Ужин
Часы неуклонно показывали шесть часов. Шесть часов и шесть часов, вечер, как вечер, если бы не навязчивые отклики моего живота. Ну уж готовить что-то себе в субботу вечером я не намерен. Тем более ласково и уверенно похрустывала в моем кармане крупная купюра. «Ну не отмениться моя поездка, если я триста рублей проем?» - подумалось мне, и я натянул кофты, джинсы и кеды. Благо живу я рядом с пиццерией, и никто мне запретить наведаться. Захватив с собой своего верного друга, вечно не имеющего денег, и на вечер превратившегося в своей невинности в Судью Дреда, мы зашагали сто шагов к упомянутой пиццерии. Я шел поесть, он, как подобает порядочному студенту - выпить кружку пива.
Отстояв пятнадцитиминутную очередь, мы с ворчанием вышли из заведения. Мне, бедному студенту философии ни один завсегдатай дешевых пиццерий тысячу рублей разменять не смог. В голове закружились-завертелись мысли националистского толка - «как сменились официанты русской национальности на официантов монголоидной наружности - я не заметил. Как сменились в том же направлении владельцы пиццы, так мне тысячу рублей разменять не смогли. Оторвала меня от мыслей националистского толка сигарета «Ява» и радостное осознание того, что живу я на ВДНХ, а здесь - для того чтобы найти место, где можно съесть чего бы то ни было (ох уж эти наркотики, скажу я вам), пройти нужно дополнительные двести метров. Через эти самые метры, мы застыли у входа в Макдональдс. Судья Дред начал неестественно жаловаться, что пива он здесь не выпьет. «Ну и черт с ним, с Макдаком, не очень-то и хотелось свой желудок травить», - сказал я уставившись в опустившиеся сумерки.
Допивая четвертую кружку в кабаке на Тургеневской, мне вспомнилась фраза замечательной песни - «Гулять, так гулять!». Поэтому допивая мою шестую кружку, мы сидели в кабаке уже втроем. Я, борец за справедливость, Судья Дред, и, как установил опыт, мистер частичная амнезия. Как раз в этот момент я уговорил мистера амнезию спровоцировать назавтра у себя амнезию. И заставил залпом выпить «штрафную» кружку. Затем оплатив свой и Судьи Дреда счет, удалился в туалет.
Выходя из женского туалета наткнулся на менеджера заведения. Вот беда - три года, по необходимости писаюсь в женских туалетах, а тут наткнулся на менеджера. Симпатичная (или уже трехдитровопивовая) девушка. Убедив девушку в своих благих намерениях (не обоссаться в очереди в мужской) и задобрив улыбками, я вернулся к ребятам. Одетые и готовые к уходу, они даже не собирались поднимать вопрос об оплате счета вновь прибывшего мистера амнезии. К нам подошла официантка и сказала о счете - бывает и такое, ребята, сидящие рядом с нами и пьяные вхлам, ушли, а деньги отдать забыв. Бывает и такое. Счет не наш, не с нас и спрашивать. Я подошел к официантке и уже знакомой менеджеру и участливо успокоил, назвав пару интересных ругательств по упомянутому адресу. Улыбался и речь об оплате амнезийских кружек пива не поднимал. Раскланялся и вышел.
У памятника Грибоедову был концерт. «Привет жигули!» - приветствовала меня пьяная работница московского ЖКХ. «Возьми пива», - отдал я ей треть бутылки. «Мерси», - сказала она и ретировалась. В своре пьяных, танцующих и блядствующих людей, мы почувствовали себя в норме. Парень, оказавшийся обладателем рекорда по высоте прыжка на горных велосепедах, а по совместительству носителем громкого прозвища - Сыр, странными зигзагами шарахаясь в толпе, сдавленно выкрикивал «Летова!» и собирал тристарублей. Хотел отдать музыкантам. Периодически его хватали под локотки двое парней в шапках и пытались отнести посидеть. Когда они его-таки схватили и повели сразу оба, амнезия сказал мне «бить будут, некрасиво!». Настигнув троицу, мы с другом узнали то, что ребята «кореша». Сыр, подняв упавшую голову, и уставив на меня залитые свинячьи глазки, выдавил: «Кырешша!». Тут же, буквально из земли, возникли еще двое «корешей» и наш Судья. Пили водку. Много и шумно. В разгаре ко мне подошел самый здоровый и пьяный кореш в шапке и уверенно, хоть и с интонацией просьбы, обратился ко мне - «Только без мордобоя!». Ощутив себя королем ситуации, я коротко успокоил - «за без мордобоя!». Выпили. Сыр все-таки на себя наблевал. Жалко. Одет был дорого. Один кореш пропал. Он был рейпером. Все подсовывал мне наушник. Второй кореш разделся, снял тельник и отдал в качестве тряпки Сыру. Сыр утерся и благодарно ничего не сказал. Мы с амнезией и Дредом, боевые товарищи и друзья, одобряюще посмотрели на кореша. Его звали барменом. Все решили расходится. Сунув Бутылку водки в карман, я с амнезией пошел провожать Сыра и Бармена домой. «Мы не домой!», - высказался Бармен. «Мы в клуб», - поддержал Сыр. Мы хотели проводить, их кто-то должен был встретить, в итоге с бутылкой мы вернулись к Грибоедову. Он смотрел недовольно. А Дред нервно курил.
«Драться будем», - заявил Дред. Амнезия и я расстроились, что кто-то успел обидеть Дреда. Он поянсил: «Вон те девочку обидели. Вон она - плачет». Я налил себе стаканчик и выпил. «Сразу решаем», - заявил я. И подошел к очередной троице. Оказалось, что против двух растлителей выступал парень девочки. Дред и амнезия решили поговорить с растлителями, я отвел в сторону мальчишку. «Я сам справлюсь», сказал он. «Ты знаешь, кто я?» - спросил я. «Нет», - испуганно сказал мальчишка. «Вот и хорошо», - ответил я. Растолкав друзей я пролез к растлителям. Выбрав самого крупного из них (думаю, в обычной жизни он мог бы переломить мое тельце), я взял его за грудки. Сказал, что говорить он будет только со мной. Растлители оказались женатые люди, к которым приматывалась пьяная девчонка, которую они грубо отшили. Гнев наш перекинулся на мальчишку, свою же собственную девочку напоивший и давший блядствовать. Пошел говорить с ним. Давил на жизненный опыт. И пил пиво. «Сколько тебе лет?» - сдвинул я брови. «Девятнадцать», - ответил он. Я озадачился, врать совсем не хотелось. «Посмотри, как густо растет у меня борода», - парировал я. «Ну да, ты постарше», - скосился он. Я посоветовал не пить и поговорить с девочкой завтра. Он сетовал на отсутствие ножа, которым бы мог меня порешить. Я улыбался. На нет и суда нет. Расстались мы хорошими приятелями. Девочку мы забрали и обещались отвезти домой. Ее парень нас настиг, девочка вновь принялась реветь, он убежал, Дред не выдержал. Он убежал за типом, а мы начали успокаивать Аню. Я решил справиться о Дреде. По среди проезжей части он держал за шкирку малолетку-ровесника и безжалостно, унизительно давал пендюлей, приговаривая: «Ты понял?!». На пятый удар мальчишка понял. Подбежал друг мальчишки и вступился за него. Дред, отпустив шкивратник одного, взял за то же место другого. Я снова пенделями начал объясняться. Сам приговорил - сам исполнил. Подошел я, взял малолетку-ровесника за шкирку. Второго так и держал Дред. Помирились. Вернулись за девочкой и амнезией. Девочки не было. Амнезия пил пиво. Осведомившись, что девочку он отдал каким-то пьяным парням, которые сказали, что ее знают, еще раз купив еще пива, мы спустились в метро. Уже в дверях, меня окликнул счастливый и пьянющий растлитель-женатик: «Счастливо, братан! Борцы за справедливость везде нужны!» Я ему помахал. И выпил еще.
Ввалившись в комнату девочек соседок, мы с амнезией начали биться головой в двери шкафа. Я мотивировал наши действия фразой «Там враги!» Амнезия промазал мимо двери шкафа и с треском ввалился внутрь.
Засыпая в чужой постели я услышал голос наипрекраснейшей девушки. «Это нормально?!» - спросила она. «Сравнительно - да!», - буркнул я. «Сравнительно с чем?», - не унималась она. Подчиняясь необъяснимой для трезвого человека логике, я ответил: «Сравнительно с проституткой и клиентом», - и уснул.
Проснувшись утром в чужой постели, с уже опротивевшим чувством отсутствия хоть какого бы то ни было похмелья, я простонал «Сходил поужинать». Из шкафа солидарно и пронзительно простонал забытый амнезия.
Отстояв пятнадцитиминутную очередь, мы с ворчанием вышли из заведения. Мне, бедному студенту философии ни один завсегдатай дешевых пиццерий тысячу рублей разменять не смог. В голове закружились-завертелись мысли националистского толка - «как сменились официанты русской национальности на официантов монголоидной наружности - я не заметил. Как сменились в том же направлении владельцы пиццы, так мне тысячу рублей разменять не смогли. Оторвала меня от мыслей националистского толка сигарета «Ява» и радостное осознание того, что живу я на ВДНХ, а здесь - для того чтобы найти место, где можно съесть чего бы то ни было (ох уж эти наркотики, скажу я вам), пройти нужно дополнительные двести метров. Через эти самые метры, мы застыли у входа в Макдональдс. Судья Дред начал неестественно жаловаться, что пива он здесь не выпьет. «Ну и черт с ним, с Макдаком, не очень-то и хотелось свой желудок травить», - сказал я уставившись в опустившиеся сумерки.
Допивая четвертую кружку в кабаке на Тургеневской, мне вспомнилась фраза замечательной песни - «Гулять, так гулять!». Поэтому допивая мою шестую кружку, мы сидели в кабаке уже втроем. Я, борец за справедливость, Судья Дред, и, как установил опыт, мистер частичная амнезия. Как раз в этот момент я уговорил мистера амнезию спровоцировать назавтра у себя амнезию. И заставил залпом выпить «штрафную» кружку. Затем оплатив свой и Судьи Дреда счет, удалился в туалет.
Выходя из женского туалета наткнулся на менеджера заведения. Вот беда - три года, по необходимости писаюсь в женских туалетах, а тут наткнулся на менеджера. Симпатичная (или уже трехдитровопивовая) девушка. Убедив девушку в своих благих намерениях (не обоссаться в очереди в мужской) и задобрив улыбками, я вернулся к ребятам. Одетые и готовые к уходу, они даже не собирались поднимать вопрос об оплате счета вновь прибывшего мистера амнезии. К нам подошла официантка и сказала о счете - бывает и такое, ребята, сидящие рядом с нами и пьяные вхлам, ушли, а деньги отдать забыв. Бывает и такое. Счет не наш, не с нас и спрашивать. Я подошел к официантке и уже знакомой менеджеру и участливо успокоил, назвав пару интересных ругательств по упомянутому адресу. Улыбался и речь об оплате амнезийских кружек пива не поднимал. Раскланялся и вышел.
У памятника Грибоедову был концерт. «Привет жигули!» - приветствовала меня пьяная работница московского ЖКХ. «Возьми пива», - отдал я ей треть бутылки. «Мерси», - сказала она и ретировалась. В своре пьяных, танцующих и блядствующих людей, мы почувствовали себя в норме. Парень, оказавшийся обладателем рекорда по высоте прыжка на горных велосепедах, а по совместительству носителем громкого прозвища - Сыр, странными зигзагами шарахаясь в толпе, сдавленно выкрикивал «Летова!» и собирал тристарублей. Хотел отдать музыкантам. Периодически его хватали под локотки двое парней в шапках и пытались отнести посидеть. Когда они его-таки схватили и повели сразу оба, амнезия сказал мне «бить будут, некрасиво!». Настигнув троицу, мы с другом узнали то, что ребята «кореша». Сыр, подняв упавшую голову, и уставив на меня залитые свинячьи глазки, выдавил: «Кырешша!». Тут же, буквально из земли, возникли еще двое «корешей» и наш Судья. Пили водку. Много и шумно. В разгаре ко мне подошел самый здоровый и пьяный кореш в шапке и уверенно, хоть и с интонацией просьбы, обратился ко мне - «Только без мордобоя!». Ощутив себя королем ситуации, я коротко успокоил - «за без мордобоя!». Выпили. Сыр все-таки на себя наблевал. Жалко. Одет был дорого. Один кореш пропал. Он был рейпером. Все подсовывал мне наушник. Второй кореш разделся, снял тельник и отдал в качестве тряпки Сыру. Сыр утерся и благодарно ничего не сказал. Мы с амнезией и Дредом, боевые товарищи и друзья, одобряюще посмотрели на кореша. Его звали барменом. Все решили расходится. Сунув Бутылку водки в карман, я с амнезией пошел провожать Сыра и Бармена домой. «Мы не домой!», - высказался Бармен. «Мы в клуб», - поддержал Сыр. Мы хотели проводить, их кто-то должен был встретить, в итоге с бутылкой мы вернулись к Грибоедову. Он смотрел недовольно. А Дред нервно курил.
«Драться будем», - заявил Дред. Амнезия и я расстроились, что кто-то успел обидеть Дреда. Он поянсил: «Вон те девочку обидели. Вон она - плачет». Я налил себе стаканчик и выпил. «Сразу решаем», - заявил я. И подошел к очередной троице. Оказалось, что против двух растлителей выступал парень девочки. Дред и амнезия решили поговорить с растлителями, я отвел в сторону мальчишку. «Я сам справлюсь», сказал он. «Ты знаешь, кто я?» - спросил я. «Нет», - испуганно сказал мальчишка. «Вот и хорошо», - ответил я. Растолкав друзей я пролез к растлителям. Выбрав самого крупного из них (думаю, в обычной жизни он мог бы переломить мое тельце), я взял его за грудки. Сказал, что говорить он будет только со мной. Растлители оказались женатые люди, к которым приматывалась пьяная девчонка, которую они грубо отшили. Гнев наш перекинулся на мальчишку, свою же собственную девочку напоивший и давший блядствовать. Пошел говорить с ним. Давил на жизненный опыт. И пил пиво. «Сколько тебе лет?» - сдвинул я брови. «Девятнадцать», - ответил он. Я озадачился, врать совсем не хотелось. «Посмотри, как густо растет у меня борода», - парировал я. «Ну да, ты постарше», - скосился он. Я посоветовал не пить и поговорить с девочкой завтра. Он сетовал на отсутствие ножа, которым бы мог меня порешить. Я улыбался. На нет и суда нет. Расстались мы хорошими приятелями. Девочку мы забрали и обещались отвезти домой. Ее парень нас настиг, девочка вновь принялась реветь, он убежал, Дред не выдержал. Он убежал за типом, а мы начали успокаивать Аню. Я решил справиться о Дреде. По среди проезжей части он держал за шкирку малолетку-ровесника и безжалостно, унизительно давал пендюлей, приговаривая: «Ты понял?!». На пятый удар мальчишка понял. Подбежал друг мальчишки и вступился за него. Дред, отпустив шкивратник одного, взял за то же место другого. Я снова пенделями начал объясняться. Сам приговорил - сам исполнил. Подошел я, взял малолетку-ровесника за шкирку. Второго так и держал Дред. Помирились. Вернулись за девочкой и амнезией. Девочки не было. Амнезия пил пиво. Осведомившись, что девочку он отдал каким-то пьяным парням, которые сказали, что ее знают, еще раз купив еще пива, мы спустились в метро. Уже в дверях, меня окликнул счастливый и пьянющий растлитель-женатик: «Счастливо, братан! Борцы за справедливость везде нужны!» Я ему помахал. И выпил еще.
Ввалившись в комнату девочек соседок, мы с амнезией начали биться головой в двери шкафа. Я мотивировал наши действия фразой «Там враги!» Амнезия промазал мимо двери шкафа и с треском ввалился внутрь.
Засыпая в чужой постели я услышал голос наипрекраснейшей девушки. «Это нормально?!» - спросила она. «Сравнительно - да!», - буркнул я. «Сравнительно с чем?», - не унималась она. Подчиняясь необъяснимой для трезвого человека логике, я ответил: «Сравнительно с проституткой и клиентом», - и уснул.
Проснувшись утром в чужой постели, с уже опротивевшим чувством отсутствия хоть какого бы то ни было похмелья, я простонал «Сходил поужинать». Из шкафа солидарно и пронзительно простонал забытый амнезия.