Сказ о гипертрофированной дружбе. Имена и события подлинные
На первой странице то ли пляски сталеваров, то ли - женский бой в грязи.
Возьму на себя смелость потешить вас сказочкой.
В губернском городе К жила-была теплая компания верных и преданных друзей. Дружили они с раннего детства. Работали в наицентральнейшей губернской конторе, в таком департаменте, который если бы даже сквозь землю провалился, никто бы особенно не расстроился. Они даже иногда думали, что проживают на страницах книги Уотерхауса «Конторские будни».
Это только кажущаяся видимость, что чиновники неспособны на человеческие чувства. На самом деле они - такие же люди, о двух ногах, о двух руках и об одной письке. За редким, разве что, исключением.
Так получилось, что компания сосредоточилась вокруг одного молодого, талантливого интеллектуала Р, имеющего только один недостаток - был он очень мягок и деликатен. Юные чиновники проводили свободное и рабочее время в нехитрых забавах: скромные застолья; словесные бои; чтения, там, классиков разных, при лампе, и т.д. Обычно роились вокруг Р в его кабинете-типографии. Его душа и карман, холодильник и бар были всегда открыты для друзей, а дружбу, как вы уже поняли, и он, и вся компания, идеализировали.
Полюбил, как-то, Р одну девушку. Была она бесхитростна и наивна, миленькая и белокурая. Он ее научил обращаться с компьютером, сканером и другими офисными монстрами. В кино водил и боялся взять за лапку.
Как-то, на одной слабоалкогольной летучке О, главный визирь вице-королевишны, а по совместительству главный редактор газеты, заметил, что Л хороша, да вот, тебя, Р - не заслуживает. Ведь ты такой тонко чувствующий, думающий, etc. Бросит она тебя, дескать. Слишком молода, красива, несерьезна. Р крепко призадумался - ведь О был его лучшим другом. И посоветовать плохого никак не мог. На беду, Л, на одной из летучек слабо мяукнула, что не хочет больше пива и Довлатова, мерси, а хочет пойти в кино. Хочет побыть наедине с Р. Парадоксальным образом, после пары таких выпадов, «в адрес друзей», как любезно подсказал Р кто-то из толпы, девушка канула в Лету. Бороться не стала - силы были неравны.
Р продолжал активно дружить и делать дела с друзьями. Однажды - даже серьезные: они вместе с Т (тоже лучшим другом) освоили пару бюджетов, купили техники и открыли «Сноб-радио». Или другое какое радио. Т, когда стал директором «Жопа-радио» прочувствованно тряс руку Р и горячо благодарил его: без тебя, Друг, ничего бы не было. И это правда. Но вот незадача, Т был так занят новым проектом, что начал дружить реже и реже. А помощь Р была уже не нужна. Со временем Т слетал в Швейцарию, вставил зубы, почистился от педикулёза, вылечился от алкоголизма, и также канул в Лету, заведя предварительно глупенькую хорошенькую жену и народив пару прелестных деток.
В это время в оплот демократических прав и свобод пришла работать А. Она была, безусловно, молода, красива, и неглупа. Конечно, она не отличала Гоголя от Гегеля (куда ей, убогой), но зато хорошо знала, что было общего между Бабелем и Ежовым. Да и то это знание перепало ей случайно - когда она бежала свои четыре мили в кардиозале, по телевизиру канал Культура транслировал такую передачу. Наш Р влюбился в нее. Вместе с А в компанию просочились М, Т и Ю. Им были рады. Они были тоже милы и прекрасны. И все они стали яростно дружить.
О не выносил чужого счастья. Он был маленький наполеончик. А была веселой и никого не любила. Она только училась много и много веселилась. Как-то главный визирь О стал змеем виться вокруг нее, пожирать взглядом ножки, и шептать, что она похожа на Шерон Стоун. А недоумённо посмотрела на него и искренне захохотала. Она знала, что О женат на известной журналистке - полуфеминистке и сейчас как раз уговаривает ее родить ему второго качественного бэби. Более того, все знали, что Р ее любит, и она полагала, что чувство заслуживает уважения. Поэтому очень удивилась.
О с горя трахнул М, хотя она и не похожа была совсем на Шэрон Стоун. Странно даже. Потом у жены родился второй бэби (не феминист), но О продолжал захаживать на огонёк и жаловаться на феминизм и нелегкую долю знаменитого мужа знаменитой жены. Его вербально-лингвистический талант слегка померк. Р привечал и поддерживал его.
К также идеализировал дружбу, но, поскольку в его жизни уже проявился скучный привкус мужского несчастья (его первый ребенок погиб по недосмотру жены), отводил дружбе в своей жизни строго определенное место. К увидел Ю и решил, что она будет матерью его детей. Генотип подходил. К начал красиво ухаживать за Ю. В конце концов, они полюбили друг друга и их планы были реализованы. Ведь они все делали правильно.
Вице-королевишна Б также любила Р за фон. Она была замужем за вице-королем (соответственно), и приходила в компанию просто поиграть и блеснуть нарядами. Но на роль Друга претендовала. Часто среди ночи ей приходил на ум каприз погулять с собакой, чтобы не повеситься. Тогда она звонила Р, и он сразу приезжал оказать ей необходимую дружескую поддержку - о, всего лишь выслушать ее. Ну, и она, конечно, помогала: выбила ему у государства квартирку в центре (разумеется, вполне легитимно), подарила гарнитур кухонный, за ненадобностью вывезенный из загородного дома. Слегка б/у, но так, нормально.
Прежде чем К и Ю поженились, Р иногда приходилось слегка скитаться, чтобы освободить влюбленным плацдарм (читай: сексодром). Приходилось ему скитаться также, когда вице-королевишне приходила охота встретиться со своим юным любовником, чтобы обсудить курс доллара и конъюнктуру рынка. Но Р не роптал - ведь это были его друзья. Он всегда готов был помочь им.
М, тем временем, вышла замуж за Л, который мало того, что был мил и воспитан, но еще и денежку приносил. И у него было много, очень много друзей, в том числе женского полу. М тепло принимала их. Ей было радостно, что муж так популярен и ценим. Поэтому ее словно бы и не удивил тот факт, что, оказывается, пока она билась за жизнь и здоровье непростого ребенка, в первые два месяца его жизни, ее любимый Л нашел среди друзей своих такую единомышленницу, которую искал всю жизнь. А двухметровая красавица М, с теплой кожей сливочного оттенка и добрым сердцем, была ошибкой. Да. Только милому мальчугану стукнул годик, он и сказал: уже год у меня есть другая женщина, Подруга. Как честный человек.
Вице-королевишна в узком кругу часто говорила, что Р очень одинок. Что ему надо помочь.
- Что мы можем сделать для Р прямо сейчас? - пафосно вопрошали друг друга члены теплой компании.
А, тем временем, наскучили признания в любви Р. Она не любила его, но относилась с уважением к нему и его чувству. И ее-то уж в корысти подозревать никак нельзя было. А долго думала, и решила выйти-таки замуж за Р, ведь он действительно был порядочным, образованным и работящим. Р дико обрадовался и даже как-то покрасивел. Хотя А его честно предупредила, что не любит никого. Она была не то что бы тургеневской девушкой, а, скорее, чеховской Юличкой, которой кажется непорядочным отказать «честному, хорошему человеку». И секс до свадьбы для нее был неприемлем.
И всё бы хорошо, да вот змей О не простил А ее вышеупомянутого смеха. Ведь, как мы помним, был О наполеончик. Как-то, в разгар излияний, О растолковал Р, что А-то его не любит ведь.
- Тоже мне, секрет Полишинеля, - хмыкнул благодушно Р. - И?
- Хочет, наверное, в твоей квартире жить. С видом на Взлётку, - доверительным шёпотом сообщил друг.
Р бы на этом месте полемику-то и прекратить. Потому что он начал проигрывать уже в тот момент, когда допустил сам факт ее возникновения. Но, как мы помним, дружбу он идеализировал. Зерно сомнения упало в колючую, неподготовленную почву. Оно никогда не проросло. Тем более, что А жила в прекрасной пятикомнатной родительской квартире. Впрочем, этого никто не знал, потому что в том высокоинтеллектуальном кругу говорить о материи считалось неприличным.
А чувствовала, что нечто произошло. А чувствовала взгляды исподлобья людей, которые удивительным образом перестали быть ее друзьями. И А ушла. Потому что она готова была оказать милость и быть верною женою. Но бороться за нелюбимого человека - увольте.
Поскольку над А нависал необъяснимый комплекс вины (а, впрочем, искусно сфабрикованный и внушённый вице-королевишной), она продолжала через силу, по обязанности, дружить с Р. Ни разу она ни словом, ни жестом, ни намёком не обидела его. Была мила и улыбчива. Была Подругой. Изредка навещала его. Делала уборку там, готовила ризотто и креветки в белом соусе. Шторы гладила и помогала устраивать праздники.
Р завел муху Соню и кота Израэля. Кот немилосердно гадил. А кота терпела, а муху хотела пришибить, но тут Р проявил неожиданную твердость и силу духа.
- Муха будет здесь жить, - жестко сказал он.
Р начал выпивать. Спермотоксикоз прогрессировал. Р, от природы не обладающий данными Аполлона, покрылся страшными прыщами. А, вместо того, чтобы честно исчезнуть из его жизни и не отрубать хвост по кусочкам, навещала его, взывала к его интеллекту и пропагандировала правильное питание и образ жизни; приносила БАДы и специальные мази, а также журнальные вырезки с полезными советами (святая макрель!). Лучше бы трахнула его. Но это было нелегко - дом, душа и карман, холодильник и бар были всегда открыты для друзей, а дружбу, как вы помните, они идеализировали.
И некому было прочесть Р правильное стихотворение, приписываемое великому поэту:
…Пройдут года, в груди одышка,
То - геморрой, то - где-то шишка,
Начнешь иль кашлять, иль дристать,
И вспоминать былые годы…
Таков, увы, закон природы…
Потому что друзья его ничего жизненного, интимного и неприличного у него не читали. Разве «Письма к жене», да и то, на слове «регулы» брезгливо и приторно морщились, и слегка краснели.
И еще потому, что они любили Р за фон. А если бы Р был счастлив, фона бы никакого не было. Дураков (читай: беззащитных в своей порядочности) не так и много.
А вышла замуж. Как ни странно, за образованного красавца из хорошей семьи, у которого было множество друзей, etc. Друзья часто пытались хлопнуть А по аппетитному заду, но, благодаря врожденной порядочности, ей удавалось сохранять честь. Они устраивали мелкие пакости, но она была толерантна. О, как она была толерантна! И кончился брак вполне закономерно. В разгар вечеринки лучший друг на шуточный вопрос мужа о том, спал ли он с А, ответил, что - да, конечно. А кто с ней не спал? К слову сказать, муж А был ревнив, а она, хоть поводов не давала, была таки-привлекательна. Так что эта дружеская шутка стоила А крови.
- Таких друзей за хрен, да в музей, - наконец сказала А, поскольку это была последняя капля.
После развода она нашла шутника и, при большом скоплении народа, от души заебенила ему такую пощёчину, что он стал маленьким и ушастым и тихо стёк по стене. И уж больше за ментов, бандюков и прочих обэповцев замуж не выходила.
Но мы забыли о четвертой подруге, о Т. Ей повезло больше всех. Ее милый, хоть и был фанатиком дружбы и имел множество друзей, берег свою частную зону, и хорошо понимал выражение «мой дом - моя крепость». Впрочем, его фанатизм выражался в ином. Он был очень самостоятелен и, имея связи, открыл крупную компанию, совместно с друзьями. На первые прибыли, совершенно справедливо купили квартиры сначала женатым друзьям - ведь ты, Г, не женат. Потом - машины женатым друзьям. И это тоже было справедливо, ведь у них народились дети, и их нужно было возить в садики, школы и развивающие студии. Потом Г поделил компанию на две. Потом еще на две. Потом построил, наконец, жилье для себя, и смог жениться на Т. Ей хотелось кухню, ламбрекенов, гераней и детей, но это быстро прошло - она была очень юной. А Г всё исполнял дружеский долг, по-прежнему встречал друзей ночами в аэропортах, одалживал им деньги и давал кров, и т.д. По-прежнему не мог сказать «нет», хотя иногда ему этого очень хотелось. Но вот парадокс - самому ему в таких случаях частенько приходилось брать такси, пользоваться банковскими кредитами… А чужим кровом он, даже при необходимости, пользоваться не мог - был мягок, деликатен и берёг privacy.
Т была тоже толерантна, но до поры. В определенный момент она рассеянно подумала: «да пошли вы к ебеням собачьим», стала Мисс «Радио Жесть» и уехала в Москву. В Москву, в Москву, в Москву... Правильно ли она поступила? Это уже совсем другая история.
Так или иначе, побывали или живут в браке все. И даже блядища И, звезда местного прайм-тайма, родила отличного мальчишку. Р в восторге от него. Малыш такой продвинутый, восхищённо шепчет он. И дочка О восхитительна, в ее нежном шестилетнем возрасте родители позволяют ей вешать на дверь табличку «do not disturb», и она так любит Льюиса Кэрролла.
Это было так давно, что поросло не только быльём, полынью, коноплей, и другими сорняками, но и даже мескалиновыми грибочками.
Все делали ошибки, но жили свою жизнь. Родили своих детей и родят еще. Разводились, сходились и влюблялись.
У Р и Г детей нет. Почему бы это? С успешностью это никак не связано - один из них стал еще более успешен, второй остался середнячком. Пыль гениальности унес ветер перемен.
Какова мораль этого ядовитого эпистолярного наследия? Её нет.
Я рада, друзья мои, что уж вас-то эта история никак не касается. У вас, конечно, есть настоящие, верные и преданные друзья. Ну, и у меня тоже есть пара-тройка приятелей…
Возьму на себя смелость потешить вас сказочкой.
В губернском городе К жила-была теплая компания верных и преданных друзей. Дружили они с раннего детства. Работали в наицентральнейшей губернской конторе, в таком департаменте, который если бы даже сквозь землю провалился, никто бы особенно не расстроился. Они даже иногда думали, что проживают на страницах книги Уотерхауса «Конторские будни».
Это только кажущаяся видимость, что чиновники неспособны на человеческие чувства. На самом деле они - такие же люди, о двух ногах, о двух руках и об одной письке. За редким, разве что, исключением.
Так получилось, что компания сосредоточилась вокруг одного молодого, талантливого интеллектуала Р, имеющего только один недостаток - был он очень мягок и деликатен. Юные чиновники проводили свободное и рабочее время в нехитрых забавах: скромные застолья; словесные бои; чтения, там, классиков разных, при лампе, и т.д. Обычно роились вокруг Р в его кабинете-типографии. Его душа и карман, холодильник и бар были всегда открыты для друзей, а дружбу, как вы уже поняли, и он, и вся компания, идеализировали.
Полюбил, как-то, Р одну девушку. Была она бесхитростна и наивна, миленькая и белокурая. Он ее научил обращаться с компьютером, сканером и другими офисными монстрами. В кино водил и боялся взять за лапку.
Как-то, на одной слабоалкогольной летучке О, главный визирь вице-королевишны, а по совместительству главный редактор газеты, заметил, что Л хороша, да вот, тебя, Р - не заслуживает. Ведь ты такой тонко чувствующий, думающий, etc. Бросит она тебя, дескать. Слишком молода, красива, несерьезна. Р крепко призадумался - ведь О был его лучшим другом. И посоветовать плохого никак не мог. На беду, Л, на одной из летучек слабо мяукнула, что не хочет больше пива и Довлатова, мерси, а хочет пойти в кино. Хочет побыть наедине с Р. Парадоксальным образом, после пары таких выпадов, «в адрес друзей», как любезно подсказал Р кто-то из толпы, девушка канула в Лету. Бороться не стала - силы были неравны.
Р продолжал активно дружить и делать дела с друзьями. Однажды - даже серьезные: они вместе с Т (тоже лучшим другом) освоили пару бюджетов, купили техники и открыли «Сноб-радио». Или другое какое радио. Т, когда стал директором «Жопа-радио» прочувствованно тряс руку Р и горячо благодарил его: без тебя, Друг, ничего бы не было. И это правда. Но вот незадача, Т был так занят новым проектом, что начал дружить реже и реже. А помощь Р была уже не нужна. Со временем Т слетал в Швейцарию, вставил зубы, почистился от педикулёза, вылечился от алкоголизма, и также канул в Лету, заведя предварительно глупенькую хорошенькую жену и народив пару прелестных деток.
В это время в оплот демократических прав и свобод пришла работать А. Она была, безусловно, молода, красива, и неглупа. Конечно, она не отличала Гоголя от Гегеля (куда ей, убогой), но зато хорошо знала, что было общего между Бабелем и Ежовым. Да и то это знание перепало ей случайно - когда она бежала свои четыре мили в кардиозале, по телевизиру канал Культура транслировал такую передачу. Наш Р влюбился в нее. Вместе с А в компанию просочились М, Т и Ю. Им были рады. Они были тоже милы и прекрасны. И все они стали яростно дружить.
О не выносил чужого счастья. Он был маленький наполеончик. А была веселой и никого не любила. Она только училась много и много веселилась. Как-то главный визирь О стал змеем виться вокруг нее, пожирать взглядом ножки, и шептать, что она похожа на Шерон Стоун. А недоумённо посмотрела на него и искренне захохотала. Она знала, что О женат на известной журналистке - полуфеминистке и сейчас как раз уговаривает ее родить ему второго качественного бэби. Более того, все знали, что Р ее любит, и она полагала, что чувство заслуживает уважения. Поэтому очень удивилась.
О с горя трахнул М, хотя она и не похожа была совсем на Шэрон Стоун. Странно даже. Потом у жены родился второй бэби (не феминист), но О продолжал захаживать на огонёк и жаловаться на феминизм и нелегкую долю знаменитого мужа знаменитой жены. Его вербально-лингвистический талант слегка померк. Р привечал и поддерживал его.
К также идеализировал дружбу, но, поскольку в его жизни уже проявился скучный привкус мужского несчастья (его первый ребенок погиб по недосмотру жены), отводил дружбе в своей жизни строго определенное место. К увидел Ю и решил, что она будет матерью его детей. Генотип подходил. К начал красиво ухаживать за Ю. В конце концов, они полюбили друг друга и их планы были реализованы. Ведь они все делали правильно.
Вице-королевишна Б также любила Р за фон. Она была замужем за вице-королем (соответственно), и приходила в компанию просто поиграть и блеснуть нарядами. Но на роль Друга претендовала. Часто среди ночи ей приходил на ум каприз погулять с собакой, чтобы не повеситься. Тогда она звонила Р, и он сразу приезжал оказать ей необходимую дружескую поддержку - о, всего лишь выслушать ее. Ну, и она, конечно, помогала: выбила ему у государства квартирку в центре (разумеется, вполне легитимно), подарила гарнитур кухонный, за ненадобностью вывезенный из загородного дома. Слегка б/у, но так, нормально.
Прежде чем К и Ю поженились, Р иногда приходилось слегка скитаться, чтобы освободить влюбленным плацдарм (читай: сексодром). Приходилось ему скитаться также, когда вице-королевишне приходила охота встретиться со своим юным любовником, чтобы обсудить курс доллара и конъюнктуру рынка. Но Р не роптал - ведь это были его друзья. Он всегда готов был помочь им.
М, тем временем, вышла замуж за Л, который мало того, что был мил и воспитан, но еще и денежку приносил. И у него было много, очень много друзей, в том числе женского полу. М тепло принимала их. Ей было радостно, что муж так популярен и ценим. Поэтому ее словно бы и не удивил тот факт, что, оказывается, пока она билась за жизнь и здоровье непростого ребенка, в первые два месяца его жизни, ее любимый Л нашел среди друзей своих такую единомышленницу, которую искал всю жизнь. А двухметровая красавица М, с теплой кожей сливочного оттенка и добрым сердцем, была ошибкой. Да. Только милому мальчугану стукнул годик, он и сказал: уже год у меня есть другая женщина, Подруга. Как честный человек.
Вице-королевишна в узком кругу часто говорила, что Р очень одинок. Что ему надо помочь.
- Что мы можем сделать для Р прямо сейчас? - пафосно вопрошали друг друга члены теплой компании.
А, тем временем, наскучили признания в любви Р. Она не любила его, но относилась с уважением к нему и его чувству. И ее-то уж в корысти подозревать никак нельзя было. А долго думала, и решила выйти-таки замуж за Р, ведь он действительно был порядочным, образованным и работящим. Р дико обрадовался и даже как-то покрасивел. Хотя А его честно предупредила, что не любит никого. Она была не то что бы тургеневской девушкой, а, скорее, чеховской Юличкой, которой кажется непорядочным отказать «честному, хорошему человеку». И секс до свадьбы для нее был неприемлем.
И всё бы хорошо, да вот змей О не простил А ее вышеупомянутого смеха. Ведь, как мы помним, был О наполеончик. Как-то, в разгар излияний, О растолковал Р, что А-то его не любит ведь.
- Тоже мне, секрет Полишинеля, - хмыкнул благодушно Р. - И?
- Хочет, наверное, в твоей квартире жить. С видом на Взлётку, - доверительным шёпотом сообщил друг.
Р бы на этом месте полемику-то и прекратить. Потому что он начал проигрывать уже в тот момент, когда допустил сам факт ее возникновения. Но, как мы помним, дружбу он идеализировал. Зерно сомнения упало в колючую, неподготовленную почву. Оно никогда не проросло. Тем более, что А жила в прекрасной пятикомнатной родительской квартире. Впрочем, этого никто не знал, потому что в том высокоинтеллектуальном кругу говорить о материи считалось неприличным.
А чувствовала, что нечто произошло. А чувствовала взгляды исподлобья людей, которые удивительным образом перестали быть ее друзьями. И А ушла. Потому что она готова была оказать милость и быть верною женою. Но бороться за нелюбимого человека - увольте.
Поскольку над А нависал необъяснимый комплекс вины (а, впрочем, искусно сфабрикованный и внушённый вице-королевишной), она продолжала через силу, по обязанности, дружить с Р. Ни разу она ни словом, ни жестом, ни намёком не обидела его. Была мила и улыбчива. Была Подругой. Изредка навещала его. Делала уборку там, готовила ризотто и креветки в белом соусе. Шторы гладила и помогала устраивать праздники.
Р завел муху Соню и кота Израэля. Кот немилосердно гадил. А кота терпела, а муху хотела пришибить, но тут Р проявил неожиданную твердость и силу духа.
- Муха будет здесь жить, - жестко сказал он.
Р начал выпивать. Спермотоксикоз прогрессировал. Р, от природы не обладающий данными Аполлона, покрылся страшными прыщами. А, вместо того, чтобы честно исчезнуть из его жизни и не отрубать хвост по кусочкам, навещала его, взывала к его интеллекту и пропагандировала правильное питание и образ жизни; приносила БАДы и специальные мази, а также журнальные вырезки с полезными советами (святая макрель!). Лучше бы трахнула его. Но это было нелегко - дом, душа и карман, холодильник и бар были всегда открыты для друзей, а дружбу, как вы помните, они идеализировали.
И некому было прочесть Р правильное стихотворение, приписываемое великому поэту:
…Пройдут года, в груди одышка,
То - геморрой, то - где-то шишка,
Начнешь иль кашлять, иль дристать,
И вспоминать былые годы…
Таков, увы, закон природы…
Потому что друзья его ничего жизненного, интимного и неприличного у него не читали. Разве «Письма к жене», да и то, на слове «регулы» брезгливо и приторно морщились, и слегка краснели.
И еще потому, что они любили Р за фон. А если бы Р был счастлив, фона бы никакого не было. Дураков (читай: беззащитных в своей порядочности) не так и много.
А вышла замуж. Как ни странно, за образованного красавца из хорошей семьи, у которого было множество друзей, etc. Друзья часто пытались хлопнуть А по аппетитному заду, но, благодаря врожденной порядочности, ей удавалось сохранять честь. Они устраивали мелкие пакости, но она была толерантна. О, как она была толерантна! И кончился брак вполне закономерно. В разгар вечеринки лучший друг на шуточный вопрос мужа о том, спал ли он с А, ответил, что - да, конечно. А кто с ней не спал? К слову сказать, муж А был ревнив, а она, хоть поводов не давала, была таки-привлекательна. Так что эта дружеская шутка стоила А крови.
- Таких друзей за хрен, да в музей, - наконец сказала А, поскольку это была последняя капля.
После развода она нашла шутника и, при большом скоплении народа, от души заебенила ему такую пощёчину, что он стал маленьким и ушастым и тихо стёк по стене. И уж больше за ментов, бандюков и прочих обэповцев замуж не выходила.
Но мы забыли о четвертой подруге, о Т. Ей повезло больше всех. Ее милый, хоть и был фанатиком дружбы и имел множество друзей, берег свою частную зону, и хорошо понимал выражение «мой дом - моя крепость». Впрочем, его фанатизм выражался в ином. Он был очень самостоятелен и, имея связи, открыл крупную компанию, совместно с друзьями. На первые прибыли, совершенно справедливо купили квартиры сначала женатым друзьям - ведь ты, Г, не женат. Потом - машины женатым друзьям. И это тоже было справедливо, ведь у них народились дети, и их нужно было возить в садики, школы и развивающие студии. Потом Г поделил компанию на две. Потом еще на две. Потом построил, наконец, жилье для себя, и смог жениться на Т. Ей хотелось кухню, ламбрекенов, гераней и детей, но это быстро прошло - она была очень юной. А Г всё исполнял дружеский долг, по-прежнему встречал друзей ночами в аэропортах, одалживал им деньги и давал кров, и т.д. По-прежнему не мог сказать «нет», хотя иногда ему этого очень хотелось. Но вот парадокс - самому ему в таких случаях частенько приходилось брать такси, пользоваться банковскими кредитами… А чужим кровом он, даже при необходимости, пользоваться не мог - был мягок, деликатен и берёг privacy.
Т была тоже толерантна, но до поры. В определенный момент она рассеянно подумала: «да пошли вы к ебеням собачьим», стала Мисс «Радио Жесть» и уехала в Москву. В Москву, в Москву, в Москву... Правильно ли она поступила? Это уже совсем другая история.
Так или иначе, побывали или живут в браке все. И даже блядища И, звезда местного прайм-тайма, родила отличного мальчишку. Р в восторге от него. Малыш такой продвинутый, восхищённо шепчет он. И дочка О восхитительна, в ее нежном шестилетнем возрасте родители позволяют ей вешать на дверь табличку «do not disturb», и она так любит Льюиса Кэрролла.
Это было так давно, что поросло не только быльём, полынью, коноплей, и другими сорняками, но и даже мескалиновыми грибочками.
Все делали ошибки, но жили свою жизнь. Родили своих детей и родят еще. Разводились, сходились и влюблялись.
У Р и Г детей нет. Почему бы это? С успешностью это никак не связано - один из них стал еще более успешен, второй остался середнячком. Пыль гениальности унес ветер перемен.
Какова мораль этого ядовитого эпистолярного наследия? Её нет.
Я рада, друзья мои, что уж вас-то эта история никак не касается. У вас, конечно, есть настоящие, верные и преданные друзья. Ну, и у меня тоже есть пара-тройка приятелей…