68. Ц. Ильи Пророка и Благовещения на Воронцовом Поле в Москве (1)
История местности и храма
Местность на крутом правом берегу Яузы на расстоянии версты до ее впадения в Москву-реку некогда покрывал вековой сосновый бор, шумевший на месте Москвы еще до ее основания [Тихомиров, с.109]. Впоследствие на опушке бора возле спускающегося к Яузе обширного луга образовалось подмосковное сельцо Воронцово, принадлежавшее в XIV-XVI вв. древнему боярскому роду Воронцовых-Вельяминовых [Тихомиров, с.213], представители трех поколений которого были приближенными великого князя и на протяжении полувека занимали должность московских тысяцких вплоть до ее упразднения в 1373 г. В обязанности тысяцкого входило решение хозяйственных вопросов, воспитание княжеских наследников, а во время отсутствия в городе великого князя - управение княжеством. Таким образом, должность тысяцкого была весьма престижной, и в известном смысле ее можно сопоставить с должностью современного московского градоначальника.
Согласно исследованиям В.А. Кучкина [Кучкин], род Воронцовых-Вельяминовых происходит от владимирских бояр первой половины XIII века (Отраженная в родословных книгах легенда о происхождении рода Воронцовых-Вельяминовых от Симона Африкановича, приехавшего в XI в. от варяг на службу киевскому князю Ярославу Мудрому, в силу большого количества внутренних противоречий не может считаться обоснованной). С выделением после смерти Александра Невского из Владимирского княжества Московского одна из ветвей рода Вельяминовых вместе с князем Даниилом Александровичем перешла в Москву.
При князе Иване Калите во главе великокняжеского хозяйства был поставлен получивший должность тысяцкого Протасий Федорович Вельяминов, о котором упоминается в Житии митрополита Петра: «от велможь, иже бе устроенъ стареишина граду» (1327 г.), «Протасиа, его же бе князь стареишину града поставилъ. Князю бо тогда не прилучися въ граде. Бе же Протасии онъ мужь честенъ, и веренъ, и всякыими добрыими делы украшенъ» (список 1391 г.). Протасий был человеком, распоряжавшимся финансовыми средствами и знавшим, как их расходовать. Митрополит дает Протасию «влагалище, еже на устроение церкви и на поминание своея памяти, и прочая домы церковныя приказа», т. е. вручает ему мешок, сосуд или короб с деньгами или с драгоценностями, твердо зная, что Протасий сумеет организовать и оплатить строительство Успенского собора в московском Кремле, раздать священнослужителям корм для поминовения митрополита после его кончины и озаботиться о митрополичьем хозяйстве в целом («домы церковныя приказа»).
После смерти Протасия (ок. 1341 г.) должность московского тысяцкого занял его сын Василий, названный в завещании кн. Симеона Ивановича Гордого (умер в 1353 г.) воспитателем княжеских детей. Василий Протасьевич умер между 1353 и началом 1357 г., а освободившееся место тысяцкого расчитывал получить его сын Василий Васильевич. Однако новый великий князь Иван II в силу личной неприязни к Протасию и его потомству отдает должность тысяцкого своему приближенному Алексею Петровичу Хвосту Босоволкову. Однако вскоре в ночь на 3 февраля 1357 г. тысяцкий Алексей Хвост «всехъ бояръ общею думою убьен бысть» [Тихомиров, с.217: Московский летописный свод]. Не смотря на то, что убийца не был найден, подозрение естественным образом падало на Василия Васильевича Вельяминова. Тогда «тое же зимы по последьнемоу пути болшии бояре московьскые того ради убииства отъехаша на Рязань съ женами и зъ детьми». Среди отъехавших находился и Василий Васильевич Вельяминов. Выехавшие отправились к потенциальному врагу великого князя Ивана Ивановича рязанскому князю Олегу, который в 1353 г. захватил у Ивана Ивановича волость Лопастну. Отъезд богатой и влиятельной части московского боярства не мог не вызвать беспокойства у великого князя. И когда в конце 1357 г. или в начале 1358 г. он вместо с другими русскими князьями был в Орде у нового ордынского хана Бердибека и встретил там В.В. Вельяминова, то договорился с ним о возвращении. Василий Васильевич получил должность тысяцкого и стал воспитателем старшего сына великого князя Ивана Ивановича Дмитрия. Следует отметить, что по своим человеческим качествам Василий Васильевич заметно отличался от своего деда Протасия, что красноречиво характеризуется следующим фактом его биографии. На свадьбе великого князя Дмитрия Ивановича тысяцкий подменил великокняжеский пояс, подсунув князю «меньшой» пояс, а украденный, лучший, передал своему сыну Микуле. Обман остался незамеченным и выяснился только спустя 66 лет, в 1433 г. [Тихомиров, с.218]
Василий Васильевич умер 17 сентября 1373 г. и был похоронен в московском Богоявленском монастыре: «Тое же осѣни (6882 г.) месяца Сентября въ 17 преставися на Москвѣ послѣдній тысячскій Василей Васильевъ сынъ Вельяминовичя и въ чернцѣхъ и въ скимѣ, и наречено бысть имя ему Варсуноѳій, и положенъ бысть въ манастыри у святого Богоявленіа» [ПСРЛ, т.XVIII, с.115].
Высокий потенциал тысяцких, возросший вследствие расширения территории Московского княжества, начинал представлять опасность для великокняжеской власти. В силу этого со смертью Василия Вельяминова князем Дмитрием Ивановичем звание и должность тысяцкого были упразднены.
Такое решение, однако, не устраивало сына Василия Васильевича - Ивана, имевшего все основания расчитывать получить должность московского тысяцкого, передававшуюся по наследству на протяжении трех предыдущих поколений Вельяминовых. Для «возвращения» себе должности тысяцкого Иван Вельяминов решил повторить поступок своего отца и в 1375 г. бежал в Тверь, где помог получить тверскому князю Михаилу Александровичу ханский ярлык на Владимирское великое княжение и начать войну за смещение с великого княжения Дмитрия Московского. Однако сын оказался менее удачливее отца, и дело закончилось тем, что Иван Васильевич был схвачен и 30 августа 1379 г. по приказу великого князя публично казнен в Москве на Кучковом поле.
Братья тысяцкого Василия Васильевича стали родоночальниками двух знатных московских фамилий: Феодор Васильевич по прозвищу Воронец дал начало Воронцовым, а Юрий Васильевич Грунка - Вельяминовым. Все потомки Федора Васильевича, род которого по мужской линии пресекся во второй половине XVI в., были боярами. Именно Федору Воронцу, по предположению исследователей [Юшков], и принадлежало подмосковное село Воронцово.
Расположенное высоко над рекой Воронцово было не единственным подмосковным поселением на Яузе. Так, духовные и договорные грамоты великих и удельных князей указывают на устье реки Яузы «Михайловское село с мельницею», а выше по течению - «селцо Луцинское и с мелницею и со псарнею» [Тихомиров].
На расстоянии версты выше по течению, на левом берегу Яузы в 1360 г. [Паламарчук, т. 1, с.319] (по другой версии, в 1356 г. [Бураков, с.46]) св. Алексием митрополитом московским был основан Спасский монастырь, получивший впоследствие наименование Андроников по имени строителя и игумена монастыря преподобного Андроника. Вокруг обители по берегам Яузы простирались ее владения.
Возможно, уже в конце XIV в. близ села Воронцова, на высоком холме, крутой песчаный склон которого спускался к Яузе, старцы Андроникова монастыря не без содействия Вельяминовых основали небольшой скит, монахи которого содействовали хозяейственной деятельности своей вотчины [Бураков, с.204]. Ильинский монастырь показан на схематичном плане Москвы и ближайшего подмосковья XIV в., составленом И.А. Голубцовым на основе материалов С.К. Богоявленского [Голубцов].
Рис.68.1. Общий вид города Москвы в ориентации старинных карт (с востока на запад) с указанием расположения села Воронцова и ц. Ильи Пророка на Воронцовом поле (1), Спасо-Андроникова монастыря за Яузой (2), предполагаемого села Луциньского на Яузе (3) и села Михайловского в устье Яузы (4) и ц. Никиты Мученика на Швивой горке (5) [снимок Google Earth]
На сайте храма Ильи Пророка [сайт храма] указано, что «храм Святого Илии пророка по преданию был построен в память успешной битвы с татарами, которые грозили юной Москве разорением, и что эта битва произошла 20 июля (2 августа н.ст.) в день памяти Св. пророка Илии, близ Воронцова, где сходились дороги на Москву из Коломны и Владимира. Храм был деревянный и стоял на высоком склоне на берегу реки Яузы в сосновом бору, поэтому и стал именоваться «под сосенками». Возле храма со временем стал образовываться погост села Воронцова».
По мнению историков, после казни сына последнего московского тысяцкого Ивана Вельяминова село Воронцово, по-видимому, перешло к великому князю Дмитрию Донскому, который впоследствие, вероятно, завещал село Андроникову монастырю [Фехнер, с. 106-124: Забелин; Паламарчук, т.2, с.388-390: Сытин, с.441-442]. Данное утверждение основано на том, что во второй половине XV в. монастырь совершил сделку с великим князем Иваном III, обменяв ему для разведения садов село Воронцово и лес за ним, стоявший между Покровскими воротами и Яузой [Бураков, с.51; Паламарчук, т.2, с388-390: Сытин, с.441-442; История московских районов]. Однако, в таком случае остается неясным, почему казнь неудавшегося тысяцкого Ивана Вельяминова привела к переходу в великокняжескую собственность владения его племянника - боярина Федора Воронца (умер ранее 1378 г., скорее всего до 1375 г. /Данный вывод основан на отсутствии имени Федора Васильевича Воронца в списке свидетелей при написании первой духовной грамоты великого князя Дмитрия Ивановича (грамота написана до смерти в 1378 г. митрополита Алексея, вернее всего в связи с походом Дмитрия Ивановича на Тверь в 1375 г. Вместе с тем в грамоте указан брат Федора окольничий Тимофей и сын Иван Федорович, также бывший княжеским боярином: «А послуси на сю грамоту: Тимофѣи околничии....., Иванъ Родивонович, Иванъ Федорович, Федоръ Ондрѣевич» [Духовные и договорные грамоты])/),и его сына боярина Ивана Федоровича Воронцова (умер ок. 1400-х гг.), который был приближен к великому князю и присутствовал при написании Дмитрием Донским первого (ок.1375 г.) и второго (1389 г.) духовного завещаний. Можно только предположить, что после смерти Федора по какой-то причине село Воронцово перешло не к его сыну Ивану Федоровичу, а к его дяде Ивану Васильевичу, и уже после казни последнего было взято в великокняжескую собственность. Отметим также, что в дошедших до нас текстах первой и во второй духовных грамот великого князя Дмитрия Ивановича не говорится о завещании села Воронцова Андроникову монастырю [Духовные и договорные грамоты].
Так или иначе, во второй половине XV в. Воронцово вновь принадлежит великому князю. Иван III выстраивает близ села загородный охотничий двор [Бураков, с.204-206] и разводит сады, явившиеся продолжением «старых садов», упоминание о которых сохранилось в нименовании Старосадского переулка и ц. Владимира в Старых садех в Белом городе. Как отмечает Тихомиров, «скромное название «двор» не должно приводить к мысли о небольших размерах московских княжеских построек. Чаще всего подобный двор состоял из ряда жилых построек, к которым примыкали служебные строения и сад» [Тихомиров, с.100]. Сытин утверждал, что «по преданию, на высоком берегу реки Яузы стоял загородный дворец Ивана III. Что дворец был именно здесь, подтверждается и историческими документами» [Сытин, вып.2, гл.53]. По-видимому, здесь имеется в виду упоминание о том, что «после опустошительного пожара Москвы в 1493 г., уничтожевшего кремлевский дворец, на протяжении нескольких лет, потребовавшихся для строительства Алевизом нового кремлевского дворца, великий князь жил в деревянных хоромах в своем кремлевском дворе, а иногда на Воронцовом поле [Кондратьев, с.28].
Первое письменное упоминание о ц. Ильи Пророка относится к 1476 г. В Воскресенской и Никоновской летописях в описании солнечного знамения 11 апреля читаем:
«6984 /1476 г./ Знаменіе. Мѣсяца того же въ 11 день, въ четвертокъ Великій, бысть знаменіе въ солнци, въ 1 часъ дне: въсшедшу ему велми ясно, по нашему же зраку якоже видѣхомъ его изъ града Москвы, якоже бѣ равно взошло съ верхомъ храма Нерукотворенного Образа, иже въ монастыри Андрониковѣ, бѣ же вкругъ солнца кругъ велми великъ, якоже дуги образомъ чръвлено, и зелено, багряно и желто; далече же отъ него лучи сіяющи по сторонамъ два, единъ видимъ нами аки за святымъ Иліею иже подъ сосною, а другій якоже бы за Никитою святымъ иже за Яузою; третей же лучь высоко надъ солнцемъ, а въ томъ же крузѣ, а стояше яко межь рогъ: бѣста бо отъ него яко два рога, единъ направо, а другій налѣво, но бѣлы; повыше же того луча, иже межь рогъ тѣхъ, дуга бѣ образомъ, но верхомъ къ кругу, иже около солнца, а конци еа простерлися до среди неба, цвѣти же еа якоже въ дождь дуга бывает; видѣти же сіе было и до исхода другаго часа» [ ПСРЛ, т.VIII, с.182].
«Бѣ же вкругъ солнца кругъ велми великъ, яко дуги, образомъ червлено и зелено, багряно и желто; далече же отъ него лучи сіяюща по сторонамъ два: единъ намъ видѣти аки за Ильею Святымъ, иже подъ Сосенками /подъ Сосенкою/, а другой якоже бы за Никитою Святымъ, иже за Яузою» [ПСРЛ,т..XII, с.168]
Русский перевод в «Истории Российской» Татищева: «1476 г. Знамение. Месяца того же в 11 день в четверток Великий было знамение в солнце в первый час дня. Когда взошло оно, было весьма ясно, на наш взгляд, что видели его из града Москвы, как был жернов взошло; был же около солнца круг весьма великий, как дуга, по краям червлено и зелено, багряно и желто. Далеко же от него лучи сияли по сторонам два: один мы видеть как за Ильею святым, который под Сосенками, а другой как за Никитою святым, который за Яузою; третий луч высоко над солнцем, а в том же круге стоял, как меж рогов; ибо было от него словно два рога, один направо, а другой налево, белые видом. Повыше же того луча, который меж рогов тех, дуга была, верхом к кругу, который около солнца, а концы ее простерлись посреди неба, цвета же ее, как в дождь дуга бывает. Видно же сие было до исхода второго часа». [Татищев, ч.4, гл. 57].
По-видимому, летописец должен был наблюдать за солнцем из Кремля или Китай-города, так что солнечные лучи расходились от Андроникова монастыря направо к стоявшей на Швивой горке над Москвой-рекой ц. Никиты Мученика и налево к расположенной на крутом берегу Яузы ц. Ильи Пророка под сосенкой. По-видимому, оба храма в то время были деревянными и являлись приходскими. Возможно, что Ильинский скит был упразднен после передачи села Воронцова Андрониковым монастырем Ивану III.
Вследствие роста Москвы к рубежу XV - XVI вв. так называемый «Великий посад», т.е. пригород, занимал уже территорию Китай-города. Границу посада, по мнению Фехнера, составляли "сады", простиравшиеся от Златоустовского монастыря, который именовался "что на посаде в садех", до Кулишек и Воронцова поля. Великокняжеский дворец у ц. Владимира в садах считался "загородным", а село Воронцово, где находился великокняжеский двор, служило местом летнего пребывания великих князей.
Село Воронцово также упоминается в летописях под 1502, 1514 и 1519 гг.» [Фехнер, с.106-124: ПСРЛ т.VIII, 242, 267; т.XIII, 32].
«Постепенно вокруг загородного великокняжеского двора поднимались дома его приближенных и дворовых людей. Уже с XVI в. южнее сельца Воронцова встали дворцовые слободы - Мельничная и Садовническая. С этого же времени округа стала местом летнего пребывания московского митрополита. Несмотря на то, что на месте бывшего Ильинского монастыря стоял великолепный храм Благовещения, его название в обиходе местных жителей, да и более дальних москвичей, не привилось: храм называли не иначе, как Ильинским» [Бураков, с.204-206].
В 1504 г. великий князь Иван III завещает село Воронцово своему старшему сыну, будущему великому князю Василию III: «Благословляю сына своего старейшего Василья своею отчиною, великими княжствы, чем мя благословил отец мой, и что ми дал Бог. А даю ему город Москву с волостьми... Да ему ж даю селцо Воронцовское на Яузе, где мой двор, и с дворы с городскими со всеми по обе стороны Яузы, и с мельницами, как было при мне, да монастырь Лыщыково и с дворы, да Ильинскую слободку, со всем, по тому, как есми выменил у Андронникова монастыря». [Духовные и договорные грамоты].
Покровский Лыщиков монастырь «в Садах», известный с 1392 г., располагался на Лыщиковой горе на левом берегу Яузы, напротив Воронцова и граничил с великокняжескими садами [Паламарчук, II, с.310]. Ныне на его месте - Лыщиков переулок с приходским храмом 1697 г.
Наличие на высоком берегу Яузы большого соснового леса подтверждается топонимикой московских храмов: ц. Успения «что над Сосенки» (в Переписной книге 1620 г. значится как деревянная ц. Воскресения, каменная с 1652 г., ныне - ц. Воскресения в Барашах), ц. Введения в Барашах «под сосенками» (в 1620 г. - деревянная ц. Введения, каменная с 1647 г., с приделами Ильи Пророка 1653 г. и Лонгина с 1668 г. /Александровский в своей рукописи, на которую ссылается Паламарчук, относит упоминаемую в 1476 г. ц. Ильи под Сосною к ц. Введения в Барашах «под сосенками», добавляя правда, что «здесь же стояли и особые государевы хоромы»./) [Паламарчук, II]. В современной Москве об этом напоминает Подсосенский переулок, выходящий на улицу Воронцово поле.
Отметим, что в завещании Ивана III Ильинская слободка и село Воронцовское с княжеским двором указаны раздельно, откуда можно сделать вывод, что располагались они в разных местах, хоть и поблизости.
Рис.68.2. Примерное расположение слобод и сел XVI-XVII века в привязке к современной Москве. Цифрами отмечены ц. Ильи Пророка на Воронцовом поле (1), ц. Введения в Барашах (2) и ц. Воскресения в Барашах (3). На Кулишках расположен храм Всех Святых, в Заяузье - ц. Никиты Мученика и Лыщиков монастырь. Васильевский луг простирался на берегу Москвы-реки на месте Воспитательного дома. В Белом городе, у ц. Св. Владимира размещались «старые» княжеские сады, на восток к селам Воробино и Воронцово их продолжали новые сады с великокняжеским дворцом. Сосновый бор простирался от Покровки до села Воронцова [снимок Google Earth].
Получив в наследство от отца загородный воронцовский двор, великий князь Василий III затевает в нем большое строительство. В честь праздника Благовещения Пресвятой Богородицы, приходившегося на его день рождения - 25 марта, Василий III в 1514 г. строит в Воронцове каменный Благовещенский храм «что под Сосенками». Строительство поручается итальянскому архитектору из Милана Алевизу Фрязину (предположительно, Алоизио Ламберти да Монтиньяна, кон. XV - первая треть XVI в.). Храм был освящен в присутствии великого князя Василия III и его супруги княгини Соломонии Московским митрополитом Варлаамом и епископом Крутицким Досифеем в четверток 29 ноября 1516 г. (или 1515 г. [Паламарчук, II, с.388]).
Таким образом, Благовещенская церковь была одной из одиннадцати московских церквей, возведенных Алевизом Новым в 1514-1518 гг. До настоящего времени из них в первоначальном виде дошел лишь собор Петра митрополита в Высоко-Петровском монастыре.
Известно, что в 1515 г. Василий III, «приехав в Москву, летовал в Воронцове на своем дворе» [История московских районов, с.103]. Как отмечает Сытин, «Воронцово поле было связано с охотничьими увеселениями великокняжеского и царского двора. В то время здесь в лесу водились разные звери и птицы и, если верить преданиям, даже орлы» [Сытин, вып.2, гл.53]. Однако спустя десять лет, после развода с Соломонией Сабуровой (1525 г.) и женитьбе на Елене Глинской (1526 г.), любовь великого князя к воронцовскому двору затихла и он стал предпочитать для отдыха и охоты села Коломенское и Воробьево.
Во время правления Иоанна IV Васильевича Воронцовский двор и ц. Ильи Пророка под Сосенками упоминаются в описании большого московского пожара 1547 года:
«7055 (1547 г.) О великомъ пожарѣ. Того же месяца (іюня) 21, въ вторникъ, въ 10 часъ дня, третіей недѣли Петрова поста, загорѣся храмъ Въздвиженіе честнаго Креста за Неглимною на Арбатской улицѣ на Островѣ. И бысть буря велика, и потече огнь, якоже молніа, и пожаръ силенъ... А за городомъ Болшей посадъ возлѣ Неглимну, Пушечный дворъ, и храмъ святыхъ праведныхъ богоотецъ Іоакима и Анны, и Рожественьская улица, и монастырь Рожественьской, и Сергій Святый, до Николы до Драчевьсково монастыря; а по Устрѣтенской улицѣ до Стеѳана Святаго; а по Ильинской улицы до Ѳлора Святаго въ Мясникахъ; а Покровскою улицею по Василій Святый; а Варварьскою улицею Всѣ Святые и святаа Пятница и Рожество Пречистые и Никола Подкопаевъ и Ѳлоръ Святый у конюшни, и конюшня великого князя, и по Воронцовьской дворъ и по Илію Святаго подъ Сосенкы; а Великою улицею възлѣ Москвы рѣкы по Яузу, и возлѣ Яузу, Мылникы, и Никола Кошелевъ, и Андрѣй Святый, и Въздвиженіе честнаго Креста у рѣкы у Москвы, и Козма и Даміанъ, и Кулишка вся, а възлѣ Яузу по Воронъцовьской садъ; и по конюшни дворы выгорѣша по Смолину улицу, и всякые сады выгорѣша, и въ огородехъ всякой овощь и трава. А отъ города за рвомъ на площадкѣ отъ церкви Преображеніа Господня не горѣша дворы до Всѣхъ Святыхъ по Варварьскую улицу на Кулишкѣ; а позадъ тѣхъ дворовъ погорѣша всѣ дворы, и Петръ Святыи Вериги, и Сѵмонъ Святый, и Козма и Даміанъ, и за Владимиръ Святой по Илію Святаго и по Воронцовъской садъ. А на третіемъ часу нощи преста огненное пламя» [ПСРЛ, XIII, с.152-154; ПСРЛ, XXXIVс.182-183].
После введения опричнины в 1565 году «Иван Грозный велел быть в ней слободам Ильинской под сосенкой, Воронцовской» [Сытин, вып2, гл53]. Село Воронцово также упоминается в духовной грамоте Иоанна IV Грозного 1576 г., в формулировке, частично повторяющей духовную грамоту его деда Ивана III: «Да сына же своего Ивана благословляю своим царством Руским, чем мя благословил отец мои, князь великий Василей, и что мне Бог дал. Даю ему город Москву, с волостми... Да ему жь даю село Воронцово, с дворы городскими, по обе стороны реки Яузы, и с мелницами, как было при мне, да манастырь Лыщиков, и с дворы» [Духовные и договорные грамоты].
Вид Ильинской и Воронцовской слобод начиная с конца XVI века можно проследить по сохранившимся картам города Москвы. Наиболее древний план, изображающий Москву в границах Земляного города, сооруженного в 1592-1593 гг., относится к 1597-99 гг. (Петров чертеж). Очень близки к нему планы начала XVII в.: план Федора Борисовича (1600-1605 гг.), Сигизмундов план (1610 г.) и Годунов чертеж (1613 г.) Вероятно, все четыре плана выполнены и использованием одного источника, датируемого 90-ми годами XVI века.
Рис.68.3. Фрагмент Петрова чертежа (1597-1599 гг.) с изображением Белого и Земляного города между Яузой и Покровкой.
На Петровом чертеже между рекой Яузой и замощеной бревнами улицей Покровкой, выходящей к Покровским воротам Земляного города, изображены два участка плотной застройки, разделяемых Воронцовской улицей, идущей параллельно Яузе. Ближняя к стене Земляного города территория участка между Воронцовской улицей и рекой показана почти незастроеной и спускающейся к реке. Отдельные избы расположены только под горой внизу участка. Можно предположить, что это и есть «Воронцово поле». Восточнее него тянутся вытянутые с севера на юг участки с домами и огородами. На северо-западном углу участка, в начале улицы показана церковь, выходящая к прудам - остаткам водяного рва вокруг крепостных стен Белого города (из которых до наших дней дошел лишь Чистый пруд). Еще одна церковь с колокольней изображена в самом начале Покровки. В виду известной условности планов XVI-XVII вв. однозначная идентификация каждой изображенной на них постройки затруднена. Церковь на Покровке может являться ц. Введения в Барашах, документально известной с 1620 г. (каменная с 1647 г.), но возможно существовавшей и ранее. Помимо нее, на участке между Покровкой и Воронцовской улицами располагались ц. Введения в Барашах (первое упоминание в 1620 г., каменная с 1734 г.) и ц. Апостола Иакова в Казенной слободе (известна с 1625 г., каменная с 1676 г.). В конце XVI в. все три указанные церкви могли быть только деревянными. На участке между Воронцовской улицей и Яузой, помимо ц. Ильи Пророка на Воронцовом поле, располагались ц. Грузинской Божией Матери на Воронцовом поле (известна с 1620 г., каменная с 1693 г.) и ц. Николы в Воробине (с 1625 г., каменная с 1690 г.). Отметим, что Ильинская ц. к моменту составления плана уже была каменной (т.е. выделяющейся на фоне общей деревянной застройки района), однако территориально изображенная церковь ближе к расположению ц. Николы в Воробине. К юго-востоку от церкви изображена незастроенная территория, выходящая к Яузскому мосту, а на стрелке Москвы и Яузы - небольшое поселение (возможно, село Михайловское) с мельницами на Яузе. Здесь, вне стен Белого города, располагались ц. Никиты Чудотворца в Кошелях (известна с 1547 г., каменная с 1692 г.) и ц. Троицы в Серебряниках (с 1620 г., каменная с 1657 г.). Никитская ц. ко времени составленяи плана уже была каменной, но осталась неизображенной. В Заяузье к востоку от Яузского моста на берегу показаны бани.
Местность на крутом правом берегу Яузы на расстоянии версты до ее впадения в Москву-реку некогда покрывал вековой сосновый бор, шумевший на месте Москвы еще до ее основания [Тихомиров, с.109]. Впоследствие на опушке бора возле спускающегося к Яузе обширного луга образовалось подмосковное сельцо Воронцово, принадлежавшее в XIV-XVI вв. древнему боярскому роду Воронцовых-Вельяминовых [Тихомиров, с.213], представители трех поколений которого были приближенными великого князя и на протяжении полувека занимали должность московских тысяцких вплоть до ее упразднения в 1373 г. В обязанности тысяцкого входило решение хозяйственных вопросов, воспитание княжеских наследников, а во время отсутствия в городе великого князя - управение княжеством. Таким образом, должность тысяцкого была весьма престижной, и в известном смысле ее можно сопоставить с должностью современного московского градоначальника.
Согласно исследованиям В.А. Кучкина [Кучкин], род Воронцовых-Вельяминовых происходит от владимирских бояр первой половины XIII века (Отраженная в родословных книгах легенда о происхождении рода Воронцовых-Вельяминовых от Симона Африкановича, приехавшего в XI в. от варяг на службу киевскому князю Ярославу Мудрому, в силу большого количества внутренних противоречий не может считаться обоснованной). С выделением после смерти Александра Невского из Владимирского княжества Московского одна из ветвей рода Вельяминовых вместе с князем Даниилом Александровичем перешла в Москву.
При князе Иване Калите во главе великокняжеского хозяйства был поставлен получивший должность тысяцкого Протасий Федорович Вельяминов, о котором упоминается в Житии митрополита Петра: «от велможь, иже бе устроенъ стареишина граду» (1327 г.), «Протасиа, его же бе князь стареишину града поставилъ. Князю бо тогда не прилучися въ граде. Бе же Протасии онъ мужь честенъ, и веренъ, и всякыими добрыими делы украшенъ» (список 1391 г.). Протасий был человеком, распоряжавшимся финансовыми средствами и знавшим, как их расходовать. Митрополит дает Протасию «влагалище, еже на устроение церкви и на поминание своея памяти, и прочая домы церковныя приказа», т. е. вручает ему мешок, сосуд или короб с деньгами или с драгоценностями, твердо зная, что Протасий сумеет организовать и оплатить строительство Успенского собора в московском Кремле, раздать священнослужителям корм для поминовения митрополита после его кончины и озаботиться о митрополичьем хозяйстве в целом («домы церковныя приказа»).
После смерти Протасия (ок. 1341 г.) должность московского тысяцкого занял его сын Василий, названный в завещании кн. Симеона Ивановича Гордого (умер в 1353 г.) воспитателем княжеских детей. Василий Протасьевич умер между 1353 и началом 1357 г., а освободившееся место тысяцкого расчитывал получить его сын Василий Васильевич. Однако новый великий князь Иван II в силу личной неприязни к Протасию и его потомству отдает должность тысяцкого своему приближенному Алексею Петровичу Хвосту Босоволкову. Однако вскоре в ночь на 3 февраля 1357 г. тысяцкий Алексей Хвост «всехъ бояръ общею думою убьен бысть» [Тихомиров, с.217: Московский летописный свод]. Не смотря на то, что убийца не был найден, подозрение естественным образом падало на Василия Васильевича Вельяминова. Тогда «тое же зимы по последьнемоу пути болшии бояре московьскые того ради убииства отъехаша на Рязань съ женами и зъ детьми». Среди отъехавших находился и Василий Васильевич Вельяминов. Выехавшие отправились к потенциальному врагу великого князя Ивана Ивановича рязанскому князю Олегу, который в 1353 г. захватил у Ивана Ивановича волость Лопастну. Отъезд богатой и влиятельной части московского боярства не мог не вызвать беспокойства у великого князя. И когда в конце 1357 г. или в начале 1358 г. он вместо с другими русскими князьями был в Орде у нового ордынского хана Бердибека и встретил там В.В. Вельяминова, то договорился с ним о возвращении. Василий Васильевич получил должность тысяцкого и стал воспитателем старшего сына великого князя Ивана Ивановича Дмитрия. Следует отметить, что по своим человеческим качествам Василий Васильевич заметно отличался от своего деда Протасия, что красноречиво характеризуется следующим фактом его биографии. На свадьбе великого князя Дмитрия Ивановича тысяцкий подменил великокняжеский пояс, подсунув князю «меньшой» пояс, а украденный, лучший, передал своему сыну Микуле. Обман остался незамеченным и выяснился только спустя 66 лет, в 1433 г. [Тихомиров, с.218]
Василий Васильевич умер 17 сентября 1373 г. и был похоронен в московском Богоявленском монастыре: «Тое же осѣни (6882 г.) месяца Сентября въ 17 преставися на Москвѣ послѣдній тысячскій Василей Васильевъ сынъ Вельяминовичя и въ чернцѣхъ и въ скимѣ, и наречено бысть имя ему Варсуноѳій, и положенъ бысть въ манастыри у святого Богоявленіа» [ПСРЛ, т.XVIII, с.115].
Высокий потенциал тысяцких, возросший вследствие расширения территории Московского княжества, начинал представлять опасность для великокняжеской власти. В силу этого со смертью Василия Вельяминова князем Дмитрием Ивановичем звание и должность тысяцкого были упразднены.
Такое решение, однако, не устраивало сына Василия Васильевича - Ивана, имевшего все основания расчитывать получить должность московского тысяцкого, передававшуюся по наследству на протяжении трех предыдущих поколений Вельяминовых. Для «возвращения» себе должности тысяцкого Иван Вельяминов решил повторить поступок своего отца и в 1375 г. бежал в Тверь, где помог получить тверскому князю Михаилу Александровичу ханский ярлык на Владимирское великое княжение и начать войну за смещение с великого княжения Дмитрия Московского. Однако сын оказался менее удачливее отца, и дело закончилось тем, что Иван Васильевич был схвачен и 30 августа 1379 г. по приказу великого князя публично казнен в Москве на Кучковом поле.
Братья тысяцкого Василия Васильевича стали родоночальниками двух знатных московских фамилий: Феодор Васильевич по прозвищу Воронец дал начало Воронцовым, а Юрий Васильевич Грунка - Вельяминовым. Все потомки Федора Васильевича, род которого по мужской линии пресекся во второй половине XVI в., были боярами. Именно Федору Воронцу, по предположению исследователей [Юшков], и принадлежало подмосковное село Воронцово.
Расположенное высоко над рекой Воронцово было не единственным подмосковным поселением на Яузе. Так, духовные и договорные грамоты великих и удельных князей указывают на устье реки Яузы «Михайловское село с мельницею», а выше по течению - «селцо Луцинское и с мелницею и со псарнею» [Тихомиров].
На расстоянии версты выше по течению, на левом берегу Яузы в 1360 г. [Паламарчук, т. 1, с.319] (по другой версии, в 1356 г. [Бураков, с.46]) св. Алексием митрополитом московским был основан Спасский монастырь, получивший впоследствие наименование Андроников по имени строителя и игумена монастыря преподобного Андроника. Вокруг обители по берегам Яузы простирались ее владения.
Возможно, уже в конце XIV в. близ села Воронцова, на высоком холме, крутой песчаный склон которого спускался к Яузе, старцы Андроникова монастыря не без содействия Вельяминовых основали небольшой скит, монахи которого содействовали хозяейственной деятельности своей вотчины [Бураков, с.204]. Ильинский монастырь показан на схематичном плане Москвы и ближайшего подмосковья XIV в., составленом И.А. Голубцовым на основе материалов С.К. Богоявленского [Голубцов].
Рис.68.1. Общий вид города Москвы в ориентации старинных карт (с востока на запад) с указанием расположения села Воронцова и ц. Ильи Пророка на Воронцовом поле (1), Спасо-Андроникова монастыря за Яузой (2), предполагаемого села Луциньского на Яузе (3) и села Михайловского в устье Яузы (4) и ц. Никиты Мученика на Швивой горке (5) [снимок Google Earth]
На сайте храма Ильи Пророка [сайт храма] указано, что «храм Святого Илии пророка по преданию был построен в память успешной битвы с татарами, которые грозили юной Москве разорением, и что эта битва произошла 20 июля (2 августа н.ст.) в день памяти Св. пророка Илии, близ Воронцова, где сходились дороги на Москву из Коломны и Владимира. Храм был деревянный и стоял на высоком склоне на берегу реки Яузы в сосновом бору, поэтому и стал именоваться «под сосенками». Возле храма со временем стал образовываться погост села Воронцова».
По мнению историков, после казни сына последнего московского тысяцкого Ивана Вельяминова село Воронцово, по-видимому, перешло к великому князю Дмитрию Донскому, который впоследствие, вероятно, завещал село Андроникову монастырю [Фехнер, с. 106-124: Забелин; Паламарчук, т.2, с.388-390: Сытин, с.441-442]. Данное утверждение основано на том, что во второй половине XV в. монастырь совершил сделку с великим князем Иваном III, обменяв ему для разведения садов село Воронцово и лес за ним, стоявший между Покровскими воротами и Яузой [Бураков, с.51; Паламарчук, т.2, с388-390: Сытин, с.441-442; История московских районов]. Однако, в таком случае остается неясным, почему казнь неудавшегося тысяцкого Ивана Вельяминова привела к переходу в великокняжескую собственность владения его племянника - боярина Федора Воронца (умер ранее 1378 г., скорее всего до 1375 г. /Данный вывод основан на отсутствии имени Федора Васильевича Воронца в списке свидетелей при написании первой духовной грамоты великого князя Дмитрия Ивановича (грамота написана до смерти в 1378 г. митрополита Алексея, вернее всего в связи с походом Дмитрия Ивановича на Тверь в 1375 г. Вместе с тем в грамоте указан брат Федора окольничий Тимофей и сын Иван Федорович, также бывший княжеским боярином: «А послуси на сю грамоту: Тимофѣи околничии....., Иванъ Родивонович, Иванъ Федорович, Федоръ Ондрѣевич» [Духовные и договорные грамоты])/),и его сына боярина Ивана Федоровича Воронцова (умер ок. 1400-х гг.), который был приближен к великому князю и присутствовал при написании Дмитрием Донским первого (ок.1375 г.) и второго (1389 г.) духовного завещаний. Можно только предположить, что после смерти Федора по какой-то причине село Воронцово перешло не к его сыну Ивану Федоровичу, а к его дяде Ивану Васильевичу, и уже после казни последнего было взято в великокняжескую собственность. Отметим также, что в дошедших до нас текстах первой и во второй духовных грамот великого князя Дмитрия Ивановича не говорится о завещании села Воронцова Андроникову монастырю [Духовные и договорные грамоты].
Так или иначе, во второй половине XV в. Воронцово вновь принадлежит великому князю. Иван III выстраивает близ села загородный охотничий двор [Бураков, с.204-206] и разводит сады, явившиеся продолжением «старых садов», упоминание о которых сохранилось в нименовании Старосадского переулка и ц. Владимира в Старых садех в Белом городе. Как отмечает Тихомиров, «скромное название «двор» не должно приводить к мысли о небольших размерах московских княжеских построек. Чаще всего подобный двор состоял из ряда жилых построек, к которым примыкали служебные строения и сад» [Тихомиров, с.100]. Сытин утверждал, что «по преданию, на высоком берегу реки Яузы стоял загородный дворец Ивана III. Что дворец был именно здесь, подтверждается и историческими документами» [Сытин, вып.2, гл.53]. По-видимому, здесь имеется в виду упоминание о том, что «после опустошительного пожара Москвы в 1493 г., уничтожевшего кремлевский дворец, на протяжении нескольких лет, потребовавшихся для строительства Алевизом нового кремлевского дворца, великий князь жил в деревянных хоромах в своем кремлевском дворе, а иногда на Воронцовом поле [Кондратьев, с.28].
Первое письменное упоминание о ц. Ильи Пророка относится к 1476 г. В Воскресенской и Никоновской летописях в описании солнечного знамения 11 апреля читаем:
«6984 /1476 г./ Знаменіе. Мѣсяца того же въ 11 день, въ четвертокъ Великій, бысть знаменіе въ солнци, въ 1 часъ дне: въсшедшу ему велми ясно, по нашему же зраку якоже видѣхомъ его изъ града Москвы, якоже бѣ равно взошло съ верхомъ храма Нерукотворенного Образа, иже въ монастыри Андрониковѣ, бѣ же вкругъ солнца кругъ велми великъ, якоже дуги образомъ чръвлено, и зелено, багряно и желто; далече же отъ него лучи сіяющи по сторонамъ два, единъ видимъ нами аки за святымъ Иліею иже подъ сосною, а другій якоже бы за Никитою святымъ иже за Яузою; третей же лучь высоко надъ солнцемъ, а въ томъ же крузѣ, а стояше яко межь рогъ: бѣста бо отъ него яко два рога, единъ направо, а другій налѣво, но бѣлы; повыше же того луча, иже межь рогъ тѣхъ, дуга бѣ образомъ, но верхомъ къ кругу, иже около солнца, а конци еа простерлися до среди неба, цвѣти же еа якоже въ дождь дуга бывает; видѣти же сіе было и до исхода другаго часа» [ ПСРЛ, т.VIII, с.182].
«Бѣ же вкругъ солнца кругъ велми великъ, яко дуги, образомъ червлено и зелено, багряно и желто; далече же отъ него лучи сіяюща по сторонамъ два: единъ намъ видѣти аки за Ильею Святымъ, иже подъ Сосенками /подъ Сосенкою/, а другой якоже бы за Никитою Святымъ, иже за Яузою» [ПСРЛ,т..XII, с.168]
Русский перевод в «Истории Российской» Татищева: «1476 г. Знамение. Месяца того же в 11 день в четверток Великий было знамение в солнце в первый час дня. Когда взошло оно, было весьма ясно, на наш взгляд, что видели его из града Москвы, как был жернов взошло; был же около солнца круг весьма великий, как дуга, по краям червлено и зелено, багряно и желто. Далеко же от него лучи сияли по сторонам два: один мы видеть как за Ильею святым, который под Сосенками, а другой как за Никитою святым, который за Яузою; третий луч высоко над солнцем, а в том же круге стоял, как меж рогов; ибо было от него словно два рога, один направо, а другой налево, белые видом. Повыше же того луча, который меж рогов тех, дуга была, верхом к кругу, который около солнца, а концы ее простерлись посреди неба, цвета же ее, как в дождь дуга бывает. Видно же сие было до исхода второго часа». [Татищев, ч.4, гл. 57].
По-видимому, летописец должен был наблюдать за солнцем из Кремля или Китай-города, так что солнечные лучи расходились от Андроникова монастыря направо к стоявшей на Швивой горке над Москвой-рекой ц. Никиты Мученика и налево к расположенной на крутом берегу Яузы ц. Ильи Пророка под сосенкой. По-видимому, оба храма в то время были деревянными и являлись приходскими. Возможно, что Ильинский скит был упразднен после передачи села Воронцова Андрониковым монастырем Ивану III.
Вследствие роста Москвы к рубежу XV - XVI вв. так называемый «Великий посад», т.е. пригород, занимал уже территорию Китай-города. Границу посада, по мнению Фехнера, составляли "сады", простиравшиеся от Златоустовского монастыря, который именовался "что на посаде в садех", до Кулишек и Воронцова поля. Великокняжеский дворец у ц. Владимира в садах считался "загородным", а село Воронцово, где находился великокняжеский двор, служило местом летнего пребывания великих князей.
Село Воронцово также упоминается в летописях под 1502, 1514 и 1519 гг.» [Фехнер, с.106-124: ПСРЛ т.VIII, 242, 267; т.XIII, 32].
«Постепенно вокруг загородного великокняжеского двора поднимались дома его приближенных и дворовых людей. Уже с XVI в. южнее сельца Воронцова встали дворцовые слободы - Мельничная и Садовническая. С этого же времени округа стала местом летнего пребывания московского митрополита. Несмотря на то, что на месте бывшего Ильинского монастыря стоял великолепный храм Благовещения, его название в обиходе местных жителей, да и более дальних москвичей, не привилось: храм называли не иначе, как Ильинским» [Бураков, с.204-206].
В 1504 г. великий князь Иван III завещает село Воронцово своему старшему сыну, будущему великому князю Василию III: «Благословляю сына своего старейшего Василья своею отчиною, великими княжствы, чем мя благословил отец мой, и что ми дал Бог. А даю ему город Москву с волостьми... Да ему ж даю селцо Воронцовское на Яузе, где мой двор, и с дворы с городскими со всеми по обе стороны Яузы, и с мельницами, как было при мне, да монастырь Лыщыково и с дворы, да Ильинскую слободку, со всем, по тому, как есми выменил у Андронникова монастыря». [Духовные и договорные грамоты].
Покровский Лыщиков монастырь «в Садах», известный с 1392 г., располагался на Лыщиковой горе на левом берегу Яузы, напротив Воронцова и граничил с великокняжескими садами [Паламарчук, II, с.310]. Ныне на его месте - Лыщиков переулок с приходским храмом 1697 г.
Наличие на высоком берегу Яузы большого соснового леса подтверждается топонимикой московских храмов: ц. Успения «что над Сосенки» (в Переписной книге 1620 г. значится как деревянная ц. Воскресения, каменная с 1652 г., ныне - ц. Воскресения в Барашах), ц. Введения в Барашах «под сосенками» (в 1620 г. - деревянная ц. Введения, каменная с 1647 г., с приделами Ильи Пророка 1653 г. и Лонгина с 1668 г. /Александровский в своей рукописи, на которую ссылается Паламарчук, относит упоминаемую в 1476 г. ц. Ильи под Сосною к ц. Введения в Барашах «под сосенками», добавляя правда, что «здесь же стояли и особые государевы хоромы»./) [Паламарчук, II]. В современной Москве об этом напоминает Подсосенский переулок, выходящий на улицу Воронцово поле.
Отметим, что в завещании Ивана III Ильинская слободка и село Воронцовское с княжеским двором указаны раздельно, откуда можно сделать вывод, что располагались они в разных местах, хоть и поблизости.
Рис.68.2. Примерное расположение слобод и сел XVI-XVII века в привязке к современной Москве. Цифрами отмечены ц. Ильи Пророка на Воронцовом поле (1), ц. Введения в Барашах (2) и ц. Воскресения в Барашах (3). На Кулишках расположен храм Всех Святых, в Заяузье - ц. Никиты Мученика и Лыщиков монастырь. Васильевский луг простирался на берегу Москвы-реки на месте Воспитательного дома. В Белом городе, у ц. Св. Владимира размещались «старые» княжеские сады, на восток к селам Воробино и Воронцово их продолжали новые сады с великокняжеским дворцом. Сосновый бор простирался от Покровки до села Воронцова [снимок Google Earth].
Получив в наследство от отца загородный воронцовский двор, великий князь Василий III затевает в нем большое строительство. В честь праздника Благовещения Пресвятой Богородицы, приходившегося на его день рождения - 25 марта, Василий III в 1514 г. строит в Воронцове каменный Благовещенский храм «что под Сосенками». Строительство поручается итальянскому архитектору из Милана Алевизу Фрязину (предположительно, Алоизио Ламберти да Монтиньяна, кон. XV - первая треть XVI в.). Храм был освящен в присутствии великого князя Василия III и его супруги княгини Соломонии Московским митрополитом Варлаамом и епископом Крутицким Досифеем в четверток 29 ноября 1516 г. (или 1515 г. [Паламарчук, II, с.388]).
Таким образом, Благовещенская церковь была одной из одиннадцати московских церквей, возведенных Алевизом Новым в 1514-1518 гг. До настоящего времени из них в первоначальном виде дошел лишь собор Петра митрополита в Высоко-Петровском монастыре.
Известно, что в 1515 г. Василий III, «приехав в Москву, летовал в Воронцове на своем дворе» [История московских районов, с.103]. Как отмечает Сытин, «Воронцово поле было связано с охотничьими увеселениями великокняжеского и царского двора. В то время здесь в лесу водились разные звери и птицы и, если верить преданиям, даже орлы» [Сытин, вып.2, гл.53]. Однако спустя десять лет, после развода с Соломонией Сабуровой (1525 г.) и женитьбе на Елене Глинской (1526 г.), любовь великого князя к воронцовскому двору затихла и он стал предпочитать для отдыха и охоты села Коломенское и Воробьево.
Во время правления Иоанна IV Васильевича Воронцовский двор и ц. Ильи Пророка под Сосенками упоминаются в описании большого московского пожара 1547 года:
«7055 (1547 г.) О великомъ пожарѣ. Того же месяца (іюня) 21, въ вторникъ, въ 10 часъ дня, третіей недѣли Петрова поста, загорѣся храмъ Въздвиженіе честнаго Креста за Неглимною на Арбатской улицѣ на Островѣ. И бысть буря велика, и потече огнь, якоже молніа, и пожаръ силенъ... А за городомъ Болшей посадъ возлѣ Неглимну, Пушечный дворъ, и храмъ святыхъ праведныхъ богоотецъ Іоакима и Анны, и Рожественьская улица, и монастырь Рожественьской, и Сергій Святый, до Николы до Драчевьсково монастыря; а по Устрѣтенской улицѣ до Стеѳана Святаго; а по Ильинской улицы до Ѳлора Святаго въ Мясникахъ; а Покровскою улицею по Василій Святый; а Варварьскою улицею Всѣ Святые и святаа Пятница и Рожество Пречистые и Никола Подкопаевъ и Ѳлоръ Святый у конюшни, и конюшня великого князя, и по Воронцовьской дворъ и по Илію Святаго подъ Сосенкы; а Великою улицею възлѣ Москвы рѣкы по Яузу, и возлѣ Яузу, Мылникы, и Никола Кошелевъ, и Андрѣй Святый, и Въздвиженіе честнаго Креста у рѣкы у Москвы, и Козма и Даміанъ, и Кулишка вся, а възлѣ Яузу по Воронъцовьской садъ; и по конюшни дворы выгорѣша по Смолину улицу, и всякые сады выгорѣша, и въ огородехъ всякой овощь и трава. А отъ города за рвомъ на площадкѣ отъ церкви Преображеніа Господня не горѣша дворы до Всѣхъ Святыхъ по Варварьскую улицу на Кулишкѣ; а позадъ тѣхъ дворовъ погорѣша всѣ дворы, и Петръ Святыи Вериги, и Сѵмонъ Святый, и Козма и Даміанъ, и за Владимиръ Святой по Илію Святаго и по Воронцовъской садъ. А на третіемъ часу нощи преста огненное пламя» [ПСРЛ, XIII, с.152-154; ПСРЛ, XXXIVс.182-183].
После введения опричнины в 1565 году «Иван Грозный велел быть в ней слободам Ильинской под сосенкой, Воронцовской» [Сытин, вып2, гл53]. Село Воронцово также упоминается в духовной грамоте Иоанна IV Грозного 1576 г., в формулировке, частично повторяющей духовную грамоту его деда Ивана III: «Да сына же своего Ивана благословляю своим царством Руским, чем мя благословил отец мои, князь великий Василей, и что мне Бог дал. Даю ему город Москву, с волостми... Да ему жь даю село Воронцово, с дворы городскими, по обе стороны реки Яузы, и с мелницами, как было при мне, да манастырь Лыщиков, и с дворы» [Духовные и договорные грамоты].
Вид Ильинской и Воронцовской слобод начиная с конца XVI века можно проследить по сохранившимся картам города Москвы. Наиболее древний план, изображающий Москву в границах Земляного города, сооруженного в 1592-1593 гг., относится к 1597-99 гг. (Петров чертеж). Очень близки к нему планы начала XVII в.: план Федора Борисовича (1600-1605 гг.), Сигизмундов план (1610 г.) и Годунов чертеж (1613 г.) Вероятно, все четыре плана выполнены и использованием одного источника, датируемого 90-ми годами XVI века.
Рис.68.3. Фрагмент Петрова чертежа (1597-1599 гг.) с изображением Белого и Земляного города между Яузой и Покровкой.
На Петровом чертеже между рекой Яузой и замощеной бревнами улицей Покровкой, выходящей к Покровским воротам Земляного города, изображены два участка плотной застройки, разделяемых Воронцовской улицей, идущей параллельно Яузе. Ближняя к стене Земляного города территория участка между Воронцовской улицей и рекой показана почти незастроеной и спускающейся к реке. Отдельные избы расположены только под горой внизу участка. Можно предположить, что это и есть «Воронцово поле». Восточнее него тянутся вытянутые с севера на юг участки с домами и огородами. На северо-западном углу участка, в начале улицы показана церковь, выходящая к прудам - остаткам водяного рва вокруг крепостных стен Белого города (из которых до наших дней дошел лишь Чистый пруд). Еще одна церковь с колокольней изображена в самом начале Покровки. В виду известной условности планов XVI-XVII вв. однозначная идентификация каждой изображенной на них постройки затруднена. Церковь на Покровке может являться ц. Введения в Барашах, документально известной с 1620 г. (каменная с 1647 г.), но возможно существовавшей и ранее. Помимо нее, на участке между Покровкой и Воронцовской улицами располагались ц. Введения в Барашах (первое упоминание в 1620 г., каменная с 1734 г.) и ц. Апостола Иакова в Казенной слободе (известна с 1625 г., каменная с 1676 г.). В конце XVI в. все три указанные церкви могли быть только деревянными. На участке между Воронцовской улицей и Яузой, помимо ц. Ильи Пророка на Воронцовом поле, располагались ц. Грузинской Божией Матери на Воронцовом поле (известна с 1620 г., каменная с 1693 г.) и ц. Николы в Воробине (с 1625 г., каменная с 1690 г.). Отметим, что Ильинская ц. к моменту составления плана уже была каменной (т.е. выделяющейся на фоне общей деревянной застройки района), однако территориально изображенная церковь ближе к расположению ц. Николы в Воробине. К юго-востоку от церкви изображена незастроенная территория, выходящая к Яузскому мосту, а на стрелке Москвы и Яузы - небольшое поселение (возможно, село Михайловское) с мельницами на Яузе. Здесь, вне стен Белого города, располагались ц. Никиты Чудотворца в Кошелях (известна с 1547 г., каменная с 1692 г.) и ц. Троицы в Серебряниках (с 1620 г., каменная с 1657 г.). Никитская ц. ко времени составленяи плана уже была каменной, но осталась неизображенной. В Заяузье к востоку от Яузского моста на берегу показаны бани.