Колыбельная городу.
Ночь тихая, глубокая, прохладная. Дышит город, как спящий
ребенок, отвернувшись носом к стенке. Один трогательный затылок нежной
спиралькой - наружу из-под одеяла. Спит город. Изредка вздрагивает то одной, то
другой венкой опустевших улиц. И снова - в покой, в глубины, в невиданные
донные провалы.
А я - устроила своей душе ревизию. Назначила на полночь процедуры по выискиванию в себе и восстановлению таких замозоленных, окоростевших чувств, как наивность, романтичность и мечтательность. Оказывается, чудовищно трудно опять найти в себе силы захотеть этого узкого, напряженно-вытянутого, тонко вибрирующего, пульсирующего ожидания, что вот еще шаг и все станет настолько хорошо, что даже и описать это не возможно. Потому, что так хорошо тебе еще ни разу не было и, соответственно, не понятно как это «хорошо» описывать, какие слова будут точными, какие образы подойдут... А в районе межреберья - уже зябкий холодок, тонкий сквознячок сладкой тоски...
И свечи горят на всех поверхностях. И черт с ним, что это - банально. Зато вся комната - наполнена, как антикварный кубок с патиной на хрустале, самым нежном освещением и вкусом тающего парафина. Пляшут желтые искры в окнах дома-напротив. Это мои свечи на подоконнике проникают своим светом в чужие жизни. И свет этот - добрый. И ночь - тоже добрая. И город - спит сладко. Кулачок под щеку. Трогательная спиралька затылка - для нежности в душе.
А завтра придет день. И все - изменится.
А я - устроила своей душе ревизию. Назначила на полночь процедуры по выискиванию в себе и восстановлению таких замозоленных, окоростевших чувств, как наивность, романтичность и мечтательность. Оказывается, чудовищно трудно опять найти в себе силы захотеть этого узкого, напряженно-вытянутого, тонко вибрирующего, пульсирующего ожидания, что вот еще шаг и все станет настолько хорошо, что даже и описать это не возможно. Потому, что так хорошо тебе еще ни разу не было и, соответственно, не понятно как это «хорошо» описывать, какие слова будут точными, какие образы подойдут... А в районе межреберья - уже зябкий холодок, тонкий сквознячок сладкой тоски...
И свечи горят на всех поверхностях. И черт с ним, что это - банально. Зато вся комната - наполнена, как антикварный кубок с патиной на хрустале, самым нежном освещением и вкусом тающего парафина. Пляшут желтые искры в окнах дома-напротив. Это мои свечи на подоконнике проникают своим светом в чужие жизни. И свет этот - добрый. И ночь - тоже добрая. И город - спит сладко. Кулачок под щеку. Трогательная спиралька затылка - для нежности в душе.
А завтра придет день. И все - изменится.