шинель
Как-то очень удачно сегодня зарифмовались на втором курсе две пары, на одной из которых надо было говорить про Торо, а на другой разбирали "Шинель" Гоголя. Одно к другому вышло замечательным комментарием.
Гоголь, 1839: "- Полтораста рублей за шинель! - вскрикнул бедный Акакий Акакиевич, вскрикнул, может быть, в первый раз от роду, ибо отличался всегда тихостью голоса.
- Да-с, - сказал Петрович, - да еще какова шинель. Если положить на воротник куницу да пустить капишон на шелковой подкладке, так и в двести войдет.
- Петрович, пожалуйста, - говорил Акакий Акакиевич умоляющим голосом, не слыша и не стараясь слышать сказанных Петровичем слов и всех его эффектов, - как-нибудь поправь, чтобы хоть сколько-нибудь еще послужила.
- Да нет, это выйдет: и работу убивать и деньги попусту тратить, - сказал Петрович, и Акакий Акакиевич после таких слов вышел совершенно уничтоженный."
Торо, 1847 : "Человеку следует быть одетым так просто, чтобы он мог найти себя в темноте; и жить так просто, чтобы быть готовым, если неприятель возьмет его город, уйти оттуда, подобно древнему философу, с пустыми руками и спокойной душой. Одна плотная одежда в большинстве случаев лучше трех тонких, а дешевая одежда действительно доступна большинству. Теплое пальто стоит пять долларов и прослужит столько же лет; за два доллара можно купить грубошерстные брюки, за полтора - сапоги из коровьей кожи, за четверть доллара - летнюю шапку, за шестьдесят два с половиной цента - зимнюю, а еще лучше сделать ее самому, и это обойдется почти даром. Неужели бедняк, одевшись таким образом на деньги, _добытые своим трудом_, не найдет умных людей, которые воздадут ему должное уважение?
Когда я пытаюсь заказать себе одежду определенного фасона, портниха важно говорит мне: "Таких сейчас никто не носит", не уточняя, кто не носит, и словно повторяя слова авторитета, безличного как Рок. Мне трудно заказать себе то, что мне надо, потому что она просто не верит, что я говорю всерьез и действительно могу быть так неблагоразумен. Услышав ее торжественную фразу, я погружаюсь в раздумье, повторяя про себя каждое слово в отдельности, пытаясь добраться до сущности и уяснить себе, кем мне приходятся эти _Никто_ и почему они так авторитетны в вопросе, столь близко меня касающемся. И мне хочется ответить ей так же торжественно и таинственно, не уточняя, кто такие "никто": "Да, действительно, до недавних пор никто не носил, но сейчас начали".
Гоголь, 1839: "- Полтораста рублей за шинель! - вскрикнул бедный Акакий Акакиевич, вскрикнул, может быть, в первый раз от роду, ибо отличался всегда тихостью голоса.
- Да-с, - сказал Петрович, - да еще какова шинель. Если положить на воротник куницу да пустить капишон на шелковой подкладке, так и в двести войдет.
- Петрович, пожалуйста, - говорил Акакий Акакиевич умоляющим голосом, не слыша и не стараясь слышать сказанных Петровичем слов и всех его эффектов, - как-нибудь поправь, чтобы хоть сколько-нибудь еще послужила.
- Да нет, это выйдет: и работу убивать и деньги попусту тратить, - сказал Петрович, и Акакий Акакиевич после таких слов вышел совершенно уничтоженный."
Торо, 1847 : "Человеку следует быть одетым так просто, чтобы он мог найти себя в темноте; и жить так просто, чтобы быть готовым, если неприятель возьмет его город, уйти оттуда, подобно древнему философу, с пустыми руками и спокойной душой. Одна плотная одежда в большинстве случаев лучше трех тонких, а дешевая одежда действительно доступна большинству. Теплое пальто стоит пять долларов и прослужит столько же лет; за два доллара можно купить грубошерстные брюки, за полтора - сапоги из коровьей кожи, за четверть доллара - летнюю шапку, за шестьдесят два с половиной цента - зимнюю, а еще лучше сделать ее самому, и это обойдется почти даром. Неужели бедняк, одевшись таким образом на деньги, _добытые своим трудом_, не найдет умных людей, которые воздадут ему должное уважение?
Когда я пытаюсь заказать себе одежду определенного фасона, портниха важно говорит мне: "Таких сейчас никто не носит", не уточняя, кто не носит, и словно повторяя слова авторитета, безличного как Рок. Мне трудно заказать себе то, что мне надо, потому что она просто не верит, что я говорю всерьез и действительно могу быть так неблагоразумен. Услышав ее торжественную фразу, я погружаюсь в раздумье, повторяя про себя каждое слово в отдельности, пытаясь добраться до сущности и уяснить себе, кем мне приходятся эти _Никто_ и почему они так авторитетны в вопросе, столь близко меня касающемся. И мне хочется ответить ей так же торжественно и таинственно, не уточняя, кто такие "никто": "Да, действительно, до недавних пор никто не носил, но сейчас начали".