни будет оправдан как союз с криминалом, так и любая криминальная деятельность, так как любой режим им трудно будет считать легитимным, а буржуазное общество будет просто сборищем мерзких прихлебателей и жополизов власти, которых можно только резать и стричь, но никак не принимать в расчет.
Короче, такое положение дел вырастит следующее политическое поколение настоящими экстремистами, в сравнении с которыми провинциальные полуэкстремисты типа Басаева покажутся хулиганистыми детишками. Прошлый эксперимент подобного обращения с амбициозной молодежью, который провел своей хамской политикой недобро вспоминавшийся всеми, кто его знавал, господин Столыпин, закончился появлением поколения большевиков, которые других способов общения с бывшей элитой, кроме экспроприаций и расстрелов, просто не представляли.
Другой аспект «законов о ледорубе» заключается в том, что они являются индикатором существенного системного кризиса. Страх кремлевских властей, что им не удастся удержать власть без таких диких ухищрений - показатель глубочайшей внутренней неуверенности режима.
Сильный режим в законе, разрешающем убивать неугодных из-за угла, не нуждается. Их просто убивают агенты-резиденты на свой страх и риск, а государство к этому как бы и отношения не имело. Если хочешь подослать Меркадера к Троцкому - то и подсылаешь, как сделал Сталин. Представить себе, что Сталин устроил бы в таком же ручном, как нынешняя Дума, Верховном Совете СССР голосование по принятию 99,97% голосов «Закона СССР о предоставлении генеральному секретарю права вербануть Рамона Меркадера и его тетку, а также провести тендер на производство ледорубов и поставку их в Мексику в целях испробования при их помощи прочности головы бывшего председателя Петросовета, продавшегося злобным империалистам за тридцать один серебреник» было бы трудно. Сильный режим все делает просто и буднично, да и о применении ледоруба глухо сообщает в трехстрочной заметке на предпоследней странице.
Слабый режим, наоборот, не в силах совершить что-то серьезное, занимается онанизмом, принимая закон на эту тему - по вечной привычке забалтывать все на свете. Платон Еленин в своем Лондоне мог опасаться меркадеризации до принятия этого закона. Но когда вместо ледоруба его решили пугнуть законом о ледорубе, он должен был понять, что больше ему бояться нечего.
У Коминтерна была идея, на которую вербовались тысячи крутых парней всех стран и народов. Эти парни умели на свой страх и риск сделать все, что угодно. Такие парни представляли смертельную опасность для любого, кто не понравится вождю.
А кто теперь будет реализовать приказы президента «о ликвидации», если он решится их отдать? Те ребята, которые придумали этот закон только для того, чтобы прикрываться им после смены режима: «типа все делали по закону и по приказу»? Которые думают, что с ними новое поколение будет разбираться по их законам? Нынешние офицеры разведки-контрразведки, которые закончили МГИМО или прирабатывали с юности миньетами в военных училищах и кадетских корпусах? Которые и дальше живут по принципу «нас имеют - мы крепчаем»? Николай Платоныч, Вы и правда ждете от них рисковости и инициативности? Помнится, раньше Вы отличались куда более трезвым взглядом на вещи.
Попытка реализовать «Закон о ледорубе» приведет к такому позорному фиаско, что бахрейнская история покажется чуть ли не героической. А если он останется мертвой буквой - это лишь укрепит мнение о слабости режима. Какой вариант выбрать? Как сказал бы Сталин, «оба хуже!». Впрочем, Сталин себя в ситуацию такого выбора бы загнать не дал.
(Продолжение следует)