Ты же - море мое!
Когда-то очень давно, кажется еще в деревянной кроватке с решетками, на ночь глядя, я сочинила себе мечту. Жить на море. Не только в косвенном смысле, чтобы в шаговой доступности, но в прямом - чтобы море было подо мной, чтобы у дома были ноги, сваи, чтобы море шумело под полом с утра до вечера из года в год. Я тогда еще не очень понимала, что для воплощения мечты нужны сверхустойчивые к влаге и высолам материалы, сверхмощные противогрибковые реагенты, сверхточные инженерные расчеты, сверхбольшая куча денег, и главное - прописка в приморском городе и кусок берега в собственности. Какие, в сущности, мелочи на фоне главного - круглосуточного шума моря, круг-ло-су-точ-ного!
Я тут оказалась на древнем Кипре, граждане. И не просто на Кипре, но в Пафосе. И не просто в Пафосе, но на скале над каменистой дикой бухточкой. И впервые в жизни на крайнем юге я не использовала кондиционер. Не потому, что не жарко, а потому, что закрытое окно мешало слушать море. Под него можно было засыпать, с ним можно было просыпаться, глядя на него, вслушивая каждый его шорох в глубины своей памяти, можно было сидеть на втором этаже маленького бунгало на открытой веранде в плетеном кресле и читать, время от времени отвлекаясь от чтения, чтобы уловить вступивший к первому голосу ближнего заливчика второй голос дальней бухты. Оно было - рядом. Оно было не просто рядом, а буквально подо мной. И близость его - томила, нежила, убаюкивала, дарила стопроцентную уверенность в моей наконец-то защищенности. Море было - вот оно.
Толстые англичане, их в отеле было - все, к морю не ходили. Они вымачивали свои массивные, мягкие тела в бассейнах и выкладывали их на шезлонги. Взвесь из бегло говорящих на кокни пенсионеров и детей придавала хлорированной натужно-синей воде глинистый оттенок. А там, внизу, только спуститься по извилистой тропе на дно обрыва, - шипело, брызгалось, терлось о скалу и кокетливо ежилось - изумрудное, просвечивающееся до камней, тугое, упругое - море.
Как хорошо, что чудесные бритиши - такие ленивые. Как хорошо, что они - не догадались, что намытый песок и гладкие камушки без шезлонгов ничуть не хуже взбрызнутой травки с оными. Все это море, весь это берег, весь этот дикий пляж, вся эта терпкая, пахнущая неведомыми донными травами, соленая вода алмазной чистоты - были подарены мне.
Море мое... Ты же - Море мое!