Без меня
Моя жизнь беспрестанно меняется. Чем дальше по шкале
времени от нуля, тем меньше делений между пиками, которые фиксируют сломы.
Когда-то я, глядя во внутренние свои пространства, думала: Господи, как тут все
запылилось, каким мхом все поросло, сколько нанесло песка и ила... И - меняла
что-то. А теперь. Как бы я хотела в уютный ил, в мягкий мох, в теплый песок.
Зарыться, ноги утопить и замереть. Как бы я хотела посвятить себя вытиранию
ежедневно скапливающейся пыли, чтобы дом был уютен и светел, чтобы в этом доме
часы стучали не со скоростью перепуганного сердца, а как будто их поместили в
гель. И чтобы дом этот - наполнялся запахами кофе, свежежаренных тостов и
салата, чтобы вечерами горели свечи и исторгнутая из духовки курочка, пышущая
ароматами приправ, хрустела тонкой рыжей корочкой. Выкрасить его стены светлыми
охряными красками. Застелить полы этого дома коврами из далеких восточных
стран. Развесить всюду фотографии бабочек и лилий. И чтобы по утрам - суета, а
потом - на весь день комнаты дома наполнялись тишиной ожидания. Ожидания вечера
и свечей. И ночи. В этом доме были бы совершенно особенные ночи...
Моя жизнь беспрестанно меняется. Перемены все больше походят на переломы. Хрусть - пополам, хрусть - опять пополам. Что еще осталось не сломанным? Есть ли еще хоть сантиметр целый в том, что когда-то держало меня?
И кажется - это только начало.
А за окном - колкая пурга. Поземка старательно выкрашивает грязную дорогу в белое, с настойчивостью идиота заметая свежие отпечатки чьей-то жизни. Холод и темнота. И за этой темнотой, где-то очень далеко, осталась моя надежда. И похоже, она уже больше не моя. Мои пурга следы заметает. Мои. Ил наплывает на память. Покрываются мхом фантастической красоты пейзажи яркого и такого некогда реального будущего. Тонут в песке отзвуки когда-то столь материальных слов и тонкий, чуть треснутый звон бубенца. Под толстым слоем пыли скоро и не различить будет бабочек и лилий. Без меня.
Моя жизнь беспрестанно меняется. Перемены все больше походят на переломы. Хрусть - пополам, хрусть - опять пополам. Что еще осталось не сломанным? Есть ли еще хоть сантиметр целый в том, что когда-то держало меня?
И кажется - это только начало.
А за окном - колкая пурга. Поземка старательно выкрашивает грязную дорогу в белое, с настойчивостью идиота заметая свежие отпечатки чьей-то жизни. Холод и темнота. И за этой темнотой, где-то очень далеко, осталась моя надежда. И похоже, она уже больше не моя. Мои пурга следы заметает. Мои. Ил наплывает на память. Покрываются мхом фантастической красоты пейзажи яркого и такого некогда реального будущего. Тонут в песке отзвуки когда-то столь материальных слов и тонкий, чуть треснутый звон бубенца. Под толстым слоем пыли скоро и не различить будет бабочек и лилий. Без меня.