А. И. Куприн. "Двинск" (1914)
http://lib.rin.ru/doc/i/11072p2.html
1914 Конец сентября Куприн совершает поездку по прифронтовым городам Западного края (Двинск, Вильно, Ровно).
http://www.kuprin.org.ru/lib/ar/author/333
Как можно судить по штампу прописки в паспорте Куприна, хранящемся в рукописном отделе ИРЛИ, 23 сентября 1914 года он был в Двинске, 25 сентября - в Вильно, 29 сентября - в Ровно. Цель этих поездок не совсем ясна.
http://dinaburgascietoksnis.lcb.lv/war1ru.htm
С самого начала войны на территории Латвии было введено военное положение. Двинск стал прифронтовым городом.
Уже в августе город стал принимать на лечение раненых. В крепости находился военный госпиталь, одно из крупнейших лечебных заведений данного профиля в России.
О посещении военного госпиталя в Двинске Куприн написал очерк "Двинск", вскоре опубликованный в газете "Русское слово" (1914. - 12 (25 окт.). - № 235. - С. 4). О переизданиях очерка сведений найти не удалось.
Куприн старался рассказать о героизме русского солдата просто, безыскуственно, близко к стенограмме:
- Началось наступление фронтом и с флангов. Неприятель начал палить. Бой шёл приблизительно около часа. Так по нас стреляли, а мы отбивались. Здесь я был ранен в колено, в чашечку. Пуля осталась и мне её вырезали в Каменке. Больше я не могу знать, как было...
Приблизительно так говорят о войне все герои, делающие войну. Перед вами стенограмма рассказа и едва ли я ошибаюсь, думая, что беседы с ранеными, написанные в героическом стиле, - едва ли не ложь. Правда, у всех у них есть какая-то напряжённая говорливость, желание рассказать, что они пережили, проведя без сна несколько суток, не раздеваясь, и почти каждый момент под неизбежностью смерти.
И эта простота не мешает Куприну передать силу духа рассказчиков:
унтер-офицер, ярославец...
Он очень прост, снимает с себя одеяло и показывает пятку, которая у него перестала ощущать боль.
- Вот говорят, мне уже больше не ходить.
Фельдшер подтверждает:
- Да, вам уже больше не ходить.
- А я бы хотел ещё подраться...
Шутя, мы разговариваем об его губернии и уезде.
- Что и говорить, - отвечает он и машет рукой. - самая бедная губерния во всём свете. Так про нас и поговорка сложилась: когда обедаем, так окна от людей занавешиваем, а когда чай пьём, - открываем, чтобы все видели.
О, милый русский солдат, простой в своём героизме и великий своим духом: раненый, будущий калека, он и тут не утерпел добродушно пошутить над своими маленькими деревенскими невзгодами.
Писатель не стал молчать и о следующем эпизоде:
А вот что рассказывает раненый кавалерист солдат-гвардеец Вишневский:
- Прямо мы наступали на неприятеля, дрались жестоко, но только когда мы пришли в деревню, то нас встретили очень гостеприимно, а потом они нашего офицера убили из-за угла. За это мы расстреляли их пятьдесят человек, в возрасте от 17 до 45 лет...
- И ты расстреливал?
- Обязательно!
Скорее всего, Вишневский участвовал в событиях в д. Абшванген.
http://www.belrussia.ru/page-id-2599.html
http://en.wikipedia.org/wiki/Abschwangen_massacre
http://www.steffanbruns.de/ofb/abschwangenseiten/geschichte/abschwangen.htm
Рассказ солдата позволяет лучше понять слова Куприна в письме к Батюшкову от 14 февраля 1915 года:
http://www.kuprin.org.ru/lib/ar/author/332
...война переворачивает вверх дном все высшие человеческие понятия. Ценность человеческих жизней выражается количеством нулей, приставленных справа к единицам. Убийство награждается. Самые гнусные виды предательства поощряются деньгами и другими соблазнами... Но есть и неколебимые моральные законы, тем более великие, что они содержатся не в написанных или напечатанных буквах, а истекают из глубоких душевных качеств как отдельных людей, так и целых армий, и еще больше - самих наций. Это - безусловное уважение к раненым и убитым воинам... это милость к людям, имевшим несчастье попасть в плен. Это неприкосновенность жизни и чести мирных жителей завоеванной страны
1914 Конец сентября Куприн совершает поездку по прифронтовым городам Западного края (Двинск, Вильно, Ровно).
http://www.kuprin.org.ru/lib/ar/author/333
Как можно судить по штампу прописки в паспорте Куприна, хранящемся в рукописном отделе ИРЛИ, 23 сентября 1914 года он был в Двинске, 25 сентября - в Вильно, 29 сентября - в Ровно. Цель этих поездок не совсем ясна.
http://dinaburgascietoksnis.lcb.lv/war1ru.htm
С самого начала войны на территории Латвии было введено военное положение. Двинск стал прифронтовым городом.
Уже в августе город стал принимать на лечение раненых. В крепости находился военный госпиталь, одно из крупнейших лечебных заведений данного профиля в России.
О посещении военного госпиталя в Двинске Куприн написал очерк "Двинск", вскоре опубликованный в газете "Русское слово" (1914. - 12 (25 окт.). - № 235. - С. 4). О переизданиях очерка сведений найти не удалось.
Куприн старался рассказать о героизме русского солдата просто, безыскуственно, близко к стенограмме:
- Началось наступление фронтом и с флангов. Неприятель начал палить. Бой шёл приблизительно около часа. Так по нас стреляли, а мы отбивались. Здесь я был ранен в колено, в чашечку. Пуля осталась и мне её вырезали в Каменке. Больше я не могу знать, как было...
Приблизительно так говорят о войне все герои, делающие войну. Перед вами стенограмма рассказа и едва ли я ошибаюсь, думая, что беседы с ранеными, написанные в героическом стиле, - едва ли не ложь. Правда, у всех у них есть какая-то напряжённая говорливость, желание рассказать, что они пережили, проведя без сна несколько суток, не раздеваясь, и почти каждый момент под неизбежностью смерти.
И эта простота не мешает Куприну передать силу духа рассказчиков:
унтер-офицер, ярославец...
Он очень прост, снимает с себя одеяло и показывает пятку, которая у него перестала ощущать боль.
- Вот говорят, мне уже больше не ходить.
Фельдшер подтверждает:
- Да, вам уже больше не ходить.
- А я бы хотел ещё подраться...
Шутя, мы разговариваем об его губернии и уезде.
- Что и говорить, - отвечает он и машет рукой. - самая бедная губерния во всём свете. Так про нас и поговорка сложилась: когда обедаем, так окна от людей занавешиваем, а когда чай пьём, - открываем, чтобы все видели.
О, милый русский солдат, простой в своём героизме и великий своим духом: раненый, будущий калека, он и тут не утерпел добродушно пошутить над своими маленькими деревенскими невзгодами.
Писатель не стал молчать и о следующем эпизоде:
А вот что рассказывает раненый кавалерист солдат-гвардеец Вишневский:
- Прямо мы наступали на неприятеля, дрались жестоко, но только когда мы пришли в деревню, то нас встретили очень гостеприимно, а потом они нашего офицера убили из-за угла. За это мы расстреляли их пятьдесят человек, в возрасте от 17 до 45 лет...
- И ты расстреливал?
- Обязательно!
Скорее всего, Вишневский участвовал в событиях в д. Абшванген.
http://www.belrussia.ru/page-id-2599.html
http://en.wikipedia.org/wiki/Abschwangen_massacre
http://www.steffanbruns.de/ofb/abschwangenseiten/geschichte/abschwangen.htm
Рассказ солдата позволяет лучше понять слова Куприна в письме к Батюшкову от 14 февраля 1915 года:
http://www.kuprin.org.ru/lib/ar/author/332
...война переворачивает вверх дном все высшие человеческие понятия. Ценность человеческих жизней выражается количеством нулей, приставленных справа к единицам. Убийство награждается. Самые гнусные виды предательства поощряются деньгами и другими соблазнами... Но есть и неколебимые моральные законы, тем более великие, что они содержатся не в написанных или напечатанных буквах, а истекают из глубоких душевных качеств как отдельных людей, так и целых армий, и еще больше - самих наций. Это - безусловное уважение к раненым и убитым воинам... это милость к людям, имевшим несчастье попасть в плен. Это неприкосновенность жизни и чести мирных жителей завоеванной страны